– Чего ты пытаешься добиться? – рявкнул он Ариане.

Глядя в его взбешенные глаза, она сцепила пальцы, чтобы они не дрожали. О да, она хочет многого добиться! Она сражается за свой дом, за своих любимых, за жизнь своего отца. Став женой Ранульфа, она лучше сможет защищать замок и слуг, но что важнее всего – восстановившись в правах, она сможет подать ходатайство королю и просить за отца. Ирония в том, что Ранульфу придется поддержать ее, как супругу. Но Ариана не думала, что Черный Дракон Верней захочет услышать ее резоны прямо сейчас.

– Справедливости, милорд, – спокойно ответила она. – Я не позволю вам безнаказанно расторгнуть наше обручение.

Ранульф уставился на нее не шевелясь, только ноздри раздувались. Он отлично понимал, что она пытается сделать – избежать гнева короны. Став его женой, она уже не будет отвечать за измену отца – за нее будет отвечать ее супруг. Но куда больше, чем гнева короля, должна она бояться его гнева. Сказать, что он вне себя от ярости, – значит, ничего не сказать. И она не добьется своего – не заставит его жениться на ней.

– Твоя хитрость не пройдет, – задыхаясь, объявил Ранульф. – Брак не состоится.

– Молю вас, подумайте хорошенько, милорд. Как вы однажды сами заметили, теперь только папа может расторгнуть наш брак.

– Значит, я тотчас же пошлю гонца в Рим и буду ходатайствовать перед папой об отмене брака. – Ранульф резко закрутил головой, разыскивая кого-то в окружавшей их толпе. – Отец Джон!

– Да, милорд? – неохотно шагнул вперед старый священник.

– По каким причинам можно расторгнуть брак?

– Самая типичная причина – близкое родство, милорд, но ваш род не связан кровью с родом леди Арианы. Ее отец, лорд Уолтер, специально проверял это перед тем, как заняться обручением.

– Что еще?

– Ну… уродство или болезнь…

– Отлично, я предъявлю все три!

– Все три?

– Кровное родство, уродство, болезнь. Я только что выяснил, что леди Ариана – моя кузина во втором колене.

– Но… это неправда! – в замешательстве воскликнул отец Джон.

– Не более неправда, чем ее обвинение в изнасиловании. Что до уродства, так у этой женщины изуродованные ноги, но мне об этом не сообщили, когда я соглашался на обручение.

– Но, сэр! Вы же видите, что леди Ариана идеально сложена!

– В Риме этого не знают, – огрызнулся Ранульф с мрачным удовлетворением.

По правде говоря, такие причины можно было легко опровергнуть, если у тебя есть деньги и рычаги политического воздействия, но у Арианы нет ни того ни другого, а также нет свободы, чтобы затеять дорогостоящее сражение в церковном суде. Возможно, их брак расторгнут и до этого вообще не дойдет. Ранульф был слишком зол и готов на все, в том числе на выдумывание обвинений против Арианы.

А самая простая причина – третья. И ее сложнее всего опровергнуть.

– Установлено, что леди больна, – добавил Ранульф с непреклонной решимостью.

Сердце Арианы упало, как камень. Она надеялась, что Ранульф не сможет отречься от брака, но, похоже, он с легкостью побьет любые ее попытки.

– И какой именно болезнью я успела заразиться, милорд? – сухо осведомилась она.

– Оспой… проказой… да какой угодно, что в голову придет! Разумеется, тебя запрут в твоей комнате, чтобы ты не смогла передать болезнь другим. – Он мрачно усмехнулся. – Подозреваю, что тебе не понравится такое наказание. А тем временем ты не будешь наслаждаться привилегиями моей жены – ты станешь рабыней.

Он посмотрел в толпу, и взгляд его упал на служанку Дину.

– Ты, девушка, как тебя зовут? – спросил он на плохом английском.

Полногрудая служанка нерешительно шагнула вперед.

– Дина, милорд.

– Чем ты занимаешься?

– Работаю в кухне, милорд.

– Больше нет. С этого дня ты отвечаешь за зал. А за едой занимаешь место этой леди.

Поднявшись на возвышение, Ранульф обошел стол и приблизился к Ариане. Схватив ее за руку, он сдернул девушку с резного стула и ткнул пальцем в пустой табурет. Толпа хором ахнула. Это было слишком серьезным оскорблением – так возвысить служанку, особенно такую потаскушку, как Дина, и к тому же незаконно. Если бы Ранульф мог рассуждать разумно, он бы согласился, что по закону он не смеет так грубо и своевольно превращать благородную даму в рабыню или возвышать служанку до положения леди, но бешенство мешало ему рассуждать разумно.

Не обращая внимания на реакцию толпы, Ранульф повернулся к ней:

– Больше вы не будете называть эту женщину леди. Она моя рабыня, и больше никто. До тех пор пока наш брак не расторгнут, она будет работать, как остальные слуги. А вы перестанете почитать ее.

Ариана в ужасе зажмурилась. Ранульф не только искусно выпутался из ее сетей, но и намерен опозорить ее окончательно.

Он не отпускал ее руку.

– Пошли, рабыня, – приказал он бархатно-стальным голосом. – Удалимся наверх. Я не вижу смысла прилюдно продолжать нашу беседу.

Ариана стиснула зубы. Она бы предпочла столкнуться с Ранульфом здесь, где есть свидетели его жестокости.

– Но, милорд, мне казалось, что вы любите прилюдные сцены, – ответила она насмешливо-невинным голосом. – Вы настояли на том, чтобы все население Кларедона слушало мою клятву верности, и именно вы ласкали меня сегодня утром прямо в этом зале.

– Леди… – предостерег он голосом, рокочущим, как гром. – Ты меня доведешь…

Ранульф повернул ее в сторону лестницы и заставил шагать перед собой.

– Милорд… хорошенько подумай о том, что делаешь. Не калечь ее слишком сильно, – предостерег его Пейн.

– Ты когда-нибудь слышал, чтобы я поднял руку на женщину? – нахмурился Ранульф.

– Нет, но я никогда не видел тебя в таком убийственном бешенстве…

– Успокойся, Пейн. Я остановлюсь, когда дойдет до убийства.

Заставив Ариану подняться на два лестничных пролета, Ранульф прошел мимо женской спальни и втолкнул девушку в комнату, которую она когда-то называла своей. Захлопнув дверь, он повернулся лицом к своей невесте… своему врагу.

Ранульф начал медленно расстегивать пояс с ножнами, и в глазах Арианы мелькнула тревога.

– Ч-что ты собрался делать?

– Ну, как же, только проверить твою правдивость. – Ему не требовалась повитуха, чтобы убедиться, девственница Ариана или нет. Он положил пояс и меч на сундук и медленно пошел к Ариане, глядя на нее. – Всего два дня назад ты заявила, что до сих пор целомудренна и никогда не имела мужчину. Или ты лгала тогда, или лжешь сейчас. Я хочу выяснить, когда именно.

В горле Арианы внезапно пересохло. Если Ранульф лишит ее девственности прямо сейчас, когда он в таком бешенстве, он просто разорвет ее на куски.

– Это будет изнасилованием.

– Если тебе так больше нравится. – Со свирепыми от гнева и страсти глазами он схватил Ариану и прижал к себе.

– Нет! – воскликнула она за миг до того, как он впился губами в ее губы, заглушив крик.

Ариана билась и боролась в его объятиях, но все без толку, Ранульф вцепился в ее волосы и продолжал удерживать, не отрываясь от ее рта. Его язык сильно, страстно раздвигал ее губы.

Сердце Арианы отчаянно заколотилось. Голова ее запрокинулась назад, спина выгнулась так, что грудь упиралась прямо в кольчугу Ранульфа, но она не будет умолять его о милосердии. Он не знает, что это такое.

Ариана беспомощно застонала, но Ранульф сильнее и безжалостнее прижимал ее к себе, не давая шевельнуться. Его закованные в доспехи бедра врезались в тело девушки.

Дьявольский замысел заключался в том, что он и не хотел угрожать Ариане физическим насилием, а собирался покарать ее наслаждением. Он хотел, чтобы она утратила рассудок, чтобы ахала и задыхалась под ним. Он хотел удовлетворить свое неослабевающее вожделение, поддаться отчаянному желанию глубоко и страстно вонзиться в нее и, может быть, наконец-то успокоить горячечную страсть, которую эта женщина в нем пробуждала. Дыхание Господне, он так ее хотел!

Кровь его кипела от возбуждения и гнева, тело напряглось, в нем все пульсировало; им двигала сила более властная, чем бешенство. Крепко прижимая Ариану к себе, Ранульф запрокинул ее голову назад и впился в ее губы. Глубоко в его горле рождался низкий гортанный звук.

Не в силах вырваться, Ариана беспомощно приоткрыла губы. Она пыталась вспомнить все те бесчисленные причины, по которым должна сопротивляться, пыталась призвать на помощь постыдные воспоминания о своей недавней податливости, но тщетно.

В глубине ее тела возникло и усиливалось странное тепло, сердце колотилось все быстрее. Ослабевшая, оглушенная, Ариана вцепилась в Ранульфа и уже сама прижимала его к себе, тая под его пламенными поцелуями, хотя отвращение и лизало краешек ее сознания. Если это не закончится прямо сейчас, ей придется сражаться не столько с ним, сколько с собой. Ей казалось, что она тонет в его объятиях…

Ариана услышала, как Ранульф зарычал, неукротимо и необузданно, и едва не вскрикнула, когда он прервал свой жаркий поцелуй. Не держи он ее, колени девушки подогнулись бы, но Ранульф крепко удерживал ее, пока губы его страстно блуждали по ее шее. Ариана беспомощно застонала, хватаясь за его могучие плечи.

– Ранульф…

Услышав эту хриплую мольбу, Ранульф замер. Он выругался и зажмурился, отчаянно пытаясь взять себя в руки и вернуть самообладание. Ведь он вообще не хотел прикасаться к ней – и каким-то образом вдруг зашел так далеко! Его естество напряглось и мучительно ныло, все тело дрожало от запретного желания. Он так распалился, что забыл, зачем обнимал ее, забыл, что эта лживая женщина – его враг! Именно этого она и добивается – хочет, чтобы он подтвердил их союз.

– Нет, клянусь всеми святыми! Господь – свидетель, ты не победишь…

Он сильно сжал плечи Арианы и отодвинул ее от себя. Нет, он не позволит ей этими уловками взять над ним верх.

Ранульф смотрел на Ариану сверху вниз и тяжело дышал, пытаясь побороть порыв снова заключить ее в объятия. В этой борьбе характеров он едва не проиграл, а угрозы физического насилия недостаточно, чтобы напугать Ариану.