Оуэн не станет рисковать, чтобы прийти к ней в мастерскую.

А вдруг?

Несмотря на усталость, Аннабелл вряд ли удалось бы заснуть, но она заставила себя переодеться в ночную рубашку, расчесать волосы и заплести их в косу. Потом забралась в постель. Если Оуэн придет, она сделает вид, что уже спит.

Через полчаса до Аннабелл донеслись звуки шагов. Это вернулись сестры. Прошло еще полчаса. Возможно, он вообще не придет.

Может, Оуэн отнесся к их разговору, как ни к чему не обязывающей болтовне, и даже не вспомнит о нем утром? Аннабелл решила не досадовать на это. Взбила подушку, перевернулась на бок и закрыла глаза. Слава богу, Оуэну хватило благоразумия отправиться к себе и держаться подальше от ее спальни. Ни к чему хорошему его сладкие комплименты и поцелуи привести не могли. Широкие плечи герцога, его пламенные взгляды лишь отвлекали Аннабелл от главного — выполнить обещанную работу, чтобы вернуться домой.

Пытаясь заснуть, Аннабелл принялась считать в уме стежки — простое и нудное действо, которое могло продолжаться бесконечно. Дыхание успокоилось, мускулы от вина расслабились, она начала погружаться в сон.

Тихий стук в дверь заставил ее вздрогнуть.

— Белл.

Полная глупость, но сердце помчалось вскачь от звуков этого голоса. Хорошо, что Оуэн уже стоял в мастерской, а не в коридоре, где его могли услышать сестры. Накрыв голову подушкой, Аннабелл напомнила себе о намерении не обращать внимания на стуки в дверь. Притвориться, будто спит.

Не тут-то было!

— Аннабелл, я знаю, ты не спишь.

Он не мог этого знать. Она еще плотнее прижала подушку к уху и тихо загудела, чтобы не слышать его голос.

Стук перешел в грохот. Аннабелл соскочила с кровати, подбежала к двери и распахнула ее.

— Вы собираетесь поднять на ноги весь дом?

— Нет, только тебя. — Его мальчишество растопило ее холодную неприступность. — Лишь громы и молнии самого Зевса могут среди ночи разбудить моих сестер и вытащить из постелей слуг. Я никогда не стану так глупо рисковать твоей репутацией.

Искренность его тона поколебала решимость Аннабелл, и это не укрылось от взгляда Оуэна.

— Ну же, Белл, — проказливо улыбнулся он, — выходи, и мы поиграем.

Аннабелл отрицательно покачала головой.

— Не могу.

— Хочешь, чтобы я вошел?

— Нет! — Она резко прикрыла дверь, оставив узкую щелку, через которую продолжала разговор. — У меня много работы на завтра. Не забывайте, что вы — герцог, и у вас тоже хватает обязанностей. Отправляйтесь в кровать.

— Знаешь, в чем твоя проблема?

Как он осмеливается намекать на то, что у нее одной есть проблемы?

— Просветите меня.

— Ты слишком много работаешь. — Оуэн просунул руку в щелку и, шутя, схватил ее за рукав. — Иди ко мне. Я хочу тебе кое-что показать. — Его глаза горели озорством. Мастерскую у него за спиной заливал свет от свечей.

— Что вы там затеяли? Пожалуйста, скажите, что не сдвинули с места крой, который я разложила на большом столе, и не тронули материи на полках, я только что навела порядок, и…

— Доверься мне. — Оуэн осторожно, но решительно открыл дверь и вытащил Аннабелл в мастерскую.

Только теперь эта комната мало напоминала прежнюю.

В центре было разложено стеганое одеяло, в которое она заворачивалась вчера утром. Сбоку на стопке географических атласов стоял массивный канделябр, по одеялу были разложены подушки с кушетки. Без очков очертания предметов расплывались в глазах Аннабелл, и ей казалось, что она видит сон. Оконная рама была поднята, в ночном воздухе носились запахи трав и жимолости. В саду шумела листва, выводила трели какая-то птица.

У Аннабелл подкатил комок к горлу. Это все он устроил для нее!

— Видишь? Я не нарушил твоего порядка, — с гордостью сказал Оуэн.

— Для чего это все?

Он подвел ее к одеялу.

— Сядь, и я покажу для чего.

Несмотря на свою осторожность, Аннабелл сделала, как он велел, закрыв подолом рубашки голые ступни. Оуэн сбросил сюртук. Темно-зеленый жилет расстегнулся, под ним была надета тонкая белая сорочка, выбившаяся из бриджей. Он сел так близко, что его теплое дыхание коснулось ее шеи.

— Я заметил, — Оуэн положил руку на плечо Аннабелл, — что ты постоянно сидишь здесь как привязанная и работаешь. Ты гробишь слишком много времени на бальные наряды. И слишком мало времени носишь их.

Аннабелл спрятала улыбку. Даже герцог должен бы знать, что у портних нет бальных платьев.

— Сегодня на балу мне все время хотелось, чтобы ты тоже была там. Я представил тебя, одетую в голубой шелк, с каштановыми волосами, рассыпанными по плечам, твои серые глаза сияют. Каждый захотел бы пригласить тебя на танец, Белл, но только мне единственному выпала бы честь держать тебя в объятиях и кружить в вальсе.

Вот уж странно. Аннабелл открыла было рот, чтобы сказать ему об этом, но…

О Господи! Он вдруг помассировал ей сзади шею, потом мышцы плеч, не торопясь, мягко, как раз так, чтобы снять напряжение и не причинить боль.

Веки Аннабелл сомкнулись, плечи расслабленно опустились, голова наклонилась вперед. Какое наслаждение!

Оуэн обрабатывал каждую точку, которая требовала к себе внимания. Стоило Аннабелл только захотеть, чтобы он помассировал ей шею или голову, и он делал это. Достаточно было подумать, чтобы он прошелся руками вдоль позвоночника, он делал и это. Его руки задерживались на особо чувствительных местах, например, в области талии или на затылке.

— Расслабься, — прошептал он, потянув за ворот ее ночной рубашки.

Словно в трансе, Аннабелл подчинилась. Прохладный воздух коснулся оголившихся плеч, и она задрожала, наслаждаясь прикосновениями его рук.

— Вот так, Белл. — Пальцы Оуэна спустились от ее затылка вниз, прошлись по плечам. За ними по тому же пути проследовали его губы, влажные и горячие.

Аннабелл захотелось, чтобы это очарование никогда не кончалось.

— Распусти волосы, — выдохнул Оуэн в ее плечо.

Она и это сделала, лишь бы только не прерывать удовольствия. Лента развязалась легко. Аннабелл, расплетая косу, погрузила пальцы в волосы, которые мягкими прядями покрыли плечи.

Уткнувшись лицом в ее затылок, Оуэн сделал глубокий вдох.

— Как ты чудесно пахнешь! Мне хочется, чтобы ты всегда ходила вот так, с распущенными волосами.

Аннабелл усмехнулась.

— А я-то думала, ты в восторге от моего чепца!

— Я в восторге, когда ты без него.

— М-м-м…

Оуэн перебросил ее волосы вперед и продолжил свой массаж. Он гладил Аннабелл по плечам поверх ночной рубашки, спускался вниз по рукам, потом по бокам поднимался вверх и снова двигался вниз вдоль позвоночника. От удовольствия Аннабелл покрылась мурашками и, выгнув спину, думала только об одном — чтобы он не останавливался.

— Ты такая красивая! — Его руки спустились еще ниже, обхватили ее ягодицы и помяли их. Ей показалось, что еще секунда, и она расплавится и растечется по одеялу.

Он был так близко, но вне поля зрения. Она могла только чувствовать жар его тела у себя за спиной и его руки, которые, казалось, были повсюду.

— Как… хорошо! — Аннабелл задохнулась от удовольствия.

— Представь себе, это только закуска, чтобы заморить червячка перед жареной уткой. — Он легко коснулся ее бедер, потом обхватил их спереди в самом верху. Между ног у Аннабелл стала накапливаться влага, и забился тоненький пульс наслаждения. — Я исключительно рекомендую жареную утку. Хочешь попробовать?

Она откинула голову назад, на его плечо. В этом мягком свете так просто было забыть о разнице в их общественном положении! Сейчас они были обычными мужчиной и женщиной, которые нравились друг другу и которым, естественно, хотелось быть вместе. Последствия того, что она уступает ему, будут слишком серьезными. И дело не в том, что ей еще несколько месяцев придется работать на него или что в результате может появиться ребенок. Она не желала отдавать свою невинность мужчине, который никогда не женится на ней и даже не задумается над этим. У нее была своя гордость.

Со вздохом Аннабелл погладила его по волосам, пока он, уткнувшись в ее обнаженное плечо, согревал его своим дыханием.

— Я не могу заниматься с тобой любовью, Оуэн. Это чересчур рискованно.

— Знаю. Просто позволь мне ласкать тебя, чтобы ты почувствовала, насколько это… изумительно. — Он поцеловал ее за ухом, и она вздрогнула.

Аннабелл не хотелось, чтобы он ушел. Пока не хотелось. Зная, как Оуэн верен своему слову, она смягчилась:

— Думаю, мы можем позволить себе еще одно блюдо.

Довольно хмыкнув, он задрал до бедер край ее ночной рубашки. Под ней ничего не было, прохладный воздух коснулся голой кожи и добрался до слегка влажных завитков волос внизу живота. Оуэн погладил ей бедра, а потом сунул руку под рубашку. Медленно, не торопясь, словно в их распоряжении оказалось время всего мира, он погладил ее плечи, спину и ягодицы. В этот раз ткань не мешала Оуэну, и Аннабелл испытала настоящее блаженство от прикосновения его рук.

— Господи, ты само совершенство! Хочется осмотреть каждый дюйм твоего тела. — Не отрывая взгляда от ее грудей, он так же медленно повел руками вверх вдоль боков. — Тебе нравится?

Аннабелл прерывисто задышала.

— Да.

— Тогда подожди. — Оуэн переменил положение, и Аннабелл оказалась у него между бедер, руками обняв свои колени. Он продолжал осторожно гладить ее, стараясь не касаться грудей. Это было так мучительно, что ей показалось, что еще немного, и она умрет, если он не поласкает их.

Наконец, взяв ее груди в свои ладони, Оуэн подержал их на весу, мягко теребя большими пальцами напрягшиеся соски. И все это время он нежно покусывал ей плечо и ухо.