Николь Джордан - Воин

Решение пришло к ней как-то днем, когда заканчивался первый месяц пребывания Ранульфа в Кларедоне. Ариана ходила проведать его раненого оруженосца и убедиться, что плечо Берка заживает. Но парнишка все еще оставался прикованным к постели и страдал от лихорадки и болей. Похоже, рана загноилась, вокруг нее все воспалилось, и из-под струпьев сочился желтоватый гной.

Вторую половину дня Ариана провела в кладовке с травами, отмеряя и замачивая их, чтобы приготовить питье для снижения жара и сделать примочку для вытягивания гноя из раны. Но чтобы помочь юноше, ей требовалось разрешение Ранульфа.

Узнав, что Ариана заходила к оруженосцу, Ранульф нахмурился и заговорил с ней угрожающим тоном:

– Почему ты нарушила мой приказ?

– Я просто хотела увидеть, как заживает рана Берка.

– Мой лекарь позаботится о мальчике.

– Твой лекарь уже позаботился! – презрительно отрезала Ариана. – Берку срочно нужно лечение. Его рука сгниет, если, конечно, он не умрет раньше! – Она подбоченилась. – И я не желаю, чтобы он умер, чтобы не давать тебе повода поставить на мне еще одно клеймо!

– Ладно, – хмуро буркнул Ранульф.

Но он следил за ее работой, внимательно наблюдал, как она промывает рану и прикладывает примочку, а потом перевязывает плечо юноши.

– Ну вот. Теперь ему нужно поспать, – тихонько произнесла Ариана, закончив работу.

Она взглянула вверх и увидела, что Ранульф смотрит на нее со странным выражением.

– У тебя такие нежные прикосновения, – пробормотал он.

– Лихорадку лечат не только прикосновениями. Мне нужны кое-какие травы и цветы. Разреши мне сходить в лес за лекарственными растениями.

– Ты собралась уйти из замка? – спросил Ранульф.

– Я не собираюсь бежать, даю слово.

Лицо Ранульфа превратилось в загадочную маску, словно кто-то внезапно закрыл ставни.

– Это тот самый лес, про который невольники говорят, будто он населен духами и волками?

Ариана быстро опустила глаза, чтобы он не увидел, как она лжет.

– Да, милорд.

Ранульф помолчал. Он вглядывался в ее безмятежное лицо, и в его душе бушевали противоречивые чувства. Может быть, он и в самом деле слишком суров с Арианой? Может, настало время дать ей возможность доказать свою правоту?

– Завтра я уеду по делам, – сказал, наконец, Ранульф бесстрастным голосом. – Если дождя не будет, можешь пойти. На всякий случай возьмешь с собой вооруженную охрану, а то вдруг наткнешься на волка, который любит красивую плоть.

Ариану удивило, что Ранульф так легко дал ей свое разрешение, не упомянув ни о мятежниках, ни о любовниках. И если весь остаток вечера он казался спокойнее, чем обычно, если время от времени кидал на нее пристальный взгляд, Ариана убеждала себя, что все это игра воображения.

На следующее утро она с облегчением увидела, как Ранульф с отрядом рыцарей куда-то уезжает. Ариана обрадовалась, что его не будет: одно дело – обвести вокруг пальца своих стражей, и совсем другое – бдительного Ранульфа.

Она надела одно из самых старых шерстяных платьев и накидку и велела оседлать свою лошадку и трех лошадей покрепче для двух камеристок и кларедонской повитухи. Пока женщины составляли в короба своих лошадей корзинки, глиняные кувшины и складывали мешки, Ариана приготовила две корзины с едой – хлеб, сыр, жареное мясо, овощи и сушеные фрукты. Добавив туда несколько плоских бутылок вина, она взяла еще одну для нормандских стражей.

В такое чудесное утро охранявшие их рыцари в доспехах и лучники казались излишней предосторожностью. Дожди прекратились, воздух был прохладным и свежим, весенний ветерок был насыщен ароматами трав и диких цветов, в изобилии растущих вокруг.

Компания продвигалась вперед мимо похожих на лоскутное одеяло то зеленых, то бурых полей, через влажные от росы луга, на которых цвели весенние цветы, и остановилась на опушке восточного леса.

Все утро Ариана делана вид, что тоже собирает травы, но сейчас, когда женщины разошлись в разные стороны, она пошла вперед и углубилась в самый лес.

К тому времени как Ариане удалось ускользнуть от остальных, сердце ее колотилось как сумасшедшее. Она не сомневалась, что никто вслед за ней не пошел, но все равно торопилась, ступая почти бесшумно по ковру из мха и перегноя.

Добравшись до убогой хижины, стоявшей в роще из берез и боярышника, Ариана остановилась. Глаза ее застилали слезы, и перед ними все расплывалось. Солнечные лучи заливали поляну золотистым свечением, придавая ей почти неземной вид, но Ариана знала, что обитателям хижины, к ее величайшей печали, не до красот природы. Смахнув слезы с ресниц, Ариана заставила себя идти дальше, понимая, что ей некогда предаваться тоске.

Она сделала все, что нужно, и вышла из лесу примерно через четверть часа – с тяжелым сердцем, как всегда после этих посещений, но с куда более легким, чем за все время, прошедшее после захвата Кларедона Ранульфом.

Непонятная тишина на лугу ее встревожила. Не видно было ни женщин, ни стражей, навязанных ей Ранульфом. Все они исчезли.

На их месте, на дальнем краю луга, верхом на боевом коне молча сидел облаченный в доспехи рыцарь.

Ариана резко остановилась и в ужасе уставилась на него. Черный Дракон ждал ее, устремив на девушку пронзительный взгляд. Шлем закрывал почти все суровое лицо, скрывая его выражение, но даже на таком расстоянии Ариана чувствовала, как клокочет в нем ярость.

– Матерь Божья! – выдохнула Ариана и побелела.

Ранульф неподвижно сидел на своем огромном черном коне, положив правую руку на меч. Его мрачный облик показался Ариане мстительным, языческим и безжалостным.

Над лугом закричал дикий ястреб, но Ариана его не услышала. Она застыла на месте, глядя, как Ранульф тронул коня и медленно направился в ее сторону. Грудь стиснуло ужасом, когда он остановился рядом с ней и поднял забрало шлема.

– Что ты здесь делаешь? – резко спросил Ранульф, и угроза в его голосе заставила Ариану задрожать.

В горле у нее пересохло, и она едва выдавила:

– С-собираю травы, милорд.

– Тебя не было долго. Надо полагать, ты набрала их очень, очень много. Покажи, что в корзинках.

Не в силах шевельнуться, Ариана просто стояла и смотрела на него, а тошнотворный ужас выворачивал ей внутренности.

– Делай, что сказано!

Дрожащими руками Ариана откинула крышки с обеих корзинок. За исключением нескольких веточек и листочков, в них было пусто.

Лицо Ранульфа посуровело еще сильнее, если это вообще возможно.

– Мои люди сказали, что ты несла корзинки, полные еды. Ты что, снабжаешь провизией моих врагов?

– Н-нет… к-конечно, нет…

– Не лги мне!

Ариана вздрогнула от страха. Его лицо напоминало темную грозовую тучу, а пронзительные глаза превратились в ледышки. Какое безумие – думать, что он поверит ее жалкой отговорке! Какая глупость – так плохо все продумать! Она даже не сочинила подобающего оправдания. Могла хотя бы наполнить корзинки растениями после того, как оставила еду в хижине!

– Ты знаешь, какова кара за помощь мятежникам?

– Я н-не помогала…

– Так что же ты тут делала? Разве не замышляла измену? Не совещалась с предателями? Если я заеду в лес, разве не найду там Саймона Креси?

Ариана смотрела на Ранульфа, отчаянно пытаясь придумать хоть какой-нибудь ответ.

– Клянусь жизнью, это не имеет никакого отношения к мятежу.

– Значит, свидание? Служанка Дина говорит, что ты часто ходишь в этот лес, чтобы встречаться с любовником! – Ранульф говорил хрипло, гортанно и почему-то с горечью.

Ариана ахнула от такой лжи.

– Это неправда! У меня нет любовника!

Ледяное выражение его лица не изменилось.

– Дав тебе разрешение сходить сюда, я гадал, что же ты сделаешь. Я выполнил твою просьбу – я поверил тебе! – и вот как ты мне отплатила. Вероломством и предательством.

Ариана отчаянно замотала головой. Он обвинял ее напрасно, но она с ужасом думала, что Ранульф может докопаться до правды. Что откроет тайну, а ведь она жизнью поклялась, что сохранит ее. Ведь знала, что Ранульф ей не доверяет, и так глупо попалась в ловушку.

Теперь-то понятно, что он ее подстерегал – а она, как последняя дура, привела его прямо сюда!

– Нет, Ранульф… это совсем не то, что ты думаешь…

– Нет? – повторил он и грубо расхохотался.

Страшная боль застала его врасплох. Он не собирался ей больше верить. Ее страх был слишком очевиден, ответы слишком вымучены.

Он изо всех сил боролся с яростью, пытаясь унять сердце, колотившееся так, что он едва мог дышать. Она оберегает кого-то или что-то – скорее всего Саймона Креси. Но, Бог – свидетель, он узнает ее тайну, даже если для этого придется прочесать каждый дюйм леса.

Столь сильные чувства грозили его задушить. Ранульф решил прибегнуть к оружию, всю жизнь приходившему ему на помощь: к ярости. Такой ярости, которая уничтожает.

– Подойди сюда.

Бархатно-стальной голос не допускал отказа, но Ариана могла только стоять и смотреть на Черного Дракона.

Увидев, что она медлит, Ранульф прищурился, и его глаза пронзили ее, как два копья.

– Сейчас же! Не вынуждай меня заставлять тебя.

Ариана сделала неверный шажок назад. Горло ее перехватило от страха.

Ярость прорвалась наружу. Ранульф перекинул ногу через луку и спрыгнул на землю. В два огромных шага он подскочил к Ариане и жестко схватил ее за руки, заставив выронить корзинки. Кожаные рукавицы впивались Ариане в предплечья – казалось, Ранульф собрался, во что бы то ни стало вытрясти из нее правду.

– Не смей мне перечить, лживая женщина! Я обыщу этот лес, каждый его дюйм, и найду твоих сторонников!!!

«Боже милосердный!» – думала Ариана, и внутри у нее закипала паника. Она должна его как-то остановить!

Она сопротивлялась изо всех сил, когда Ранульф сгреб ее в свои объятия и усадил на коня.