Глава 9

Элоиза, супруга маркиза Бранденбурга, медленно спускалась по лестнице своего городского особняка, раздраженно натягивая длинные, по локоть, перчатки. Она была недовольна. Очень недовольна. Элоиза была женщиной, хорошо осознававшей свою значимость. Она прекрасно разбиралась во всем, что касалось приличий, и очень этим гордилась. Но по иронии судьбы ее дочь выросла своенравной ветреной девчонкой. Сама она в возрасте Софи носила только белое и смиренно опускала голову, когда кто-то из родителей входил в ее комнату. Она никогда, до тех пор пока не вышла замуж, не осмеливалась смотреть отцу в глаза. Но Софи! Элоиза не помнила случая, чтобы дочь не смотрела смело в глаза матери и не отказывалась сделать хотя бы самую мелочь, о которой та ее просила.

Вот, например, сегодня днем. Когда она, Элоиза, сообщила, что они должны поехать на чаепитие, устраиваемое достопочтенной Лидией Бингли, Софи отказалась наотрез, сославшись на договоренность с учителем португальского языка. Элоиза даже сосчитать не могла, сколько раз она повторяла дочери, что единственное, чему нужно учиться молодой леди, — это умению найти мужа. Но Софи упрямо отказывала женихам и учила новые языки.

Чтобы успокоиться, маркиза глубоко вздохнула. Оглядела свой туалет: по крайней мере хоть она выглядит безупречно! Возможно, немного старомодно, но она не одобряла новую французскую моду. Она была убеждена, что ее собственная дорогая матушка — такая строгая и несгибаемая в своих убеждениях — простит ей, что она не носит французскую одежду. Нет, она никогда не наденет эти свободные платья без талии и никогда не сменит свой твердый корсет на новомодный легкий! А Софи, кажется, не носит даже такого корсета! Под ночной рубашкой, которую Софи имела смелость называть платьем, и места-то не было для корсета. В глазах Элоизы снова вспыхнул гнев.

Она уже дошла до дверей и стояла там, нетерпеливо постукивая по мраморному полу туфлей. Где Софи? Дочь настаивала на посещении театра «Друри-Лейн», где уж, конечно, все ее увидят. Поскольку она, очевидно, собирается поехать в театр полуголой, то могла хотя бы появиться вовремя!

Из библиотеки вышел Джордж, и Элоиза смерила его острым взглядом. Ей было известно, что он там делал: опрокинул стаканчик бренди, без сомнения. Ладно, Шекспира смотреть трудно, а Джордж оказался настолько добр, что изменил свои планы, когда она поняла, что вечером они окажутся в центре внимания. Черт бы побрал эту девчонку! Элоиза даже не знала, кто раздражает ее больше — эта глупая Софи наверху, завернутая в прозрачную салфетку, или ее еще более глупая подруга Шарлотта, принимающая ухаживания совершенно непригодного в женихи графа. Позор, вот что это такое! Настоящий позор. Если бы существовало какое-то иное препятствие, она бы одобрила этот брак, но брак без шанса иметь детей лишен смысла. Теперь по-настоящему интересной мишенью становился брат-близнец. Как только он появится оттуда, куда уехал (Борнео или Китай?), она постарается заставить Софи выйти за него замуж. Совершенно очевидно, что именно его ребенок унаследует титул. «Боже, — подумала она с некоторым самодовольством, — на месте Аделаиды я держала бы дочь подальше от Александра Фоукса, не тратя времени попусту».

Зашелестел шелк — рядом с ней оказалась Софи.

— Господи! — раздраженно сказала мать. — Я не слышала, как ты подошла. На тебе так мало одежды, что и мышь не разбудишь. Надеюсь, ты надела нижнюю юбку?

К счастью, Элоиза отвернулась, не заметив улыбки Софи. Софи действительно надела нижнюю юбку, но сшитую из наитончайшей шенили. К тому же она смочила юбку водой, чтобы, прилипая к ногам, она лучше обрисовывала их.

Дворецкий помогал Софи надеть вечернюю бархатную накидку, когда за ее спиной появился отец.

— Никаких глупостей сегодня, девочка, — грозно нахмурил он брови.

— О нет, сэр, — покорно ответила Софи, озорно блеснув глазами.

Джордж невольно почувствовал облегчение. Жена всегда смотрела на вещи слишком серьезно. Возможно, она сильно преувеличила эту историю со сплетнями.

И только когда они вошли в ложу, Джордж понял, насколько права оказалась его супруга. Усадив жену и дочь с красавицей подругой, он заметил, что публика в партере затихла. Словно неожиданно пошел снег, и все, подняв головы, посмотрели наверх — на их ложу. Через мгновение тишина сменилась все возрастающим гулом перешептывающихся голосов и шорохом вееров. «Боже, — подумал он, — какой долгий вечер впереди!» Начать с того, что он не выносил Шекспира, и, сколько бы баллад к нему ни прибавили, Шекспир ужасно действовал на его желудок. А теперь он предугадывал еще и отвратительный антракт. Вероятно, налетит стая франтов. Достаточно взглянуть на дочь и леди Шарлотту, сидящих в первом ряду, чтобы понять: так оно и будет. Да еще этот граф — тоже, должно быть, здесь. Похоже, весь свет решил посмотреть эту чертову пьесу в один и тот же вечер.

Шарлотта сидела впереди, стараясь не слишком быстро раскрывать и складывать веер. В этот вечер она надела белое платье с черными лентами, купленное у Антонена Карэма. Почему-то с тех пор — прошло всего несколько месяцев — оно как будто стало меньше, или же ее грудь значительно увеличилась. А белый цвет! Почему она не заметила, когда заказывала платье, как тонка материя? Даже сейчас ей казалось, что розовая кожа ее ног просвечивает сквозь эту ткань и нижнюю юбку, которая, в свою очередь, была сшита из ткани, идущей на носовые платки.

Она перевела взгляд на Софи и слегка улыбнулась. Может быть, Софи и была миниатюрной, но о ее груди этого нельзя было сказать, и платье Софи в стиле ампир выглядело вызывающим. Лиф из темно-синей материи в самом широком месте едва достигал двух дюймов. Софи перехватила ее взгляд и бесстыдно подмигнула.

— Разве тебе не нравится поднимать весь этот шум? — тихо сказала она, прикрываясь веером. — Клянусь, Шарлотта, если бы я не любила тебя так, я бы все равно постаралась с тобой подружиться — нам просто необходимо сидеть рядом! Хотя бы из милосердия: чтобы эти сплетники не свернули себе шеи, вертя головами от твоей ложи к моей.

— О, Софи…

— Конечно, они смотрят только на тебя, а не на меня. Я пользуюсь вниманием заодно с тобой, — грустно заметила Софи. — Где же граф для меня? — Она подняла глаза к небу. — Пошли мне любовника со скандальной репутацией, пожалуйста!

— Он не мой любовник!

— О, в самом деле? Даже после того, как ты шла по улице, неся на руках его ребенка, и смотрела на него как кролик на удава? Значит, ты вводишь его в заблуждение, и горе той женщине, которая заведет в никуда вот этого человека. — Она многозначительно кивнула.

Шарлотта как зачарованная смотрела на Алекса, входящего в ложу Шеффилдов и раскланивающегося со знакомыми. Она узнала вошедших в ложу вместе с ним — маркиза Вальконбраса и его сестру. Неожиданно она почувствовала укол ревности, когда Алекс усадил Дафну в первом ряду.

Маленькая сильная рука Софи сжала ее запястье.

— Шарлотта, перестань на него смотреть!

Вздрогнув, Шарлотта откинулась на спинку кресла, обмахивая веером раскрасневшееся лицо.

— Фу, — сказала Софи, — тебя и на минуту нельзя оставить. Будь в тебе хотя бы четверть французской крови, ты бы не выставляла свои чувства напоказ.

Шарлотта сердито посмотрела на нее. В ответ Софи сморщила нос.

— Не смей злиться на меня, Шарлотта Дэйчестон! — Она понизила голос. — Ты хочешь его, не так ли? — Шарлотта, вздрогнув, кивнула. — Но ты не сможешь получить его, если он ни на что не способен, — рассудительно заметила Софи. — Из этого ничего не выйдет.

— Я не думаю… то есть, я думаю, с ним все в порядке, — так же тихо сказала Шарлотта.

— Значит, ты должна выяснить, — заявила Софи. — Ты должна знать. Тогда ты идешь дальше и принимаешь его предложение. Насколько я понимаю, он сделал тебе предложение? — Вопросительно подняв бровь, она ожидала ответа.

Шарлотта кивнула.

— Что за женщина! За тобой ухаживают десяток графов и баронов да еще несколько мелких дворянчиков.

Шарлотта рассмеялась. Она не отрывала глаз от Софи, чтобы не встретиться взглядом со всеми этими людьми и чтобы удержаться и не посмотреть украдкой на Алекса.

Наконец звуки настраиваемых скрипок затихли, и перед красным бархатным занавесом появился директор театра. Разговоры в партере смолкли.

Мысли Шарлотты были далеко, пока директор театра расхваливал «талантливые изменения», которые он внес в «Короля Лира»: теперь ближе к современной публике… соответствует современной морали… любовь к веселью… ля-ля-ля. Шарлотта упорно смотрела на барьер ложи. Она подозревала, что Алекс не собирался в театр, пока Софи не упомянула название пьесы. Она никогда не видела в ложе Шеффилдов никого, кроме тетки Алекса Генриетты Колламбер.

В этот момент она почувствовала, что он смотрит на нее. Каждый нерв ее тела ощущал его взгляд. Кровь в ее жилах не играла, а неслась с бешеной скоростью. Безумие, сказала себе Шарлотта. Безумие! А каким образом она должна убедиться, импотент Алекс или нет? И невольно взглянула направо: Алекс удобно устроился в кресле, вытянув и скрестив перед собой длинные ноги. Он сидел спиной к Шарлотте, низко наклонившись к аккуратным локонам Дафны Бош. И не ревность почувствовала Шарлотта, а ненависть! Она быстро отвела взгляд. Меньше всего она хотела, чтобы Алекс заметил, каким взглядом смотрит она на его… подругу.

Она выпрямилась. В такую игру играют двое. Она подалась вперед и обвела взглядом зал. Вот Брэддон… но, к сожалению, Брэддон не был человеком, способным вызвать ревность Алекса. Она скользнула взглядом по нескольким мужчинам, которые по ее зову тотчас явились бы к ней… и глаза ее оживились. Уилл Холланд, этот белокурый гигант, сидел слева от нее в ложе нижнего яруса. Он поднял голову, и она улыбнулась ему чарующей призывной улыбкой. К несчастью, в этот момент Александр позволил себе обернуться и через плечо посмотрел в ложу Бранденбургов. С минуту он пристально смотрел на нее. Проклятие!