Салли удалось поразить мистера Данстена. С минуту он пристально разглядывал ее, а затем медленно, будто тщательно подбирая каждое слово, сказал:

— Вы необыкновенно откровенны, мисс Гранвилл.

— К несчастью, я всегда говорю правду.

— Могу предположить, что многие на вашем месте предпочли бы не говорить правду.

— Вам виднее, мистер Данстен.

Губы мистера Данстена дрогнули, будто в легкой улыбке. Он сел в кресло с другой стороны от камина.

— Мисс Гранвилл, полагаю, об этом разговор окончен. Итак, вы приняли предложение стать гувернанткой моей дочери, а через несколько дней объявляете, что она отбилась от рук. Следует ли это понимать как предложение обращаться с Элейн более строго?

Салли покачала головой:

— Не более строго, а более разумно.

— Каков ваш опыт работы с детьми, мисс Гранвилл?

Румянец залил щеки Салли.

— Я никогда раньше не работала гувернанткой, но у меня есть некоторый опыт общения с детьми… и вообще с людьми.

— Вы очень молоды.

— Но гувернантки постарше, которых вы нанимали прежде, не справились с Элейн.

Это прозвучало достаточно резко. Салли сознавала, что между ней и мистером Данстеном возникает стена непонимания.

Роберт Данстен вдруг встал и отошел к окну. Салли, глядя на его спину, думала: «Я ему не нравлюсь. Он бы уволил меня с превеликим удовольствием, но он не смеет из-за Элейн».

Роберт Данстен постоял у окна, затем отошел и сказал, взглянув на часы:

— Мне очень интересны ваши идеи, мисс Гранвилл, но, к сожалению, у меня важная встреча в Сити. Я бы хотел продолжить нашу беседу, но пока придется это отложить.

Салли тоже встала.

— Понимаю. Полагаю, вы хотите, чтобы я продолжала заниматься с Элейн в ближайшее время так, как я считаю нужным?

— Конечно, — ответил мистер Данстен. — Конечно. Но сейчас… прошу меня извинить…

Он пропустил Салли вперед, придержав дверь, и вышел сам. В холле он взял шляпу и быстрым шагом направился к лифту. Салли показалось, что Роберт Данстен был рад избавиться от не очень приятного разговора.

«Какой странный человек! — размышляла Салли. — А я-то думала, что он захочет узнать истинное положение дел».

Девушка вернулась в детскую. Элейн ждала ее с нетерпением.

— Я вспомнила одно имя, — радостно сообщила девочка. — Один из пассажиров был король Аравии. По крайней мере, мне кажется, что именно так и сказал папа.

— Хорошо, — улыбнувшись, сказала Салли. — Будет очень интересно прочитать о нем. Это очень важная персона.

— Вас не было очень долго. О чем вы говорили с папой? Мои прежние гувернантки всегда с ним соглашались, и вся беседа длилась несколько минут. Они все боялись сказать что-нибудь, кроме «да». Я часто подслушивала под дверью. Они никогда ничего больше не произносили!

— Нельзя подслушивать под дверью, — возмутилась Салли. — Я удивлена таким поведением, Элейн!

— Но сегодня я не подслушивала, потому что знала: вам это не понравится. Надеюсь, вы сказали, что дела у меня идут лучше, ведь так?

— Да, немного.

Интересно, захочет ли Роберт Данстен продолжить беседу, размышляла девушка. Она уходила в шесть вечера, но его еще не было. Салли договорилась встретиться с Мэриголд на автобусной остановке на Керзон-стрит и поэтому спешила, думая, что опаздывает. Но ей пришлось еще ждать Мэриголд, которая появилась только через четверть часа.

— Прости, дорогая, — прощебетала Мэриголд. Она была очень красива в новом платье: моделям Майкла Сорреля разрешалось покупать наряды, у которых обнаруживались небольшие дефекты, со значительными скидками прямо в мастерской. Мэриголд взяла Салли под руку и заговорила быстро и негромко.

— Сегодня было очень интересно! Мне нужно так много рассказать тебе. Майкл Соррель пришел в восторг от моих волос. Представляешь, пришел в восторг! Он появился в зале в тот момент, когда я представляла одно из его вечерних платьев. Конечно, я видела его и раньше, но мы никогда не разговаривали. Все выглядело ужасно забавно, потому что Надин Слоу тоже была там и здорово разозлилась! Уверена, она ненавидит меня. «Как вас зовут?» — спросил меня Майкл. «Мэриголд», — ответила я. Там всех манекенщиц называют по именам. «У вас самые чудесные волосы, какие я когда-либо видел! — воскликнул Майкл. — В следующей коллекции я создам платье специально к этим волосам». «Возможно, тогда ее уже здесь не будет», — заявила Надин Слоу таким противным злобным тоном, будто хотела, чтобы я упала с лестницы и сломала шею. «Не будет здесь?» — воскликнул Майкл Соррель, всплеснув руками. У него вообще очень театральные жесты. «У нее нет опыта, — проскрипела Надин Слоу, — и мадам Мари не уверена, что мы оставим эту девушку». «Ну, конечно, оставим, — сказал Соррель. — Вы же хотите остаться?» Я улыбнулась ему и сказала, что мечтаю остаться, что мне очень нравится эта работа, а его я считаю просто великолепным. Майкл Соррель, польщенный, расплылся в улыбке, а Надин Слоу так посмотрела на меня, что если бы взглядом можно было убить, то я бы уже была покойницей. Сегодня ей ничего не оставалось, как стерпеть, но, боюсь, когда-нибудь в моей чашке обнаружится мышьяк.

Салли тихонько охнула.

— Ты полагаешь, она и в самом деле может насолить тебе?

— О нет! Вряд ли. Просто Надин терпеть меня не может. Она, должно быть, по уши влюблена в Питера. Как бы мне хотелось, чтобы Питер рассказал о ней.

— А она сама когда-нибудь говорила тебе о Питере?

— Нет, она вообще старается не разговаривать со мной. Она проходит мимо с таким видом, будто от меня исходит дурной запах. Девушки говорят, она часто так себя ведет, если ей кто-нибудь не нравится. Прямо как в школе: получив взбучку от директрисы, становишься героиней в классе.

Сестры рассмеялись, и в этот момент подошел автобус. Они сели впереди, продолжая разговаривать.

— Не могу избавиться от ощущения, — сказала Мэриголд, — что в Питере есть что-то таинственное. И в Надин Слоу — тоже. Я спрашивала у нескольких девушек, — никто ничего не знает о ней. Ей вряд ли больше тридцати, но она занимает очень важную должность. Майкл Соррель занимается только разработкой новых моделей одежды. Он не имеет понятия о бизнесе и, судя по отчетам, ничего не понимает в финансах.

— А может, тебе только кажется, что Надин Слоу тебя терпеть не может, — предположила Салли.

— Ничего мне не кажется. Она жаждет избавиться от меня и сделает это при первой возможности. Как бы там ни было, теперь у меня появился союзник, сам великий Майкл Соррель. Если что-нибудь случится, я пойду прямо к нему.

Салли улыбнулась, услышав дерзкие нотки в голосе Мэриголд, но в душе у нее появилась тревога. С Мэриголд всегда что-то случалось, обрушивалось внезапно. И многое, несомненно, происходило из-за ревности.

Мэриголд была красавицей, всегда привлекавшей внимание мужчин, но женщины нередко становились ее врагами, и поэтому история с Надин Слоу так обеспокоила Салли. Чтобы сменить тему, она спросила:

— А когда Дэвид обещал зайти снова?

— Сегодня вечером, — ответила Мэриголд. — Вообще-то я обещала поужинать с ним, но Питер пригласил меня в какой-то новый ресторан, так что придется Дэвиду обойтись без меня. Ты или Энн можете поужинать с ним вместо меня.

— Дэвид будет расстроен, — возразила Салли. — О, Мэриголд, ну не могла бы ты быть помягче с ним?

— Да в чем дело? — с некоторым раздражением спросила Мэриголд. — Я приехала в Лондон не за тем, чтобы встречаться с парнем из своей родной деревни. Я хочу познакомиться с настоящими людьми, богачами, которые обитают в Мейфэре[6], а не с нищими докторишками и художниками!

— А я думаю, люди везде одинаковы, не важно, где они живут, — сказала Салли.

— Откуда ты знаешь? Ты же никогда не была знакома ни с кем из богатых людей. — Мэриголд сделала паузу. — Или уже познакомилась? Ты уже виделась с великим мистером Данстеном?

— Сегодня утром, — сказала Салли и передала сестре, какой разговор состоялся у нее с мистером Данстеном.

— Похоже, он потрясающий человек! — с энтузиазмом воскликнула Мэриголд. — О, Салли, нельзя ли и мне как-нибудь прийти с тобой в этот дом? Он влюбится в меня, и это решит все наши проблемы. А я очень быстро избавлюсь от всех этих противных слуг.

— Он не похож на человека, который влюбится в тебя, — попыталась остудить пыл сестры Салли. — Вот если бы ты была золотым прииском или ценной бумагой, тогда другое дело. Он обожает деньги.

— Откуда ты знаешь? Все мужчины одинаковы, когда речь заходит о женщинах. Это такая возможность познакомиться с богатым человеком! Как раз то, что я хочу. Ну, будь другом, Салли!

— Да я сама видела его сегодня первый раз в жизни, и наши отношения нельзя назвать добросердечными.

— Все равно я с ним как-нибудь познакомлюсь, — не унималась Мэриголд. — Вот увидишь!

— Ты разочаруешься, — попыталась предостеречь сестру Салли, но Мэриголд не слушала.

— О, деньги! — вздохнула она. — Ты бы только видела наряды и меха от Майкла Сорреля! Сегодня как раз получили зимнюю коллекцию. Лисьи и собольи шубы — просто чудо! Как бы я хотела, чтобы и ты увидела все это своими глазами! У меня просто слюнки потекли при виде такой роскоши. Я должна стать богатой, должна носить красивые вещи, причем до того, как превращусь в старуху!

Салли молчала. Она думала о том, что, если бы у нее было достаточно денег, она бы хотела только одного: вернуться в Корнуолл.

В автобусе было душно, по улицам спешили люди, возвращавшиеся домой после трудового дня, уставшие и измученные. Салли чувствовала, что задыхается. Она мечтала снова ощутить дуновение чистого ветерка, вдохнуть соленый морской воздух, ощутить тепло нагретой солнцем земли. Она хотела свободы и одиночества.

Салли вспомнила, как когда-то давно они с отцом стояли на краю скалы и смотрели, как волны бьются о берег. Накануне ночью был шторм, и еще довольно большие волны с силой разбивались о скалы. Ветер развевал волосы Салли. Она взяла отца за руку, улыбнулась, и он тоже улыбнулся, запрокинув голову, глядя то на проплывавшие облака, то снова на бурлящие сине-зеленые волны.