Девицы уже наглотались дыма и чувствовали себя не вполне живыми.

Волчье Солнышко сбросил их на попечение оруженосца, а сам кинулся творить дальше суд и расправу.

* * *

Как оказалось, план у четырех Жанов был хороший, и убежище они подобрали надежное, одного только не учли… Их сдали свои же.

Когда выяснилось, что девушки уехали на прогулку в сопровождении совсем не оруженосца, а затем пропали, не только Волчье Солнышко понял, что кто-то из его людей хочет подзаработать за счет хозяина.

Поняли и остальные луветьеры. Зависть к чужой сообразительности в нескольких человеках возобладала, поэтому они сразу вычислили, где в округе можно спрятать пленниц.

Волчье Солнышко, поставив усиленный наряд охраны к гостям с Востока, кинулся в погоню.

Такой прыти от хозяина четверка Жанов не ожидала. Теперь речь шла не о деньгах, а о жизни. Поэтому они подожгли хижину со спящими девушками и бросились уходить болотными тропами, надеясь, что виконт задержится у пылающего домика, спасая пленниц.

В целом расчет был верен.

Жан-Пьер, Жан-Клод и Жан-Марк ушли.

А вот Жан-Жану не повезло, его догнали.

* * *

Виконт с охотниками умчался дальше в болота.

На лесистом бугре остались лошади, полузадохнувшиеся девицы и оруженосец.

Жаккетте было очень плохо. Первым делом Жерар напоил девушек водой, после этого ее вырвало.

Жанне было не лучше, но она крепилась: ведь перепуганный оруженосец, подхватив ее на руки, носил по поляне кругами, чуть не бежал, как молодой сохатый, не замечая встречающихся на пути кустов, ям и кочек, и умолял не умирать.

Жанна летела на его руках над миром, юбка цеплялась за кусты, по горячему, чуть ли не спекшемуся лицу скользили потоки ночного воздуха, щека чувствовала жесткое сукно куртки оруженосца, а голос Жерара становился все отчаянней.

Жанна испытывала чудовищную смесь чувств: на нее попеременно то накатывало состояние абсолютного, полного, невозможного блаженства, то подкатывалась к горлу сильнейшая тошнота, омерзением отдаваясь во всем теле.

— Не умирайте, госпожа Жанна! — молил ее оруженосец.

— Хорошо… — выдавила из себя Жанна. — Я не умру, но это только ради вас, Жерар…

— Правда? — с ликованием воскликнул оруженосец и закружился вместе с ней.

Вот это он сделал зря. Движение вперед Жанна еще переживала, но вот вращение сразу вызвало резкий приступ тошноты.

— Жерар, прошу вас, положите меня где-нибудь в кустах! — взмолилась Жанна. — Меня сейчас вырвет!

— Хорошо, госпожа Жанна, — вздохнул Жерар и совсем по-детски сокрушенно добавил: — Только потом хозяин вряд ли разрешит взять вас на руки…

Жанна из последних сил боролась с рвотой, во рту было уже кисло, челюсти сводило, но она сказала:

— Ничего, ему сейчас не до этого. И вообще пошлите его к дьяволу. Если вы вытащите меня из этого замка, то сможете носить на руках, сколько вам заблагорассудится.

Жерар опустил ее на землю, и очень вовремя. Жанну основательно выполоскало.

Тошнота прекратилась, зато теперь Жанну стал бить сильный озноб. Она коснулась рукой волос и с отчаянием отдернула руку: волосы были покрыты жирной, липкой сажей.

Жерар опять подхватил ее на руки и понес к лошадям, чтобы закутать там в плащ.

Стуча зубами, Жанна прижималась к нему и с ужасом представляла, какая она сейчас страшная в измазанном помятом платье, с растрепанными, покрытыми сажей волосами, испачканным лицом, с горечью во рту после рвоты.

И оруженосец наверняка возится с ней только из жалости.

А Жерар, выбрав самую длинную дорогу в мире, нес драгоценную ношу и даже не замечал тех ужасов, от которых сейчас страдала Жанна. Для него в этот момент она была еще прекрасней, чем всегда, потому что была рядом.

— Вы не шутите, госпожа Жанна? — вдруг остановился и спросил он. — Про то, что если вы будете не в Шатолу?

— Не шучу… — вздохнула Жанна.

— Я… вы… и… — никак не мог выговорить Жерар и, сбившись с прямого пути, принялся носить ее вокруг громадного куста. Нужных слов не было, все они словно испарились.

— Да, Жерар, — сказала Жанна. — Именно. Вы мне дороги, и вы мне нужны. Нужна ли я вам — думайте сами.

— Да-а! — шепотом крикнул Жерар.

— Переговорите незаметно с рыжим, — опустив веки, устало сказала Жанна. — И не бойтесь, ему нужна только Жа… Нарджис. Но будьте осторожны, иначе погубите и себя, и меня. Хорошо?

— Я люблю вас! — дал согласие на содействие в побеге Жерар.

На осколках разоблаченного заговора вырастал новый.

* * *

Жаккетта была предоставлена самой себе.

Свободных рук, чтобы и ее проветрить над полянкой, не нашлось.

Сильно болела голова, и горело лицо. Руки тоже. Хотелось окунуться во влажную прохладу.

Где ползком, где на четвереньках, Жаккетта добралась до болота. Она засунула ладошки прямо в мокрый мох и ткнулась туда же лицом. Лежать было хорошо, мох словно вытягивал боль. Постепенно голова становилась ясной.

Жаккетта вспомнила, как ворвался Волчье Солнышко в их огненный склеп и выдернул ее оттуда. Спас, получается, как ни крути. Вот паразит, не мог кого-нибудь из людей послать, сам полез! Мучайся теперь в растрепанных чувствах.

«Ладно, — решила про себя Жаккетта. — Если это будет возможным, не буду его травить ядом, пусть живет».

И она еще глубже засунула руки в мох.

* * *

Тем временем люди виконта выволокли Жан-Жана из болота к хижине.

Суд Волчьего Солнышка был молниеносным.

— Что сделал, то и получи! — коротко сказал он.

Связанного луветьера закинули в горящую хижину на место Жанны и Жаккетты.

Волчье Солнышко сам закрыл и подпер дверь. Затем выразительно осмотрел своих людей и сказал:

— Домой!

Жаккетте стало понятно, какими методами виконт достигал послушания от слуг.

Отряд покинул островок среди болот, оставив там большой, жарко пылающий костер.

Начало светать.

Глава XIII

В Шатолу воцарилось настороженное равновесие.

Виконт прекрасно знал, что его охотники хотели сговориться с восточными гостями и продать пленниц, но никаких репрессий не предпринял — пока, во всяком случае. Даже караулы у их дверей снял, когда вернулся с болота.

Девицы отлеживались в «Малой Ливии», пытаясь забыть пережитый кошмар.

Неизвестно как, но рыжему удалось убедить виконта дать разрешение на визит к дамам.

Рыжий объяснил свое желание гениально просто: он, мол, хочет убедиться, что пережитое не нанесло собственности шейха существенного ущерба.

Виконт продолжал вести странную политику, прямого ответа, продаст или нет, не давал, но и встрече не стал препятствовать. При условии присутствия себя на этом визите.

Рыжий условия принял, бороду расчесал, и два уважаемых в своих кругах человека плечом к плечу заявились в «Малую Ливию».

* * *

Жанна и Жаккетта встречали их в центральном зале, полулежа на том самом ложе, где имел обыкновение общаться с ними Волчье Солнышко.

Лица их были насторожены: от визита они ждали больше неприятностей, чем пользы.

Окна были затенены, свет давал громадный камин и ряд свечей. Так велел человек, назвавший себя лекарем, который нашелся в Шатолу. По его мнению, солнечный свет для девиц был сейчас крайне, просто смертельно вреден.

Ни Жанне, ни Жаккетте это не нравилось. Они предпочли бы сейчас видеть самое яркое солнце или серый полумрак в открытом окне, чем темень по углам и огонь камина, очень живо напоминающие им пережитые напасти.

Волчье Солнышко подвел гостя к дамам.

— Счастлив безмерно, что вижу вас живыми! Воистину это счастье не только для меня, верного слуги своего повелителя, но и счастье для повелителя, любящего, чтобы тела его птичек были в полном порядке, — невозмутимо заявил рыжий, склоняясь перед ложем в поклоне.

— Такое усердие в делах своего господина поистине достойно восхищения, — насмешливо заметил Волчье Солнышко. — Если бы мои люди так же пеклись о моем счастье, сегодняшний визит и не понадобился бы.

— Обратите их в ислам, — посоветовал рыжий.

— Вы думаете, поможет? — серьезно спросил Волчье Солнышко. — Я поразмыслю. А вы какой веры придерживаетесь?

— Меня родила христианка-мама от христианина-папы, и мне это пока не мешало, — заявил рыжий. — Но, возможно, к концу жизни я стану на перепутье. Видите ли, мне больше нравится рай моих мусульманских друзей. Там, по крайней мере, выпивка и женщины присутствуют легально, причем, по уверениям сведущих людей, все это самого высокого качества. А в нашем раю слишком уж все бесполо, я слабо представляю себя с арфой в руках на всеобщей спевке.

— За раздумьями о выборе рая не пропустите, собственно, сам момент отправки туда, — заметил Волчье Солнышко. — А то выбора не будет.

— О, не волнуйтесь, выбирать я собираюсь в глубокой старости, когда прежние грехи будут замолены и окуплены, а на новые сил не останется. А если это печальное событие произойдет раньше, то рая мне не светит, а ад и тут и там практически одинаков. Так что я не прогадаю при любом раскладе, — лучезарно улыбнулся рыжий.

Пока мужчины пикировались, девицы, молча лежавшие среди подушек, одновременно, как по команде, переводили взгляды то на одного, то на другого визитера.

Наконец рыжий вспомнил о цели визита.

— Солнцеподобная госпожа Нарджис! — сказал он. — Отворите ваши медоносные уста и сообщите посланцу вашего господина, что у вас все хорошо, дабы я мог услышать, не потерял ли ваш голос чистоту и ясность.