— Все это, конечно, очень мило с вашей стороны, но я думаю, что лорд Харсби и его жена вряд ли согласятся с вами.

— Именно поэтому мы подумали, что ты сможешь сопровождать нас в качестве компаньонки.

Аннабелл захлопала глазами.

— То есть дуэньи? Вы это имеете в виду?

Оливия покраснела.

— Я понимаю, что ты ненамного старше нас с Роуз, но ты очень умная. И так много работаешь. Разве не будет чудесно — взять и уехать из города? Мы втроем прекрасно проведем время!

— Вы сказали об этом его светлости?

— Пока нет. Но почему-то нам кажется, что мы уговорим его. Просто нам сначала захотелось быть уверенными, что ты не будешь выступать против роли компаньонки. Это будет только для вида, конечно. А у тебя появится возможность поучаствовать в празднике.

Аннабелл подавила невольную дрожь. Целую неделю, а может, и больше, обмениваться бессмысленными любезностями с другими гостями, пока толпа молоденьких красоток будет флиртовать с Оуэном? Даже думать об этом уже было мучительно, но Роуз с Оливией страшно нравилась идея взять Аннабелл с собой, и такое внимание тронуло ее.

Ни за что в жизни Оуэн не согласится, чтобы она разыграла роль их компаньонки. Во-первых, он слишком трясся над своими сестрами, чтобы доверить их ее заботам. Во-вторых, ей стало казаться, что он с трудом может находиться с ней в одной комнате. Зачем же ему ее вынужденное общество?

Полностью уверенная в том, что он отвергнет эту идею, Аннабелл сдалась:

— Если герцог согласится, у меня не будет возражений.

Роуз захлопала в ладоши, а Оливия громко закричала:

— Ура! Мы прямо сейчас поговорим с братом и мигом вернемся с хорошими новостями. — Они втроем быстро обнялись, и сестры стремглав выбежали из комнаты.


Шуршание материи заставило Оуэна поднять голову от письма, которое он сочинял к своему управляющему. Сердце заколотилось при мысли о том, что это Белл пришла к нему. Нет, он ошибся. Но все равно было приятно видеть Роуз и Оливию оживленными и счастливыми, пока он не сообразил, что им что-то от него нужно. Внутренне подобравшись, он недовольно посмотрел на оголенные руки Оливии. Ее платье показалось ему чересчур открытым.

— Может, тебе лучше накинуть шаль?

— Господи, конечно, нет! И без нее жарко.

— Исключительно из соображений приличия. Тебя это тоже касается, Роуз.

Оливия пояснила:

— Это платье сшила Аннабелл. Последний крик моды!

— О, молодые люди, разумеется, будут пялиться на него. — Оуэн сделал мысленную отметку держать своих друзей подальше от сестер.

— Нам эти платья нравятся. Красивее их у нас ничего никогда не было.

— Мисс Ханикоут понимает, что не должна экономить на материале? Я в состоянии оплатить и более закрытые платья.

Рассмеявшись, Оливия уселась в кресло напротив письменного стола.

— Все молодые леди носят такие.

— Меня не волнует, во что одеваются все, мои сестры должны выглядеть благопристойно.

Роуз скользнула в кресло рядом с Оливией и невинно улыбнулась.

Холодок нехорошего предчувствия пробежал у Оуэна по спине.

— Наверняка вы пришли ко мне с какой-то просьбой.

— Точно, — призналась Оливия. — Мы хотим, чтобы Аннабелл поехала с нами на прием к лорду Харсби… В качестве компаньонки.

Оуэн принял решение в промежуток между двумя ударами сердца.

— Нет. — И взялся за перо, показывая им, что разговор окончен. Не важно, насколько идея выглядела привлекательной, это было неразумно. Когда вчера он столкнулся с Аннабелл в коридоре, ему потребовались все силы, чтобы, сохранив самообладание, не прижать ее своим телом к стене и не накинуться с поцелуями. Из уважения к ней он должен избегать ее общества.

Оливия вздохнула.

— Ладно, согласна. Полагаю, тогда ты воспользуешься возможностью получить удовольствие, сопровождая нас на все мероприятия.

Ужас накинулся на него, как стервятник.

— Какие еще мероприятия?

Она всплеснула руками.

— О, обычные — шарады, вист, походы в деревню за покупками, еще будем собирать цветы…

— Собирать цветы?

— Ну да. Мы собираем их в полях. А ты будешь носить корзинку. — В глазах Оливии запрыгали чертики.

Оуэн отлично понимал, чего добивается сестра, и почувствовал прилив гордости за ее находчивость.

Но она ему в подметки не годилась.

— Мне очень приятно будет провести с вами больше времени.

Роуз побарабанила пальчиками по плечу сестры и наклонилась к ней.

Оливия кивнула в ответ.

— Не только с нами. На всех мероприятиях будет присутствовать леди Харсби со своей матерью.

Хороший ход! Леди Харсби — это навязчивая гарпия, а у ее мамаши была привычка говорить длинными, бессвязными предложениями, которые никогда не заканчивались. Тем не менее Оуэн не собирался сдаваться.

— У нас не будет недостатка тем для разговоров.

Откинувшись на спинку, Оливия скрестила ноги.

— А тебе известно, что у сестры леди Харсби имеются две дочки на выданье? Не сомневаюсь, тебе придется насладиться тем, как они поют и играют на фортепиано. Может, ты сам споешь дуэтом с…

О черт!

— Отлично!

Оливия сложила руки домиком.

— В каком смысле?

— В том смысле, что я поговорю с мисс Ханикоут насчет того, чтобы она сопровождала вас.

— О, мы…

Роуз положила руку на плечо Оливии, на секунду заставив сестру замолчать, потом та продолжила:

— Это чудесно! Спасибо.

Оуэн смотрел на них и думал, стоит ли расспросить их поподробнее. Тут он услышал звон ключей в коридоре. Мимо его комнаты шла экономка.

— Миссис Потсбери! — крикнул он.

Раскачиваясь из стороны в сторону, экономка появилась в проеме двери, ее немыслимо маленькие ножки задели за порог.

— Да, ваша светлость?

— Передайте мисс Ханикоут, что я хочу немедленно видеть ее.

Экономка торопливо вышла вон, а сестры обменялись понимающими взглядами.

— Вот и прекрасно, — сказала Оливия. — Мы оставим тебя поговорить с Аннабелл. Постарайся быть с ней любезнее.

Оуэн сердито хмыкнул. Сестра что, считает его грубияном?

Девушки направились к выходу, но Оливия неожиданно резко остановилась и повернулась к брату.

— Здесь опять начинаешь нормально себя чувствовать. За все время, пока мы разговаривали, я ни разу не подумала о нем.

Оуэн проглотил возникший вдруг спазм в горле. Казалось, века прошли с того момента, когда они в последний раз говорили об отце. Чувство вины навалилось на него.

— Не забывайте нашего отца. Он был слабым, но очень хорошим человеком. И он любил вас обеих больше всего на свете.

Оливия поджала губы, словно борясь со слезами.

— Не беспокойся. Его я прекрасно помню. Я лишь имела в виду картину его конца. Здесь. Вот это почти исчезло из памяти. — Ее взгляд метнулся к тому месту за письменным столом, где новый ковер прикрывал пол, запятнанный кровью.

— Я рад. — Оуэн поднялся из кресла, обошел стол и, подойдя к сестрам, обнял каждую за плечи. — Вспоминайте пикники с ним на берегу реки и день, когда он подарил вам пони. А остальное выкиньте из головы.

— И маму? — прошептала Оливия.

Боль, прозвучавшая в ее голосе, отозвалась в Оуэне яростью. Не испепеляющей, но холодной как лед. Единственное, о чем он мечтал, чтобы мать оказалась в аду. Но это вряд ли успокоит сестер.

— Герцогиня сделала выбор, который я не могу понять. Не думаю, что когда-нибудь смогу простить ее за то, что она бросила вас. Но вы можете вспоминать ее, какой захотите. — Оуэн стиснул их хрупкие плечики, а потом отстранил от себя на вытянутую руку, чтобы заглянуть им в карие глаза. — Запомните следующее. Мать смогла оставить вас. Отец по-своему сделал то же самое. Я никогда так не поступлю. Вы будете самыми желанными гостьями здесь, даже когда выйдете замуж. Даже после того, как заведете собственных детей, а потом внуков. Мы — одна семья.

Обе сестры бросились к Оуэну в объятия. Он легонько похлопал их по спинам. Если бы Оуэн знал заранее, что они готовы дать волю слезам, он сменил бы тему и заговорил о шляпках, или об обоях, или о поэзии.

В середине душераздирающей сцены в кабинет вошла Белл. Посмотрев на нее поверх девичьих головок, Оуэн беспомощно пожал плечами. Слава богу, Аннабелл знала, как себя вести.

— Что-нибудь случилось? — спросила она, побледнев.

Повернувшись к ней, Оливия шмыгнула носом.

— Это от счастья. — И громко высморкалась в носовой платок, который вытащила из кармана брата.

Аннабелл тревожно посмотрела на герцога.

— Я не вовремя?

— О нет, — ответила за брата Оливия. — Мы с Роуз как раз уходим. — Поднявшись на цыпочки, она чмокнула Оуэна в щеку. Повторив ее движение, Роуз чмокнула его в другую щеку. Может быть — вот уж чудеса из чудес! — ему, наконец, удалось сделать что-то хорошее для своих сестер. Девушки взяли друг друга за руки и, выходя из комнаты, заговорщически улыбнулись Аннабелл.

— Вы хотели видеть меня, ваша светлость?

— Да. — Несколько вьющихся прядок выбились из ее всегда тщательно заколотой прически и падали на лицо. Это лицо каждую ночь стояло перед глазами Оуэна, когда он отправлялся в постель, и постоянно преследовало в течение всего дня. Теперь чепец ему не мешал. Почти не мешал.

Ощупав свой влажный от слез сюртук, он сказал:

— Мне хочется подышать свежим воздухом. — И промочить горло! — Давай посидим в саду.

Несмотря на то, что он попытался увести ее из кабинета, Аннабелл не двинулась с места, словно ноги у нее прилипли к полу.

— Это приказ или просьба?

— Понятия не имею. Это важно? Мне нужно кое-что обсудить с тобой.

Аннабелл вздернула подбородок. Жест настоящей внучки виконта.