Стараясь не смотреть на Керсти, Макс шагал рядом с ней по коридорам, ведущим в ее покои. Она хотела пойти одна, но он ей не позволил.

Сказать, что это был необычный день, — значит вообще ничего не сказать. Сначала — встреча с этой отвратительной Рашли. А потом его милая и нежная Керсти вдруг начала вести себя как проститутка…

Внезапно он остановился и, схватив девушку за локоть, развернул к себе.

— Керсти, прошу тебя, объясни, что все это значит.

— Не могу. — Она вызывающе вскинула подбородок, но губы ее дрожали. — Отпустите, мне больно. И вообще — вы меня пугаете.

Он отпустил ее руку.

— Мне хочется что-нибудь разбить.

— Вы плохо воспитаны. Макс Россмара. Своим поведением вы позорите себя.

— Как ты смеешь гак со юной разговаривать?

Она расправила плечи.

— Я тебя не боюсь!

Он подбоченился и склонился над ней.

— Как мне следует понимать то, что произошло в комнате Бланш Где ты этому научилась?

— Я только хотела сделать тебе приятно.

— Да, мне было приятно — до тех пор, пока у меня не прояснилось в голове. В конце концов, я всего лишь мужчина.

Скажи мне, кто тебя этому научил, и я от тебя отстану.

Керсти отрицательно покачала головой.

— Я его знаю?

Она опять промолчала.

— Да, я его знаю. Вот почему ты не называешь его имени.

Но я сам выясню, кто он, и вышвырну негодяя из поместья.

— Ох, Макс, что ты такое говоришь? Если бы я переспала с каким-нибудь мужчиной, то была бы грешна не меньше, чем он.

— Ты была невинна.

— А мужчина, по-твоему, не может быть невинным?

— Нет, если он научил тебя этому.

— Это был не мужчина. — Глаза Керсти наполнились слезами, и она опустила голову.

Макс решил, что ослышался.

— Ты сказала — не мужчина? Не понимаю…

— Это была… книга, — солгала Керсти. — Я прочла об этом в книге.

— В какой?

— Я нашла ее в одной из здешних библиотек.

— Когда я спросил тебя, о чем ты думаешь, ты ответила:

«Наверное, о Кирколди».

— Я сама не знала, что говорю. Вероятно, я сказала первое, что пришло в голову. — Она взглянула на Макса и вновь отвела глаза. — Кажется, раньше ты не, возражал, когда я тебя ласкала.

— Не возражал? А какой мужчина на моем месте стал бы возражать? Керсти, пожалуйста, скажи мне правду. Конечно, я не вправе рассчитывать на твою искренность, но я хочу знать, сколько у тебя было мужчин.

— Как по-мужски! — воскликнула она и судорожно сглотнула. — А если я спрошу, сколько у тебя было женщин?

— Это разные вещи. — В висках его стучала кровь, но он изо всех сил старался сохранять спокойствие.

— Разные? Почему?

Он не собирался обсуждать с ней эту тему.

— Мужчины — дело другое. И хватит об этом.

— Хорошо, я согласна: хватит. Дальше можешь меня не провожать. Я знаю дорогу.

Макс боролся со своей гордостью.

— Забудь то, что я говорил, — сказал он. — Я не могу без тебя, Керсти.

— А я люблю тебя, — проговорила она, очень тихо. — Люблю с самого детства.

Прижав девушку к стене, Макс пристально посмотрел ей в глаза.

— Мы оказались в чрезвычайно трудном положении, Керсти Мерсер. Никто не одобрит нашу связь.

Она отвернулась.

Макс поцеловал ее, и она прильнула к нему, обвивая руками его шею.

— У меня никогда не было другого мужчины, Макс Россмара. Можешь мне не верить, но это так.

Он ей верил.

— В какой-то момент я подумал, что ты случайно проговорилась. Что ты решила вступить со мной в связь, чтобы преуспеть в управлении Кирколди. Порой я бываю ужасно глупым.

— Да, верно, — сказала Керсти, по-прежнему обнимая его. — Утро прошло — а мы еще ничего не сделали.

— Сегодня мы будем объезжать поместье. Я сейчас отведу тебя в твои покои, и ты переоденешься.

— Может, мне не ехать?

— Я хочу, чтобы ты помирилась со своими родителями.

Керсти вздохнула и отступила в сторону. В следующую секунду они уже снова шагали по коридору.

— Каждый день я жду, что они позовут меня к себе, но время идет, а от них нет никаких вестей, — с грустью в голосе проговорила девушка.

Тут они повернули за угол — и увидели Нилла Мерсера.

Он стоял у порога гостиной Керсти, привалившись к дверному косяку. Заметив их, юноша выпрямился и посмотрел на Макса недобрым взглядом.

— Нилл! — Керсти подбежала к брату и обняла его. — Что ты здесь делаешь?

— Мэри показала мне, где ты живешь. Я сказал ей, что ты не будешь возражать, если я подожду тебя здесь.

— Конечно, не буду. Ох, мы совсем недавно расстались, а я уже соскучилась по тебе! — Она отступила на шаг и ласково улыбнулась брату. — Я только сейчас поняла, какой ты видный мужчина, Нилл! Я говорю это не только потому, что ты мой брат. Девушки, наверное, не дают тебе прохода?

— Мне сейчас не до этого. Я беспокоюсь за тебя и за родителей.

— Они нездоровы? — спросил Макс, подходя ближе и жестом приглашая Нилла в гостиную Керсти. — Я сегодня собирался к ним заехать.

Макс заметил, что Керсти сразу же прошла к окну и села на диван, словно хотела отстраниться от мужского разговора.

Такое поведение было не в ее характере.

— Как родители? — Макс повернулся к Ниллу.

— У них все в порядке. Люди много говорят про вас и Керсти. Они спрашиваю г, что все это значит, а наши родители не знают, что отвечать. Они любят свою дочь.

— Конечно, любят, — поспешно кивнул Макс. — Я к ним заеду и постараюсь развеять их опасения.

— Вы хотели заехать сегодня? — спросил Нилл.

— Да. Часа через три. Ты сообщишь им об этом?

Нилл ненадолго задумался.

— Хорошо, — сказал он. — Я тоже буду дома. Но предупреждаю: вам придется нелегко. Люди начали тревожиться за своих дочерей. Они не разрешают им уходить далеко от дома.

— Тревожатся за своих дочерей? О Господи, на что ты намекаешь?

— Я говорю как есть. Люди решили, что у землевладельцев появилось новое развлечение — приглашать к себе на время девушек.

Лоб Макса покрылся испариной. Он с огромным трудом сдержал свой гнев.

Поглядывая на сестру, Нилл продолжал:

— Фермеры — люди небогатые, но они берегут своих дочерей.

— Черт возьми! — Макс все же не выдержал. — Мы с Керсти дружим уже мною лет. Она пришла сюда, чтобы помогать мне. Все разговоры о «развлечениях» — это ложь и клевета!..

В следующее мгновение Макс схватил хрустальную вазу, стоявшую па столе, и запустил ее в каминную решетку. Ваза разлетелась вдребезги.

Керсти тихо вскрикнула.

— Я не говорю, что верю этим слухам, — поспешно проговорил Нилл. — Можете на меня положиться, я постараюсь вас поддержать. В детстве я считал вас своим братом. Я знаю, Керсти вам небезразлична. Простите, что причиняю вам неприятности.

— Не вы, а отгородившиеся от всего мира глупцы — вот кто причиняет мне неприятности, — процедил Макс сквозь зубы. — Их надо как следует проучить, чтобы впредь не осуждали своих господ. Россмара в отличие от большинства остальных придерживались старых традиции. Мы заботились о наших людях и не хотели, чтобы они потеряли то, что заработали своим трудом. Что ж, пора кое-что изменить. Я поговорю с маркизом.

— Нет, Макс! — выпалила Керсти. — Не наказывай их.

Они любят тебя… и всех Россмара.

— Сестра права, — кивнул Нилл. — Поверьте, наши родители прекрасно знают, что вы с Керсти были очень дружны в юности, что вы любили друг друга. Но они также знают, что вы не можете узаконить ваши отношения. Вы никогда не сможете жениться на Керсти, потому что она — дочь фермера.

Макса понимал, что было бы глупо спорить с Ниллом — ведь он же предлагал Керсти стать его любовницей…

— Я попытаюсь поговорить сегодня с вашими родителями.

— Попытайтесь, — кивнул Нилл.

Юноша прошелся по комнате. В своей куртке из грубой шерсти и пыльных сапогах он выглядел довольно странно в шикарной гостиной Керсти.

— А у тебя здесь красиво, сестрица, — заметил Нилл; он с любопытством рассматривал фарфоровые статуэтки, миниатюры и прочие безделушки, украшавшие столики и комоды. — Никогда не видел такую роскошь. Тебе не кажется, что ты вдруг оказалась… в сказочном дворце?

— Иногда кажется, — невольно улыбнулась Керсти. — Но я пришла сюда, чтобы заниматься делом, мне некогда любоваться этими вещицами.

— Как называется эта игра? — Нилл повернулся к Максу:

— Кажется, вы учили Керсти в нее играть.

— Парчизи, — ответил Макс — и вдруг уставился на обтянутую кожей игральную доску, когда-то принадлежавшую Элле. — Черт возьми, она ведь пропала…

— Доска на прежнем месте, — кивнула Керсти. — Как странно!.. Я поговорю с Мэри — может, она что-то об этом знает.

Нилл уже утратил интерес к доске и снова принялся рассматривать фарфоровые статуэтки. Макс же наклонился над столиком, но тотчас выпрямился и, взглянув на Керсти, проговорил:

— Похоже, нам не удастся сохранить игру. Теперь не хватает двух фигурок.

Керсти нахмурилась.

— Но они же сделаны из…

— Ничего страшного, — перебил Макс; он не желал говорить об этом в присутствии Нилла. — Их, наверное, взяли в починку.

Керсти молча кивнула.

— О чем вы? — спросил Нилл. — Здесь что-то украли?

Макс вздохнул. Притворяться не было смысла.

— Недавно в этой комнате побывал посторонний Это случилось ночью… Тогда пропала эта доска, а фигурки остались нетронутыми. А теперь, пока Керсти не было, доску вернули на место, но забрали две серебряные фигурки.

Все это очень неприятно.

— Здесь побывал вор? — Черные брови Нилла сошлись на переносице. — А если он придет, когда наша Керсти будет здесь? Вряд ли он захочет ославить живого свидетеля.

Макс вздрогнул и пробормотал:

— Мне это не приходило в голову.

— Зато мне пришло. — Нилл повысил голос. — Я не смогу и часа провести спокойно, зная, что моей сестре угрожает опасность.