Линда Ли - Во власти любви

– Прекрати, Мэтью! – крикнула Финни.

Он прижал ее к себе так, что почти касался губами ее губ.

– Что я должен прекратить?

Помолчав, Финни сказала:

– Ведь ты не такой, Мэтью, каким прикидываешься всякий раз, когда считаешь, что хочешь испугать меня. Или сам боишься?

– Ничего я не боюсь! – крикнул он и прильнул к ее губам.

Этот поцелуй был для Финни не радостью, а скорее наказанием, и, дернув головой, она отвернулась.

– Я не боюсь, – повторил он. – А теперь скажи: почему ты постоянно отталкиваешь меня? – Мэтью сжал ее еще крепче. – Почему, Финн? Быть может, это ты боишься? Тайком выбираешься из моей постели, хотя жаждешь принадлежать мне… точнее, твоя плоть жаждет.

Господи, а ведь это правда! Финни почувствовала себя униженной.

– Давай сходим к врачу, Мэтью, – сказала она, переменив тему.

Его взгляд стал жестким и холодным.

– Скажи: ты в самом деле любила Джеффри? Как-то я тебя об этом спрашивал, но ты не ответила. Быть может, из-за любви к нему ты отвергаешь меня?

Джеффри? У нее сжалось сердце. Неужто Мэтью слеп? Она никогда не любила Аптона. И именно поэтому согласилась за него выйти и не боялась его потерять.

Но как ей жить дальше, если от нее уйдет Мэтью? Или его дочка? Ведь она любит Мэтью всем сердцем. Любит его дочь. Хочет, чтобы они стали единой семьей.

Правда ошеломила ее. Финни почувствовала себя виноватой, как будто предала Изабель.

– Проклятие! – крикнул Мэтью и что есть силы ударил кулаком по стене. – Неужто ты такая, как Кимберли? Ты влюблена в другого мужчину?

Финни не успела ответить. В наступившей тишине раздался крик:

– Перестань!

Они обернулись и увидели Мэри. По ее щекам текли слезы.

– Перестань кричать! – воскликнула девочка. – Мне не нравится, когда ты такой. В тот вечер ты тоже ссорился с мамой.

Мэтью похолодел.

– Да! Я видела вас с мамой в том домике, – говорила Мэри сквозь слезы. – Я тайком вышла на улицу, хотя должна была уже спать, и нашла тебя. И я видела! Я видела, чем мама занималась с твоим другом. – Она зажмурилась, пытаясь прогнать страшное видение. – Теперь ты знаешь все. Можешь наказать меня. Или бросить одну. Как хочешь. Я тебя больше не боюсь! Не боюсь!

И девочка бросилась вон из комнаты. Спустя несколько мгновений внизу громко хлопнула парадная дверь.

Ошеломленные Мэтью и Финни смотрели друг на друга.

– О Боже! – прошептала миссис Готорн.

Они выскочили из особняка и увидели, как Мэри бежит по дорожке, ведущей в общественный парк. Мэтью и Финни следовали за ней. Вбежали в ворота и помчались дальше. Девочка остановилась у озера, устремив глаза вдаль.

У Финни перехватило дыхание при мысли о том, что сейчас может произойти. Еще стояли морозы, но в воздухе уже ощущалось теплое дыхание весны.

– Мэри! – окликнул дочурку Мэтью.

Она обернулась.

– Мэри, отойди от берега!

Однако Мэри не сдвинулась с места.

– Я не боюсь! – Голосок Мэри эхом разнесся по парку.

Финни побежала, но было поздно: Мэри уже мчалась к зеркальной глади озера.

– Нет! – крикнула Финни.

Мэри заскользила по льду, расставив руки, ветер трепал ее распущенные белокурые волосы. Но в следующее мгновение послышался зловещий треск, все озеро пошло трещинами. Мэри исчезла под водой.

Бросившись в озеро, Мэтью закричал. Его крик напомнил Финни боевой клич воинов. Он плыл к своей девочке, окруженный льдинами.

Мэтью нырнул раз, затем другой. Когда Финни подплыла к нему, он вынырнул вместе с Мэри. Лицо девочки посинело.

Они вытащили Мэри на берег и побежали домой. Мэтью нес ее на руках, прижимая к себе.

– Малышка Мэри, – всплакнул старый слуга, глядя на неподвижное тело девочки на руках Готорна. Он растопил камин.

– Нужна горячая вода, – сказала Финни дворецкому.

Через несколько минут девочку посадили в теплую ванну. Мэтью энергично растирал ей руки и ноги. Вскоре Мэри что-то забормотала, на щеках появился румянец.

– Ее надо растереть полотенцами и посадить поближе к огню, – сказала Финни.

Мэтью вынул Мэри из ванны, обернул толстым полотенцем и, держа ее на руках, сел к пылающему камину.

– По-моему, ее надо уложить в постель, – тихо произнесла Финни спустя некоторое время.

Готорн кивнул, и они поднялись на второй этаж. Финни надела на Мэри теплую ночную рубашку, а Мэтью подбросил в камин дров. Затем сел на край ее постели, превозмогая пронзившую его острую боль.

Приподняв веки, Мэри увидела Мэтью. И вспомнила, что произошло. Теперь наказания ей не избежать.

– О, папочка, прости! Пожалуйста, не сердись на меня, – прошептала она. – Я не знала, что мама в домике.

Мэтью ошеломили ее слова. И он заключил девочку в объятия.

– Мне жаль, Мэри, что ты видела то, чего не должна была видеть. Боже мой, как же я раньше не догадался?! – Он ласково провел пальцами по ее щеке, заглянул в глаза.

Они прильнули друг к другу. Их объятие было неистовым и долгим. Дочерняя любовь, о которой он так давно мечтал, вновь вошла в его жизнь. Их слезы смешались.

Финни тоже с трудом сдерживала рыдания. Она хотела было покинуть спальню, но к ней обратилась Мэри:

– Ты видела? Я послушалась тебя, вышла на лед, и мне было не страшно.

Финни через силу улыбнулась.

– Видела, – еле выдавила она из себя. – Ты очень смелая девочка. Спи, прелесть моя.

Финни заметила, как помрачнел Мэтью, и, покинув спальню Мэри, отправилась к себе. Закрыв за собой дверь, она подошла к окну. На душе было тяжело. Из головы не шла мысль об Изабель. Хотелось кричать, как уже было однажды.

Вскоре к ней ворвался Мэтью.

– О чем вы там говорили? – грозно спросил он.

Финни не повернулась к нему, продолжая смотреть в окно.

– Мэри хотела показать, что не боится.

– И чуть не погибла. Почему ей вдруг в голову взбрела такая идея? Это все ты?

– Да.

– Господи Боже мой! Что ты ей наговорила?

Финни наконец повернулась к нему:

– Всякие глупости.

Подойдя к шкафу, она вытащила дорожную сумку и принялась укладывать вещи.

– Что ты делаешь? – хрипло спросил Мэтью.

– Собираюсь уйти, – спокойно ответила Финни, даже не взглянув на него.

– Почему?

– Я тебе говорила, что ничего не получится. Какая из меня мать твоей дочери! Это из-за меня Мэри едва не утонула.

– Финн! – Он протянул к ней руки.

Финни отскочила в сторону.

– Это из-за меня она побежала к озеру. Ведь я как безумная носилась по льду! И я сказала ей, что от страхов не убежать, когда она призналась мне, что боится, когда я скольжу по льду!

Мэтью снова протянул к ней руки:

– Финн!

Но Финни, смахнув слезы, промолвила:

– Я привела ее туда, но не предупредила, что лед тает и в конце концов ломается. Не предостерегла ее! Я не смогу заботиться о твоей девочке!

– Но почему? – Схватив жену за руку, он повернул ее лицом к себе. – Почему, черт побери?

Она посмотрела ему прямо в глаза и удрученно вздохнула:

– Если я останусь, то погублю твою дочку.

– Глупости! – воскликнул он нахмурившись. – Я видел, как ты беспокоишься о Мэри. Ты чудесная мать.

Знал бы он, как глубоко заблуждается!

– Нет, – произнесла Финни с леденящим душу спокойствием. – Я плохая мать. И скверная жена. Моя мать права. Мне здесь не место. Ни в этом доме, ни в этом городе, ни даже в этой стране. Я долго не хотела взглянуть правде в глаза.

– Ты не права!

– Я побуду у матери, пока не решу, что предпринять дальше.

Мэтью схватил ее за руку, и они посмотрели друг другу в глаза.

– Финни, я не желаю, чтобы ты уходила.

Ей так хотелось его обнять! Как она сможет жить без него? Но тут Финни вспомнила, что Мэри едва из-за нее не погибла… Вспомнила лежавшую у нее на руках мертвую Изабель.

Нет, она не останется здесь. Не может остаться. Ради блага Мэтью и Мэри она покинет их. Навсегда.

Мэтью выпустил ее руку, и лицо его исказила гримаса страдания.

Взглянув на него, Финни с трудом удержалась, чтобы не броситься ему на шею.

Мэтью стоял с кистью в руке перед мольбертом. Белоснежным, нетронутым, натянутым, как кожа на барабане, холстом. Он старался ни о чем не думать, чтобы в душе не закипала ярость.

Сквозь высокие окна на него падали яркие лучи солнца. Ему страстно захотелось писать картину – быть может, краски и холст помогут забыться, обрести желанный покой.

Готорн взял кисть, как делал уже не раз на протяжении долгих недель, но за все это время ему так и не удалось провести ровную линию, даже в те дни, когда его не мучила боль.

В голове Мэтью не возникало никаких образов, в ней было пусто так же, как на холсте. Постояв еще какое-то время, Мэтью отбросил кисть.

– Финни! – машинально позвал он, и его голос гулко разнесся под сводами потолка. Тут он вспомнил, что Финни покинула его дом.

Вдруг он услышал, что особняк пришел в движение, отовсюду раздавались шаги. Куинси бегом поднялся из подвала с полотенцем в руке и без фрака. Его старческое лицо сияло от радости. Мэри выскочила из своей спальни и поспешно спустилась по лестнице. Они остановились, огляделись и увидели, что в парадном никого нет.

Мэтью страстно хотел забыть эту женщину. Он не проронил ни слова, но по выражению лица Куинси понял, что дворецкий обо всем догадался. Только Мэри оставалась в неведении.

– Где Финни? – восклицала девочка. Ее счастливый смех разносился по всему особняку, и она открывала одну дверь за другой в поисках женщины, которая ушла отсюда три дня назад и по которой она отчаянно тосковала.

Куинси разочарованно вздохнул.

Мэри взглянула на отца. Радостное выражение на ее лице уступило место растерянности.

– Где же она?