Положив руку на ее плечо, он забрал щетку из рук и развернул лицом к себе:

– Что случилось, Эйрин?

Она открыла было рот, чтобы отрицать свое плохое настроение, и начала икать. По крайней мере, ее немота исчезла.

– О нет! Нет! Наверное, это из-за устриц или – ик – от шоколадного торта – ик. – Она замолчала и начала глубоко дышать. Но икота не проходила. В глубоком смущении и отчаянии она уронила голову на колени.

– Эйрин! – Он поставил ее на ноги и обнял, не давая убежать, как она ни порывалась это сделать. – Успокойся, – тихо приказал он, крепко прижал к себе и стал нежно гладить ее волосы. Через пять минут икота прошла, и она облегченно глубоко вздохнула.

– Не знаю, как ты делаешь это, Дэниел, большое тебе спасибо, – прошептала она.

Он отпустил ее и посмотрел в глаза.

– Что заставило тебя загрустить? – Она лишь откашлялась. – Почему ты заплакала?

– Сама не знаю. Ничего серьезного.

– Скажи мне, – мягко, но настойчиво попросил он. – Посмотри на меня, Эйрин. – Она подняла ресницы, и он увидел, что ее глаза опять полны слез. – Должны быть какие-то причины!

– Я почувствовала себя как… как песчинка на берегу. Понимаешь? Иногда я чувствую себя одиноко. Вот и все. Потом это чувство проходит. – Она пожала плечами и попыталась улыбнуться. Дэниел что-то пробормотал и стал целовать ее милое лицо, глаза, щеки, шею. – Пожалуйста, не надо, – бессильно прошептала она.

– По каким-то непонятным причинам я не могу видеть тебя печальной, – с трудом отрываясь от нее, едва слышно сказал он.

– Мне от этого становится еще хуже…

Но он словно не слышал и продолжал целовать ее. Его руки еще крепче обхватили ее тело и прижали к себе. Мысли Эйрин опять куда-то улетучились, будто волна отлива смыла их. Ей стало легко и совсем не захотелось обороняться от замечательных ощущений, наполнивших тело.

Этот огромный мужчина заставлял ее чувствовать себя нежной и крошечной в объятиях его рук. Мускусный запах его мужского лосьона пьянил лучше любого вина. После его поцелуев было так естественно стоять неподвижно, позволяя ему расстегивать ее рубашку. Их глаза не отрывались друг от друга, и Эйрин показалось, что она тонет в голубом омуте. Она поняла, что для Дэниела Паркера существует только одно существо на свете – Эйрин Клиффорд, и почувствовала себя сильной и неотразимо привлекательной. Он снял с нее рубашку и посмотрел на ее грудь долгим восхищенным взглядом. Потом поднял глаза и прижался губами к ее рту.

– Я был прав, – пробормотал он почти бессвязно. – Его ладони мягко покрыли ее груди, и она затрепетала. – Нет, я ошибался: они еще более прелестны, чем я думал. Ты вся словно цветок, благоуханный и нежный.

Он замолчал, и его пальцы со страстью обхватили ее соски. Эйрин застонала от наслаждения. Ее голова откинулась назад, и всю ее затопили новые незнакомые чувства. Соски под его пальцами набухли, как почки весной, и ее руки самопроизвольно обвились вокруг его шеи.

– Как хорошо… – хрипло произнесла она. Он продолжал целовать, теперь уже девичью шею и грудь, а руки скользнули по ее бедрам, разжигая огонь желания. – Ты похож на огромное дерево, ты такой сильный.

– А ты мне напоминаешь сирену, поющую песни, против которых я не могу устоять,

Эйрин замерла, ее руки опустились к нему на грудь, и она посмотрела ему в глаза. Его слова заставили ее опомниться. Он уже говорил ей нечто подобное и раньше, что-то об искушении земными наслаждениями, против которых он бессилен, и, что хуже всего, говорил об этом с оттенком презрительности.

Уголком сознания она понимала, что это тест на ее способность противостоять ему в стремлении использовать ее для развлечения. Даже если она хочет что-либо получить от него. Правда, теперь ей уже много о нем известно. Он доверил ей историю своего неудачного брака с Эйбл Вебстер. И все-таки она знала все не до конца.

Однажды Эйрин потерпела неудачу на сердечном фронте. На этот раз все может обернуться для нее еще хуже… Она наклонилась, взяла рубашку и накинула ее на плечи.

– Почему? – Его голубые глаза сузились и с недоумением неотступно следовали за каждым ее движением.

– Я… – Она откашлялась. – Я сейчас не принимаю таблетки.

– Но есть другие способы.

– Знаю. Но я поклялась себе, что полученный таким путем контракт на рекламу вина мне не нужен.

– А кто здесь говорит о контракте или о вине?

– Дэниел, я… – Нет, слова не могли вместить ее мысли.

Он смотрел на нее сверху вниз, не делая попытки выпустить ее из своих рук. Но в его глазах появилось какое-то новое выражение.

– Кто бы он ни был, Эйрин, у него, очевидно, немного воображения, если это все, чему он научил тебя, и во что ты веришь. Доверься мне. – Она попыталась освободиться, но он по- прежнему крепко держал ее. – Не бойся, это будет намного лучше, чем ты думаешь. И самое главное, я теперь знаю: ты отнюдь не бесчувственна, как говорила. По крайней мере, человеку, так умеющему ответить на поцелуй, не подходит определение ненавистника поцелуев, – добавил он. – Или, может быть, ты настолько переменилась…

Эйрин стиснула зубы, закрыла глаза и произнесла с нажимом на каждое слово:

– Прекрати смеяться надо мной, Дэниел Паркер! От тебя веет то жаром, то холодом. Ты привез меня сюда, рассказал о своем браке, а потом снова наглухо закрылся. Ты сравнил меня с сиреной, будто я пыталась заманить тебя на скалы. Сказал, что не в силах устоять перед желанием соблазнить меня. А чего стоят твои султанские замашки!… – Она остановилась, тяжело дыша. Слезы снова закипали в ее глазах. И хотя Эйрин изо всех сил старалась удержаться, они все же заструились по ее щекам. – Не знаю, что со мной творится, но если это единственный путь получить контракт на рекламу вина, то я выхожу из игры, – закончила она гордо, что мало вязалось с потоками слез.

Он наконец отпустил ее и полез в карман за платком, потом снова обнял ее. Она вытерла лицо и откашлялась, стараясь удержать дыхание, чтобы не появилась вновь проклятая икота.

– Сядь, – ровным голосом сказал Дэниел. – Я дам тебе что-нибудь выпить.

Эйрин бессильно плюхнулась на кровать и застегнула пуговицы на рубашке. Бокал вина, который он протянул ей, пришелся очень кстати, потому что внутри у нее все продолжало дрожать. Дэниел тоже налил себе вина, подошел к стеклянной двери с бокалом в руке и уставился на море. Потом обернулся и сказал:

– Проблема в том, что мы с тобой похожи.

Она посмотрела на него и отпила глоток, чтобы смягчить голос. Но он звучал по-прежнему хрипло, когда она спросила:

– В чем?

Его взгляд скользнул поверх ее головы.

– Мы оба способны держать себя в руках, – наконец мрачно ответил он.

Эйрин растерянно заморгала.

– Я не очень поняла, что ты имеешь в виду.

– Нас тянет друг к другу, но мы не планируем долговременных отношений. Ты с самого начала согласилась на это. – Его взгляд упал на кольцо на ее пальце.

Ее губы удивленно открылись, но она не произнесла ни слова. Он подошел и сел рядом с нею.

– У меня не было намерения спать с тобой, Дэниел. Я тебе уже об этом говорила.

– А теперь и показала мне это.

В его голосе звучала самоирония, и дьявольские искорки заплясали в глазах. Она внутренне содрогнулась от мысли, как близко только что подошла к последней черте, готовая упасть. Если бы он сказал какие-то другие слова, она могла бы не опомниться.

– Значит, ты говоришь, – дрожащим голосом спросила она, – что хотел меня, но у тебя не возникало никаких серьезных намерений. Я правильно тебя поняла?

– Да.

– И… в твоем сознании ничего не изменилось по отношению ко мне? – спросила она, не в силах скрыть боль в голосе.

– Очень многие твои черты заставили меня привязаться к тебе, – ответил он. – Именно поэтому я не способен причинить тебе боль.

Эйрин глубоко дышала, каждая клеточка всего ее существа словно обнажилась и задрожала.

– Что же заставило тебя изменить свое мнение?

– Все твое поведение. То, что ты всегда борешься до конца. Твой сегодняшний рассказ объяснил мне очень многое. Например, почему ты противостояла мне с таким упорством даже тогда, когда между нами вспыхивало неудержимое притяжение. – Он повертел кольцо на ее пальце. – Ты – девочка, сердце которой разбито, Эйрин. – Он посмотрел в ее глаза.

– Да, ты прав, – прошептала она, не в силах отвести взгляд, потом болезненно улыбнулась. – Именно поэтому я была уверена, что справлюсь с тобой, Дэниел. Я ошибалась. Но частично моя проблема заключается в том, что временами я чувствовала себя с тобой в безопасности. Ощущала себя полноценным человеком, а не идиоткой, которая страшится лететь на самолете, боится лифтов, заикается ни с того ни с сего, падает в реку и теряет туфли.

Он отпустил ее руки, но обнял за плечи.

– Вот почему я рассказал тебе правду об Эйбл, – сказал он. – Я решил, что должен все объяснить, хотя результатом моих добрых намерений оказалось твое испорченное настроение.

Эйрин спросила его дрожащим голосом:

– Ты теперь избегаешь всяких обязательств из-за Эйбл?

– И да, и нет. Самая главная проблема, что я не тот мужчина, который тебе нужен. Мне кажется, что я меньше всего подхожу тебе, особенно сейчас, когда моя главная мечта вот-вот сбудется.

Взглянув на него, она все поняла.

– Ты имеешь в виду авиастроение?

– Да-да, это займет все мои силы в ближайшие несколько лет.

Она смотрела в голубые глаза Дэниела, и перед нею всплыло все, что было связано с этим человеком: воспоминание о его прикосновениях, от которых она теряла голову, и то, как легко им было порой в присутствии друг друга… И вот все разрушилось, как карточный домик.

Но то, что Дэниел был одновременно и прав в отношении нее, и в то же время ошибался, дало ей силы встретить этот удар Судьбы с открытым забралом. Она не будет печалиться, не будет чувствовать себя одинокой и отверженной.