– Меган, – хрипло произнес он, ловя взглядом округлости ее тела под тонким шелком. – Тебе здесь не стоит находиться. Подумай о слугах…

– Я отпустила их вместе с Робертом до утра, – улыбнулась она. – Ушли даже оба швейцара, которые носили воду для ванны. Мы остались вдвоем во всем доме.

Погрузив руку в воду, Меган нежно погладила внутреннюю сторону его бедра, и ее глаза сверкнули озорством.

– А вода не слишком холодная?

– Пока мы с тобой говорим, она здорово нагрелась, – пробормотал он.

– Прекрасно! Я здесь, чтобы помочь тебе помыться. Доктор Рэдклифф сказал, что повязки должны оставаться сухими. – Она подняла широкие рукава кимоно и закрепила их на плечах булавками. – И еще я тебя побрею. Мне нравится, когда у тебя чистое и гладкое лицо.

Джейк взял ее руку и поцеловал пальцы.

– Мне очень важно знать одну вещь, Меган. Ты действительно написала правду в своем письме?

– В письме? – Она выглядела обескураженной. Ее пальцы уперлись ему в грудь.

– В том, что написала в день похорон отца. Там еще говорилось, что я не заслуживаю прощения, поскольку не смог предотвратить его гибель.

– Но… – Она запнулась. – Я порвала то письмо. Я была уверена, что ты не… – Голос изменил ей.

Джейк отпустил ее руку и отвернулся. На душе было невыносимо тяжело. Значит, все же письмо вышло из-под ее пера. Вопреки здравому смыслу он надеялся на чудо – на то, что письмо могло оказаться подложным.

Мег положила ему ладонь на щеку и повернула лицом к себе. Ее губы сложились в горькую улыбку. Глаза потемнели.

– В том письме я выплеснула на бумагу гнев, и горе, но благодаря этому мой разум прояснился и я избавилась от многих заблуждений. Я тогда поняла, что простила тебя, полностью простила. И поняла еще, что в письме я пыталась похоронить мой страх.

– Страх? – эхом повторил он. – Перед Чэнем Ли? Или страх остаться одной, без отца?

– Нет. Я боялась потерять тебя. – Ее палец коснулся колючей трехдневной щетины. – Папа умер, его не вернешь… Но после его смерти уже ничто не удерживало тебя в нашем доме. Я боялась, что ты уйдешь из моей жизни… что я больше никогда тебя не увижу.

Джейк не мог произнести ни слова, тяжесть навалилась ему на грудь.

– Я не имела никакого права обвинять тебя в гибели папы. Никто лучше тебя не смог бы защитить его. Никто!

– Я был недостаточно бдителен, – возразил Джейк.

– Папа был обречен… по моей вине.

– Что ты имеешь в виду? – нахмурился он.

– В ту ночь ты все равно не успел бы прийти ему на помощь. А я, желая видеть тебя, думала только о себе, все мое существо стремилось к тебе.

– Это глупо! – воскликнул Джейк. – Ты не должна чувствовать себя виноватой.

– Неужели ты не понимаешь, Джейк? Пусть даже подсознательно, но каждый из нас играет свою роль. Мы выбираем неправильный путь только потому, что не знаем, где верный. Ты сделал очень много, гораздо больше, чем мог бы кто-то другой. Но этой трагедии вообще не было бы, если бы папа не пошел на поводу у своего каприза – заполучить эти мечи. – Она замолчала и опустила голову.

– Мне очень жаль, Меган. – Нежным касанием Джейк приподнял ей подбородок и заглянул в глаза.

– Не беспокойся за меня. Просто мне недостает его. – Взяв кисточку, она стала намыливать щеки Джейка. – Но во всем, даже самом плохом, есть и что-то хорошее. Если бы папе не угрожала опасность со стороны тонга, я никогда не встретила бы тебя. Наверное, это судьба. – Она не отрывала от него взгляда, и глаза ее светились чувством, которое он даже не пытался определить… просто сердце его замирало от счастья.

– Мег, я…

– Не шевелись, я могу тебя порезать.

Джейк затих, а она тщательно соскребала черную щетину с его щек. Объяснение в любви – слишком серьезное дело, чтобы совмещать его с мытьем – лежа в ванной с клочьями мыльной пены на подбородке.

Она вытерла салфеткой его лицо и начала мыть голову. Джейк закрыл глаза, наслаждаясь касанием ее мягких пальцев, трущих кожу под волосами. Потом она полила ему на волосы чистой теплой воды из кувшина, стоявшего рядом с ванной.

– Пора вылезать, сэр лентяй, – улыбнулась Мег.

Джейк медленно поднялся, боясь повредить ребра. Он смотрел на ее лицо, стараясь угадать, как она будет реагировать, когда увидит то, что только что было скрыто густой пеной. Глаза Меган округлились от удивления.

– Извини, я ничего не мог поделать, это все от твоих ласк, – внезапно осипшим голосом сказал он. – Ты ведь не бросишь меня так, не правда ли?

– Стоящим здесь со стекающей на ковер водой? Конечно, нет, – успокоила она его, беря полотенце, хотя щеки ее порозовели от смущения. – Но я считала, что ты слишком слаб после веек испытаний… ну, ты сам знаешь…

Джейк усмехнулся.

Хотя у него хватало бы сил вытереться самому, он не сделал даже попытки взять полотенце из ее рук. Только идиот мог отказать себе в удовольствии позволить Меган сделать это. Пока она высушивала волосы у него на голове, терла спину и грудь, он чувствовал каждый удар пульса в своем ожившем теле.

Потом она присела на корточки перед ним.

– Расставь пошире ноги, – увлеченная своим делом, попросила она.

– Хорошая идея, – согласился он. – Это поможет мне не упасть.

– Ты так устал? – Она резко вскинула голову.

– Ну уж нет. Наоборот, я чувствую, как энергия бурлит во мне. Но твои прикосновения, дорогая, нарушают работу вестибулярного аппарата.

Застенчиво улыбаясь, она вытерла ему ступни и стала подниматься выше. Когда она добралась до бедер, он понял, что это предел. Боль и слабость отступили, а когда она дотронулась до чресел, все его тело затрепетало.

Джейк вздрогнул, и глубокий стон вырвался из его груди. Он поднял ее на ноги и отбросил в сторону полотенце.

Мег взяла его за руку и повела к постели. Там он торопливо развязал пояс кимоно – тяжелое шелковое одеяние скользнуло вниз и легло у ее ног.

От взгляда на обнаженное тело Мег скрученная мощная пружина страсти распустилась, Джейк уже не мог управлять ею.

Он положил ладони на ее изящные груди, лаская соски. Обхватив его за шею, она начала, как бы исполняя какой-то ритуальный танец, в такт раскачиваться перед ним. Его руки скользнули по бархатной коже вниз и обхватили ягодицы. Она подалась к нему, и он прижал к ее телу свою восставшую плоть.

Словно пушинку, он поднял ее, положил на постель и сам улегся рядом.

– Я хочу поласкать кое-что, – прошептала она.

– Тогда позволь и мне сделать то же.

– О да! – с радостным вздохом согласилась она.

– Давай тогда ляжем поудобнее. – Он помог ей перевернуться так, что ее лицо оказалась напротив его бедер, а его рот легко доставал до пушистого островка золотистых волос у нее на лобке.

– Хм-м… Мне это нравится. – Ее пальцы совершали эротическое путешествие по темным зарослям внизу его живота.

Джейку показалось, что он сейчас исчезнет в жарком пламени страсти. Но все это было забавой по сравнению с ощущением, когда она поцеловала его плоть, твердую, как камень, и чувствительную, как пальцы младенца. Он застонал, когда ее язык прошел по всей его длине.

Он понял, что умрет, если сейчас же не склонит свое лицо к вожделенному золотому треугольнику.

– Джейк! – застонала она, не ожидая столь откровенных ласк.

Со сладострастным вздохом она открылась ему, и он был счастлив ее доверием.

Джейк потерял голову. С каждым ударом сердца его все сильнее охватывало желание ласкать ее, соблазнять, обладать ею. Мег задыхалась, подергиваясь в судорогах при каждом прикосновении его языка. Когда Джейк подумал, что дошел до верхнего порога удовольствия, Мег прильнула губами к его плоти.

Он не мог удержаться и издал звук, напоминающий рык льва. Его бедра напряглись, и он продолжал со все большей страстью ласкать возлюбленную. Мег извивалась, лаская языком его естество; ей так хотелось в коротких промежутках между ласками произносить его имя. О, Джейк, Джейк, Джейк… Он еще никогда не испытывал эротического наслаждения такой силы и был счастлив, что это его любовь сделала такой всепобеждающей их страсть.

У него больше не было сил сдерживать себя. Он перевернул Мег и положил ее на спину. Ее золотистые локоны рассыпались по подушке, голубизна глаз слепила и лишала разума. Не раздумывая он вошел в ее горячее лоно.

Мег застонала, прогнувшись. Джейк обхватил руками ее бедра, притянул к себе – он подождет, пока не услышит мягкого радостного крика, рвущегося из ее горла. Но он зашел уже слишком далеко. После нескольких страстных движений мир вокруг него раскололся в ослепительном взрыве.

Оказавшись в цепких оковах сладкого экстаза, Джейк едва не испытал разочарование… но тут же почувствовал, что й Мег забилась в судорогах оргазма. Он скользнул пальцем в золотую бороздку, чтобы усилить ее наслаждение. Она закричала, забилась, почти выскакивая из его объятий, и наконец стала умолять: «Я больше не могу!» Это беззвучное восклицание он прочел по ее губам, когда она нежно приникла к его груди, помня о его покалеченных ребрах.

Удовлетворенно улыбаясь, Джейк гладил ее по спине. Мег была его женщиной, его подругой. Теперь ему осталось только убедить ее навсегда остаться вместе.

И тут она произнесла слова, которые заставили его оцепенеть:

– Джейк, я люблю, тебя.

Секунду назад ему казалось, что он уже не может испытать большего наслаждения, чем сейчас, во время пика любовной схватки. Оказалось, что он ошибся. Полный глупец! Он крепко обнял ее.

Больше всего на свете ему сейчас хотелось сказать ей, что он не меньше любит ее, но он почувствовал необходимость прежде сделать еще одну вещь. Шестнадцать лет вся его жизнь была посвящена одному – поиску мечей и способа мщения. Но в отличие от японской семьи, в которой он рос, Мег, чтобы простить, не требовала от него восстановить честь. Она любила его без всяких условий, готова была принять и его ошибки, и его изъяны. Только человек, воспитанный на строгих законах самураев, мог оценить щедрость такого дара. И он почувствовал потребность сделать ей свой подарок… тот последний жест, который покажет, что он выходит из круга насилия, составлявшего суть его прошлого.