Аннабелл тихо вскрикнула. Такое утонченное удовольствие, такая сладостная близость были для нее внове. О, конечно, она пожалеет об этом утром, но не сейчас. Оуэн искренне хочет дать ей радость наслаждения, и она не станет сопротивляться.

За две недели пребывания Аннабелл в доме герцога ее грудь увеличилась и потяжелела. Благодаря отличной еде девушка слегка набрала вес, и линии ее тела приобрели свою природную изысканность. Судя по всему, это очень нравилось Оуэну.

Но Аннабелл требовалось нечто большее, чем просто ласки, только она не знала, что именно. Она повернулась, чтобы оказаться к нему лицом, однако Оуэн остановил ее.

— Я хочу поцеловать тебя, — прошептала она.

Он тихо засмеялся:

— Мы с тобой еще нацелуемся всласть. Позже. А сейчас ляг на спину.

Глубоко вздохнув, Аннабелл так и сделала.

— Вот и хорошо. Теперь не открывай глаза и думай о том, как это приятно. И как нам хорошо вдвоем.

Оуэн еще выше поднял рубашку Аннабелл, и теперь ее ноги были обнажены полностью. Он медленно провел рукой от колена вверх, поглаживая бедро Аннабелл легкими круговыми движениями. Мышцы у нее в ответ напряглись. Его другая рука сжала ей грудь, лаская ладонью сосок.

— Раздвинь бедра, — хрипло попросил Оуэн.

Аннабелл сглотнула. Она еще никому не позволяла трогать ее там. Она даже сама не трогала себя там. Но сегодня ей пришлось переступить столько границ… Одной меньше, одной больше — не важно.

Аннабелл доверилась Оуэну. Для нее это было то же самое, что войти в клетку со львами. Но Оуэн никогда не сделает ей больно. Более того, он остановится в тот момент, когда она попросит его об этом. Если, конечно, она еще будет в состоянии попросить его.

Оуэн ласково гладил ей ноги. Руки у него были теплыми и мягкими. Когда он добрался до завитков волос на лобке, Аннабелл затаила дыхание.

— Все хорошо, — выдохнул он. — Не бойся меня. И не надо бояться вот этого.

— Я знаю.

— Как странно! То, что мы вместе, так естественно. Ты это тоже чувствуешь?

Если откровенно, ее прежде всего тронула беззащитность, прозвучавшая в его голосе. Но он был неправ. Это было вовсе не естественно. Они принадлежали к разным мирам, и когда Аннабелл закончит работу, то вернется в свой мир.

Не двигаясь, Оуэн ждал ответа.

Нужно быть правдивой.

— Не знаю, естественно или нет, но мне нравится. И ты мне нравишься.

Он негромко засмеялся.

— Тогда это надо сделать. Прямо сейчас.

От порыва ветра из окна пламя свечей заметалось. По комнате заплясали тени, словно призывая не забывать об осмотрительности. Дом молчал, поэтому Аннабелл могла с легкостью представить, что они остались его единственными обитателями. Даже ее тихие вздохи эхом отдавались у нее в ушах. Она закрыла глаза и заставила себя расслабиться, пока Оуэн занимался чем-то грешным — но прекрасным! — с ее телом.

Его ловкие, опытные руки раздвинули влажные складки у нее между бедер и нашли ту чувствительную точку, в которой сконцентрировались все желания Аннабелл. Время остановилось, когда она отдалась во власть того, что тлело внутри нее и что так долго было лишено ее внимания. В кои-то веки Аннабелл перестала тревожиться о здоровье матери, о квартирной плате или о том, хватит ли еды ее семье. Она полностью сфокусировалась на Оуэне, на ощущениях, которые он в ней пробуждал.

В его объятиях она уже была не портнихой, а соблазнительницей.

Те прекрасные слова, которые он шептал ей на ухо, возбуждали так же, как его прикосновения. С ним она ощущала себя красивой, желанной и даже более того — ощущала себя любимой.

В комнате становилось все жарче. Мускусный аромат тела Аннабелл повис в воздухе. Согнув ноги в коленях, она ловила движения руки Оуэна, а он, не останавливаясь, продолжал эту сладостную пытку — вставил в нее палец, ласкал изнутри, подводя ближе и ближе к краю. Аннабелл тихо застонала, отчаянно желая освободиться от внутреннего напряжения.

— Я знаю, это страсть бушует в тебе, — прошептал Оуэн. — Такой ты мне и нужна.

Его слова смутили Аннабелл. Она захотела повернуться к нему, обнять и поцеловать его, но она балансировала на краю пропасти и малейшее движение могло обрушить ее вниз. Судя по всему, Оуэн это понимал.

Рука, ласкавшая ту сладостную точку, задвигалась быстрее и жестче. В ушах Аннабелл отдавался стук собственного сердца, мускулы живота сжались в предвкушении упоения. Оно уже было близко. Не в силах совладать с собой, Аннабелл вскрикнула, и тут, наконец, наслаждение обрушилось на нее, волна за волною, заставляя содрогаться все тело.

Она никогда не задумывалась над тем, что можно ощущать в себе столько сил и в то же самое время быть такой беззащитной, такой реальной и одновременно бестелесной. Еще долго после того как Аннабелл вернется к своей жизни, ей будет вспоминаться эта ночь. Она будет испытывать благодарность Оуэну за то, что он показал некую сторону ее собственного бытия, о существовании которой она даже не догадывалась.


Целуя шею Аннабелл, Оуэн вдыхал цитрусовый аромат ее волос, наслаждался атласной гладкостью кожи. Господи, она была прекрасна!

И он хотел ее.

Не только этой ночью.

Он наблюдал за ней, когда она достигла пика наслаждения. Для него это был самый эротичный опыт за всю его жизнь. Аннабелл не только отдавалась наслаждению, но и сама активно добивалась его.

Ничто не могло возбудить его более.

Оуэн крепко сжимал Аннабелл в объятиях, пока дыхание у нее не выровнялось. Резко развернувшись к нему, она посмотрела ему в глаза. Волосы темным облаком вились вокруг ее головы. Щеки розовели в свете свечей, ночная рубашка едва держалась на плечах. Когда она стыдливо улыбнулась Оуэну, он почувствовал, что снова возбужден и готов на подвиги.

Аннабелл сбивала его с толку. За какие-то две недели из невзрачной, застегнутой на все пуговицы портнихи, да еще с очками на носу, она превратилась в сирену, способную совратить любого смертного.

Способную совратить его!

Их такая многообещающая связь бросала вызов традициям и не поддавалась объяснению. Единственное, в чем Хантфорд был уверен, так это в том, что ему не хотелось, чтобы она в скором времени исчезла из его жизни.

Аннабелл засунула ладонь под расстегнутый жилет Оуэна и приложила к его груди.

— Это было… изумительно. Абсолютно неблагоразумно и достойно сожаления наутро… Но все-таки изумительно!

Ему понравилось, как она выразила словами то, о чем он думал. И то, что назвала этот их опыт изумительным. Он с шумом выдохнул воздух из груди.

— Жалеть запрещается.

Аннабелл метнула на него страстный взгляд из-под ресниц. Ему опять стало тесно в бриджах от возбуждения.

— Прекрасно. Значит, мне не придется сокрушаться об этом. — Аннабелл оттянула ему ворот рубашки и провела кончиками пальцев по его груди. Широко расставив ноги, уселась на его бедра и принялась целовать так, словно в ней вновь проснулся аппетит.

О Боже!

Оуэна одолевало мучительное искушение забрать ее к себе в спальню и не выпускать оттуда минимум неделю. Однако близился рассвет, скоро в коридорах появятся слуги. Он ведь пообещал ограждать ее от пересудов и скандалов. Его поцелуи стали не такими настойчивыми. Слегка отодвинувшись, Оуэн взял лицо Аннабелл в свои ладони.

— Меньше чем через час взойдет солнце, а тебе еще нужно поспать.

Она скромно улыбнулась.

— Да, я устала. В хорошем смысле. Мне понравилась жареная утка.

Тихо засмеявшись, Оуэн чмокнул ее в лоб. Как было бы здорово, если бы она заснула, свернувшись калачиком у него под боком! Обычно он избегал лишних нежностей, но сегодня время, проведенное с Аннабелл, показалось ему обманчиво коротким.

Он помог ей встать, потом, не говоря ни слова, поднял ее на руки.

Улыбнувшись, Аннабелл уютно устроилась, прижавшись к его груди, пока он нес ее в спальню. Там он положил ее на кровать, аккуратно укрыл одеялом и поцеловал последним долгим поцелуем.

— Оуэн, мне как можно быстрее нужно поговорить с тобой об Оливии и Роуз.

— Им ведь не угрожает опасность сию минуту?

— Конечно, нет, — заверила она его.

— Тогда давай оставим это на потом. Спокойной ночи. Не вставай раньше одиннадцати. Поняла?

Она зевнула.

— Посплю пару часов. Я не хочу пропускать завтрак.

— Правильная мысль.

Они несколько мгновений смотрели друг на друга. В этот момент ему нужно было сказать ей, что она — красавица, или что нравится ему. Однако для него сейчас это и так было слишком очевидно, вдобавок он не относился к людям, которые любят демонстрировать свои чувства.

Ему в жизни не встречалась такая красивая женщина, и хотя он еще никогда не был влюблен, любить ее будет совсем нетрудно. Аннабелл была упрямой, но верной и честной — если не принимать во внимание попытку вымогательства.

Все это вертелось у Оуэна на языке, но он промолчал и осторожно намотал прядь ее волос на палец.

— Не уверен, что за завтраком вновь узнаю тебя в очках и в твоем чепце. Интересно, удастся ли мне когда-нибудь уговорить тебя сжечь его?

Аннабелл улыбнулась устало и немного недовольно. Оуэн почувствовал себя грубияном.

— Увидимся завтра, — сказал он. — Вернее, уже сегодня.

— Спокойной ночи, Оуэн.

Выйдя через смежную дверь в мастерскую, он привел все в порядок и, погасив свечи, прокрался в свою комнату.

Скинув с себя одежду, Оуэн вытянулся на кровати и закрыл глаза, но выражение боли на лице Белл преследовало его.

Он все сделал правильно. А если нет?

Обмануть Белл было бы самым отвратительным его поступком, но их связь не могла стать ничем другим, кроме как мгновениями наслаждения и сердечной теплоты, добытыми украдкой. И все равно это было намного лучше, чем женитьба. Они никогда не испытают горечь разочарования и не устанут друг от друга. Им останется только радоваться, что хотя бы недолгое время они будут проводить вместе.