Глеб отрывается от компьютера и награждает меня тяжелым взглядом.

- Что произошло? - спрашивает он.

- Я вас не понимаю, - выдавливаю такую же вежливую и такую же сухую улыбку, - почему что-то должно было произойти? Сегодня я хочу вернуться домой вовремя. Иногда так бывает, когда человек не желает оставаться и работать в неурочное время.

- Раньше это вас не напрягало, - произносит Глеб.

- Да, и это стало поводом для сплетен, - соглашаюсь ровно.

- Что? - удивленно переспрашивает мужчина.

- Как и ваше поведение в офисе, - смотрю на него прямо; затем беру дыхание и произношу то, что давно нужно было сказать, - Люди замечают ваше отношение ко мне. И их реакция на это «отношение» мешает мне работать.

- Ты сейчас пытаешься сказать мне, что тебе мешают работать местные сплетни? - спрашивает Глеб, внимательно глядя на меня.

- Это оскорбляет моё достоинство, если хотите, - холодно отвечаю, заметив, что мои слова не впечатлили адресата.

- Тебя оскорбляет, что тобой заинтересован успешный и привлекательный мужчина? - задает вопрос исполнительный директор, продолжая смотреть на меня внимательно и сосредоточенно.

- Я не просила вашего внимания, - пытаюсь донести до него.

- То есть, по-твоему, внимание может появиться только после просьбы о нём? - сухо уточняет мужчина.

- Нет, но…

- Ты меня сейчас разочаровываешь, Ева, - холодно произносит он.

- Лучше будьте разочарованы во мне, пожалуйста, - выдавливаю из себя, опустив взгляд в пол.

Моя репутация здесь - единственное, за что я буду бороться до конца. Потому что это только моя заслуга. Я добилась своей должности сама, хоть мама и устроила меня сюда помощницей-стажеркой для того, чтоб показать наглядно, что я выбрала неверный путь. Но за полгода я смогла доказать начальству, что компетентна - и меня посадили в кресло редактора. С тех пор моя связь с матерью была прервана: я съехала из дома и взяла квартиру в ипотеку. За те шесть лет, что я провела в издательстве, к моей работе не было претензий. Напротив. Я каждый год получаю премии, моё начальство мной довольно, мои коллеги меня уважают.

Уважали…

Я не могу всё это потерять из-за временного исполнительного директора, решившего, что я заслуживаю чуть больше его драгоценного внимания, чем остальные.

- Чего ты боишься? Людской зависти? - Глеб складывает руки на груди и откидывается на спинку кресла.

- Я не боюсь, я… всего лишь хочу, чтобы на работе все занимались делом, а не обсуждали мою личную жизнь.

- Тогда эта претензия не ко мне, - логично замечает Глеб.

- Но меня обсуждают из-за вас.

Мужчина резко поднимается на ноги, ударив руками по столу. Я машинально делаю шаг назад, не очень понимая, что его так взбесило.

- Я хоть пальцем тебя тронул? - спрашивает Глеб.

- Нет, - качаю головой, напряженно следя за ним.

- У меня не было времени даже фантазировать о тебе, потому что я был завален работой, - взгляд мужчины, когда он выходит из-за стола, мне определённо не нравится. Почему-то хочется быстро покинуть его кабинет.

- Мы все были завалены работой, - киваю, соглашаясь с его доводом.

Про завал… Не про фантазии.

- Может, я прилюдно обласкал тебя взглядом? Или вслух предложил остаться у меня на ночь? - продолжая приближаться, спрашивает Глеб.

- Нет, вы этого не делали, - качаю головой, затем натыкаюсь спиной на дверь.

- Тогда почему ты приходишь сюда и предъявляешь мне эти претензии? - холодно и четко спрашивает мужчина, не останавливаясь и подходя ко мне вплотную.

- Вы устали, и вам нужно отдохнуть, - пытаюсь его успокоить, отчего-то почувствовав опасность.

- Да, я устал. И мне определённо нужен отдых. И меньше всего мне нужно, чтобы кто-то трахал мне мозги такой чушью! - с нескрываемой агрессией проговаривает Глеб, нависая надо мной.

- Простите, что побеспокоила, я вас оставлю, - хочу выйти из кабинета, но мне не дают.

- Вывела меня, и сбегаешь? Как это по-женски, - усмехается исполнительный директор без веселья в глазах.

- Простите? - сведя брови, уточняю у него.

Что это вообще за предъявление?!

- И меня начинает раздражать, что ты всё время отказываешься от меня, хотя даже не знаешь, что тебе предлагают!

- Очевидно, что «неизвестно что в идеальном фантике», - бросаю ему, почувствовав не меньшее раздражение внутри.

- Это что за формулировка?.. - недоверчиво и с откровенной претензией спрашивает Глеб.

- Очень четкое описание вас. Вы выглядите идеально. К тому же вы - профессионал, к которому не придраться. Но в данный момент вы прижимаете меня к стене, и выражение вашего лица откровенно пугает, - произношу, глядя ему в глаза, - поэтому я и говорю: "неизвестно что в идеальном фантике".

- Так, может, пора уже узнать, что у меня за содержание? - интересуется мужчина, а затем склоняется к моему лицу.

- Что вы делаете? - отворачиваю голову.

- Вы что, с другой планеты? - уже всерьёз недоумевая, спрашивает Глеб, вынуждая меня вновь повернуться к нему в попытке понять - что это за реакция такая?..

- О чём вы?.. - выдавливаю из себя.

- Я целую вас, - поясняет мужчина, глядя мне в глаза, а затем воплощает слова в реальность.

Не успеваю отвернуть голову и чувствую его губы на своих губах. Так, вот, они какие?.. я долго думала над тем, как они будут ощущаться…

…стоп…

А когда это я об этом думала?..

Его язык оказывается внутри меня так же неожиданно, как его колено - между моих ног. Не успеваю сдержать свою реакцию... и это провоцирует появление настойчивых горячих рук на моей талии, быстро пробирающихся под рубашку и прикасающихся к моей коже.

- Ты вообще понимаешь, что ты вся в мурашках? - тихо спрашивает Глеб, на секунду оторвавшись от моих губ.

Но я в этот момент вообще мало что понимаю, потому что сама притягиваю его обратно, желая вновь ощутить в себе его проворный наглый язык, который мне так часто хотелось отрезать! Чёрт бы его побрал, он слишком хорош! А его хозяин слишком не сдержан, и, кажется, мне это нравится. Его желание не имеет тормозов. Это не Сева, который всегда знает, когда остановиться. Это целая лавина похоти, лишающая здравого рассудка и мешающая связно думать. Все мои мысли сейчас направлены на одно: дать ему возможность сделать мне приятно. Не останавливать его. Потому что он знает, что делает. И потому что моё тело хочет, чтобы он продолжал это делать…

- Тихо, тихо, - ладонь мягко накрывает мой рот, а я откровенно не понимаю, почему мы остановились.

Глазами спрашиваю, что не так, и вижу довольную, но отнюдь не сытую улыбку на его лице…

- Я не знал, что ты такая громкая, - произносит Глеб, глядя на меня с каким-то странным предвкушением.

О чём он?.. Что значит «я…»..?

Осознание приходит так внезапно, что, если бы моя голова уже не прижималась к стене, то она обязательно бы об неё ударилась.


Я - громкая?..

Резко убираю его руку со своего лица, делаю шаг в сторону, распахиваю дверь и вырываюсь из кабинета.

Стремительно иду до дамской комнаты. Останавливаюсь у зеркала.

Боже, Ева, что за вид?.. У кого-то может сложиться впечатление, что ты обжималась с исполнительным директором за дверями его кабинета!

Крепко зажмуриваюсь и сжимаю ладони, лежавшие на краях раковины.

Этого не должно повториться. Никогда.

…

За минуту привожу себя в порядок, терплю крах в попытке навести такой же порядок у себя в мыслях, а затем иду в офис.

То, что произошло… должно остаться в том кабинете.

Я не буду думать о том, как моё тело реагировало на его ласки. НЕ БУДУ!

Останавливаюсь. Вновь зажмуриваюсь и вновь сжимаю кулаки.

- Что с тобой? - спрашивает Саша, заметив моё состояние.

- Это ты у меня спрашиваешь? - мгновенно воскресив в памяти ситуацию в зале, уточняю у неё.

Второй редактор тут же осекается и опускает взгляд на экран.

О, как хорошо, что я об этом вспомнила!

Поднимаю подбородок, обхожу свой стол и усаживаюсь в кресло.

Отличный повод остудить голову. Спасибо, дорогие коллеги! Без вашей помощи я бы точно потерпела фиаско. Но теперь я готова к работе.

Нет. Я даже жажду работы!

И пусть хоть кто-то попытается ко мне придраться! Я буду безупречной, как всегда. Ко мне не будет претензий. И все быстро вспомнят, почему я считалась лучшей сотрудницей на протяжении стольких лет.

Слухи и сплетни - всё это временно. Это пройдёт. И Глеб уйдёт через пару месяцев.

Всё снова станет, как прежде.

Да…

Тело вспоминает прикосновение его рук, его колено между моих ног, его…

- Боже! - закрываю лицо ладонями.

- Ева… - взволнованно произносит второй редактор, приподнимаясь со своего места.

- Не сейчас, Саша, - прошу, крепко зажмурившись.

- Ева, пожалуйста, прости меня. Я не знала, что это так далеко зайдёт… я всего один раз пожаловалась, что Глеб к тебе хорошо относится… я не думала, что они это так раздуют… Боже мой, у тебя всё лицо горит! - Саша бежит на кухню и возвращается со стаканом воды, - Пожалуйста, давай поговорим. Я уже давно хотела, но ты от меня закрылась и вообще к себе не подпускала… я виновата. Теперь я вижу, что между вами ничего нет: только то, что вы оба работаете, как проклятые. Я была неправа. Но я готова всё исправить! Если ты позволишь, я помогу тебе!

Некоторое время сижу, а затем убираю ладони от лица, беру стакан в руки и залпом выпиваю.

- Ты готова помочь мне? - спрашиваю ровным голосом.

- Да. Я всем всё объясню, я…

- Не надо, - останавливаю её, - с этим я разберусь сама, как-нибудь. Мне нужен твой не замыленный взгляд.