Кристин Кайл - Воин-любовник

– О каких-правах вы говорите?

Джейк прикусил язык, чтобы даже намеком не выдать, какое значение для него имеют клинки. Он не даст в руки ей такого козыря.

– Главная ценность этих японских, мечей заключена в их истории, а не в роскошной отделке. Они были украдены из одной знатной семьи, и ее члены разыскивают их, поскольку для японцев вернуть мечи – значит вернуть символ рода, переходящий, от отца к сыну, вернуть свою честь. Позор, если оружие выступает предметом сделки.

– Я с уважением отношусь к этим принципам, говорю вам чистую правду. – Мег опустила ресницы, пряча за ними глаза. – Но мечи теперь принадлежат мне, и я делаю с ними все, что считаю нужным. Вы вправе передать клинки в семью, о которой говорили. Итак, мы придем к соглашению или мне надо искать другого человека, который захочет побороться за приз?

– Но чего конкретно вы ждете от меня?

– Вы должны взять на себя заботу о безопасности моего отца, – проговорила она, поднимая на него глаза. – Можете нанять себе помощников, если нужно, но отвечать за все будете лично вы.

– Как долго?

– Если вы не хотите, чтобы это продолжалось бесконечно, я предлагаю вам найти источник угрозы и уничтожить его.

– Неужто убийство, мисс Маклаури? – Сделав шаг ей навстречу, он резко бросил: – Уж не принимаете ли вы меня за этих чертовых ниндзя?

– Нет. Конечно, нет. – Ее рот приоткрылся в судорожном вздохе. – Поскольку в деле замешаны люди из тонга, я не верю, что придется, прибегать к столь крайним мерам. Найдите доказательства причастности этих людей к проституции, заговорам, убийствам. Тогда их можно будет арестовать. Наконец, черт возьми, вы можете обманом завлечь их на судно, отходящее в Китай, и отправить на родину.

– Вы уже все продумали, – фыркнул он, в изумлении качая головой. Ему бы следовало презирать, эту женщину, столь явно лишенную милых ему женских черт. Но почему в ее присутствии так бьется сердце, почему он так нервничает?

В раздражении он начал наступать на нее, теша себя надеждой, что вид его действительно грозен. Мег посмотрела на него расширившимися глазами и попятилась. Она отступала, пока не уперлась спиной в стеклянную витрину.

Он вытянул руки и уперся ладонями в стекло на уровне ее головы, так что девушке некуда было деваться. Их тела разделяли несколько дюймов, но он и не собирался дотрагиваться до нее.

– Отлично, мисс Маклаури, я согласен на ваши условия. У вас теперь есть телохранитель. Но не обольщайтесь своей ничтожной победой и не радуйтесь раньше времени. Поверьте, есть веская причина, по которой меня редко принимают в высшем обществе.

– Вам не хватает воспитания? – Она смотрела ему прямо в глаза.

– Не только.

– Выпустите меня, – тихо, сказала она дрогнувшим голосом.

– Когда сочту нужным.

– Я не люблю находиться в ловушке, черт побери!

Комнату потряс взрыв его хохота, в котором ясно звучали горькие нотки.

– Ну, это уже верх лицемерия! Вас почему-то не грызет чувство вины за то, что вы устроили ловушку мне, с помощью шантажа заставив бросить на произвол судьбы мой бизнес, всю мою жизнь.

– А с какой стати меня должно терзать раскаяние? Вы получаете за причиненные неприятности достаточную компенсацию – столь дорогие вам мечи, – парировала она.

– Вы забыли, что, кроме всего прочего, я должен платить команде, которая вместо работы теперь с утра до вечера будет бездельничать? Часть моего груза еще находится на комиссии, и теперь прикажете мне наблюдать, как мои алчные соперники уведут у меня из-под носа выгодный фрахт? Как посчитать эти убытки, мисс Маклаури?

Джейк наклонил голову, и его щека почти коснулась ее лица. Он специально пытался напугать ее, чтобы контроль над ситуацией оказался в его руках. Судя но тому, что она сжалась, стараясь избежать его прикосновения, выбранная им тактика верна.

Он собирался тут же отстраниться, но тепло, идущее от ее тела, мешало ему сделать это; легкое дыхание, касаясь его шеи, парализовало его. Он жадно вдыхал ее запах. Странно, но от нее исходил не приторный аромат цветочных духов, что, по его мнению, соответствовало бы ее общественному статусу, а свежий запах мыла, солнца и… женщины. Это его смутило, поскольку в ней не было ничего, что он считал привлекательным. Пальцы, упиравшиеся о стекло, сами собой сжались в кулаки. А в тихом голосе прозвучала угроза, когда он зашептал ей в ухо:

– Я бы не считал это достаточной компенсацией. Надо договориться о премии. О чем-нибудь более… интимном. – Он, разумеется, шутил, но пусть она поволнуется.

У Мег действительно перехватило дыхание. Он ждал, что она оттолкнет его, оскорбленная в своих девичьих чувствах. Но вместо этого она рассмеялась, и этот звук бархатными лапками с когтями впился в его грудь, спускаясь все ниже. Скачала ему даже показалось, что она дотронулась до него – ощущение было почти физическим. В то же время он почувствовал себя глубоко уязвленным ее смехом.

Он выпрямился и нахмурился. Что смешного, черт бы ее побрал, она нашла в его словах?

– Славная попытка, капитан, – весело сказала она. – Но я знаю, что с вашей стороны мне ничего не грозит. Из надежных источников мне известно, что ваш интерес к женщинам ограничен черноволосыми красавицами с Востока. Вас вряд ли привлечет голубоглазая американка с растрепанными волосами цвета спелой пшеницы.

Скорее цвета меда в солнечных лучах, – неожиданно подумал он, окидывая взглядом светлый нимб, окружающий ее голову. Но ее ирония привела его в ярость. Ее красота, незаурядное самообладание и чувственность, наверное, позволяли ей вертеть мужчинами, как ей заблагорассудится. Поднимет ли она брошенную им перчатку?

Он отступил, выпустив ее из кольца своих рук, и довольно бесцеремонно заявил:

– Завтра с моим компаньоном Акирой Комацу мы переедем в ваш дом.

– Переедете в наш дом? – возвысила голос Мег.

– В этом дворце, надеюсь, найдется для нас комната?

– У нас есть флигель для гостей. Я полагала, вы станете жить там.

– Это не очень удобно. Я должен находиться в основном здании.

– Вы сошли с ума! Это создаст… осложнения.

– Какого рода? Надо полагать, что у женщины, прибегающей к шантажу совершенно незнакомого мужчины, нет оснований тревожиться за свою репутацию.

– Моя репутация, да будет вам известно, безупречна. – Она стояла, уперев руки в бока. – И в доме часто останавливаются гости.

– Тогда я не вижу, в чем проблема. Вы полагаете, что я смогу охранять вашего отца, не находясь рядом с ним двадцать четыре часа в сутки?

Она, открыла рот и снова закрыла его, ничего не сказав. Джек, почувствовал, что его мужское самолюбие удовлетворено. Произошло выдающееся событие: Меган Маклаури не нашлась что ответить.

Джейк резко повернулся и направился к двери. Уже с порога он сказал:

– Я потом возьму эти мечи. Только обещайте мне, что их не получит никто другой.

Собираясь изо всех сил хлопнуть дверью, Джейк в последнюю секунду, застыл, вспомнив, что самурай никогда не опустится, до того, чтобы открыто выражать свои чувства, как бы сильны они ни были. Он сжал зубы и тихонько притворил за собой дверь.

Щелчок дверного замка вывел Мег, стоявшую с неподвижностью статуи, из оцепенения. Даже восторг от своей, победы, чувство облегчения от сознания, что ей удалось сломить Тальберта, не помогли ей сдержать странную дрожь в руках и ногах.

Двадцать четыре часа в сутки Тальберт будет находиться в ее доме, разгуливая по комнатам. Все время видеть его… Пусть даже все это рада отца, но куда, деваться ей от этой, темной, обволакивающей мужской ауры, от этих глаз цвета грозовых облаков с их постоянными тайнами? Все получилось совсем не так, как она хотела.

Мег подставила лицо ветру, черпая в его прохладе и беге лошади новые силы. Перенеся вес на стремена, ока легко пружинила, сливаясь с ритмами природы – легким галопом ее кобылы, шелестом высокой травы, шумом волн прибоя, накатывающих на невидимый отсюда берег, взмахами крыльев парящего в вышине ястреба, похожими на пассы дирижера симфонического оркестра.

Этим утром она почувствовала необходимость спрятаться в своем любимом убежище, там она могла набраться терпения, привести в порядок мысли, перед тем как в ее доме появится Джейк Тальберт.

В руки Мег впились кожаные поводья, когда она пустила кобылу вскачь, правя к вершине ближайшего холма. Наслаждаясь открывшимся, передней видом, она словно сбросила с плеч тяжесть, копившуюся в течение нескольких последних дней.

Утренний туман еще не совсем рассеялся. Его белые языки еще держались кое-где над лесом, скрывая мелкий кустарник. Над белыми клубами тумана величаво царили вершины гигантских секвой.

Стараясь поскорее оказаться в одиночестве среди могучих стволов, Мег гнала лошадь вперед. За несколько минут с ней произошла разительная перемена: только что она была значительной и могущественной представительницей племени людей, а сейчас чувствовала себя ничтожно маленькой и хрупкой среди уходящих в поднебесье великанов. Здесь не-нужно было особо фантазировать, чтобы представить себя в мире фей и колдуний, думала она с трепетом. Среди этих древних гигантов сами собой приходили на память детские сказки, и она становилась их героиней – маленькой златовласой феей.

Привязав кобылу к ветке поваленного дерева, Мег углубилась в лес, направляясь к своему любимому месту. На ходу она отодвигала изумрудные стебли папоротников, ноги ее тонули в мягком ковре из хвои. Ей приходилось переступать через, мощные корни, щупальцами выступавшие над поверхностью почвы. Туман рассеивался, высокие кроны приняли на себя блеск солнечного света.

Ока подошла к своему дереву, самому большому и – насколько она могла судить – самому старому в лесу. Не колеблясь, прижалась щекой к шершавой коричневой коре, опутанной тонкими нитями паутины. Распластав руки, она обняла дерево, хотя ее объятий хватило лишь на малую часть ствола.