Софи Джордан - Во власти греха

Судя по одобряющему стону, Севастьяну понравилось. Она задержала дыхание от ощущения шелковистой плоти под пальцами. По Севу волной пробежала дрожь, передавшаяся и Грир, когда она погладила его – медленно, поначалу нерешительно, затем уверенней провела по всей длине, отчего дыхание принца стало тяжелым. Ее собственное частое дыхание стало прерывистым, воздуха стало не хватать. 

Грир понравилось, как Сев низко застонал, когда она провела большим пальцем по головке члена и ощутила выделившуюся капельку влаги на кончике. 

– Что ты со мной делаешь? – Сев зарылся рукой в ее волосы и притянул к своему рту для жаркого поцелуя. 

В это время она продолжала работать рукой, трогая, поглаживая, лаская и изучая ту часть, что завораживала и подпитывала ее голод. 

Оторвавшись от принца, Грир ладонями толкнула его в грудь. Он спиной упал на кровать. На секунду Грир нависла над ним, жалея, что не может рассмотреть великолепие его тела в темноте спальни. Придется напрячь память. 

Неуклюже от волнения она стянула с Севастьяна рубашку, радуясь, что он уже избавился от остальной части своего одеяния. 

Проследила бугры мышц вдоль живота, каждую черточку торса. Опустив голову, она языком проложила дорожку вниз по крепкой груди и ниже, пробуя, следуя тонкой линии волос от пупка. 

Грир остановилась, неуверенно нависнув над Севом. 

Шумно дыша, он поощрил ее: 

– Возьми меня в рот. 

Сжав член одной рукой, она запечатлела на кончике поцелуй. 

– Грир, – пророкотал принц голосом, который Грир никак не ожидала от него услышать. Этот голос показал, какой Сев уязвимый. Потерянный. Полностью в ее власти. Ее это взбудоражило. Пробудило и подстегнуло, как ничто прежде не могло. Медленно, словно перед ней самый прекрасный плод, который она когда-либо пробовала, Грир облизнула вздымающуюся плоть. 

Севастьян дернулся, словно от боли. 

Грир убрала руки, повернулась к опирающемуся на локти Севастьяну и взглянула в устремленное к ней во мраке лицо. 

– Тебе больно? 

В ответ он сомкнул свои теплые ладони на ее руках. Грир и вздохнуть не успела, как уже оказалась на спине под Севом. 

От ощущения их нагих тел, скольжения гладкой обнаженной кожи у нее перехватило дыхание. Воздух застрял в горле, когда она почувствовала его грудь своей. Сев опустил темноволосую голову и прошелся горячими губами вниз по ее выгнувшейся шее. 

Большая ладонь накрыла грудь, и Грир откинула голову на подушку. С губ сорвался всхлип. 

Она тихо взмолилась о пощаде. Чтобы он прекратил… чтобы никогда не останавливался. 

Грир дернулась, когда Севастьян в первый раз прикоснулся губами к ее груди – и замерла, потрясенная ощущениями, волной прошедшими по телу, когда он втянул вершинку глубоко в рот. 

Сильное желание завязалось внизу живота. Она перебирала пальцами волосы любовника, извиваясь под ним с нарастающим разочарованием, нуждаясь, желая, жаждая, стремясь к чему-то большему. 

Сев просунул теплую руку к ногам Грир и умело скользнул между дрожащими бедрами. 

– Я мечтал об этом, Грир. Мечтал о тебе, – прошептал он ей в грудь, поглаживая и нажимая большим пальцем на укромное местечко, о существовании которого Грир и не догадывалась. Она выгнулась, трепеща в его объятиях. 

Принц приблизил свое лицо. 

– Я не могу больше ждать. 

Грир кивнула, онемев, слишком слабая от опустошающих тело спазмов. 

И тогда он глубоко ворвался в нее до самого упора. 

Она охнула от сильного давления. Должно было быть больно, возможно, и было. Крупная плоть пульсировала внутри, но эта пульсация так перекрывала собой саднящую, сжимающую боль, что Грир стало все равно. Она чувствовала себя цельной, наконец завершенной. 

Сев обрушился на ее губы с поцелуем, погружаясь в ее тело так глубоко и яростно, что Грир сомневалась, что когда-нибудь станет прежней. 

Он брал то, что ему нужно, безжалостно пронзая, и ей было наплевать, потому что она тоже хотела этого. Нуждалась в близости. 

Нуждалась в нем. 

Она подняла бедра навстречу Севу и закричала, когда он задвигался резче, вцепившись пальцами в ее бедра, словно в спасательный трос – единственное, что прочно удерживало его на земле. 

Сердце переполнилось чувствами, даже когда Грир напомнила себе, что Севастьяном движет не любовь. Только похоть. 

Тело взорвалось изнутри. Сев проглотил ее исступленный крик, когда глубоко вошел в последний раз и замер. Она сильно вонзила ногти в его гладкие плечи. Сев оперся на дрожащие руки по обе стороны от Грир. 

Она изогнула губы в печальной улыбке. Эта ночь будет ее тайной. 

Скоро они вступят в брак с кем-то другим. Скоро Сев уплывет домой. А она всю жизнь будет беречь воспоминания об этой ночи. 

Грир довольствуется ими. Постарается. 

Дело в чем-то большем, чем похоть. 

Сев понял это в тот самый миг, когда ощутил под собой дрожь Грир, почувствовал, как она дернулась и выгнулась в оргазме. 

Собственная кульминация не заставила себя ждать и была очень яркой. Он упивался ощущениями, когда изливал в нее свое семя. Даже понимая, что это безумие, что он должен выйти из ее тела и излиться на простыни. Ничто не могло оторвать его от восхитительного тела, несмотря на риск. 

Только осознав случившееся, Севастьян признал, что всего одного раза ему мало. 

Впервые за многие годы он захотел чего-то для себя. Ему нужна Грир.

– На что она похожа? Малдания? – спросила Грир много позже. Нежась, как кошечка на солнышке, она вытянулась на теплом теле Сева. Легонько водила пальцами по гладкой коже его крепкой груди. – Скучаешь по ней? 

– Да. 

Она улыбнулась, получая удовольствие от хриплого голоса, грохотавшего в груди, на которой устроилась щекой. 

– Я скучаю по Уэльсу, – доверительно зашептала Грир. – Там зелено до боли в глазах Ветра другие. Воздух пахнет свежестью и молодостью. – Она хрипло усмехнулась. – Кажется, я говорю бессмыслицу. 

– Я понял. Малдания подходит под твое описание. Зеленые холмы и горы. Леса такие дремучие, что, когда едешь через них, ощущаешь себя единственным человеком на земле. 

– Знакомое чувство. 

Сев запустил руку ей в волосы и стал гладить, вытаскивать, а когда цеплялся за спутавшиеся пряди, начинал по новой. 

– Брат научил меня рыбачить и охотиться в тех лесах. 

– Расскажи о брате. 

Грудь под Грир поднялась от глубокого вздоха. 

– Ему предназначено было стать королем. Не мне. Я был всего лишь про запас. Это я должен был умереть. Мое отсутствие ни на ком бы не отразилось. 

У Грир сердце сдавило от его слов. На ней бы отразилось. Поняв это, она пришла в ужас. Прожить жизнь и никогда не узнать Сева. Не познать той близости. Никогда не обладать им. Какие мучительные мысли. 

– Не верю. Это неправда. Еще как отразилось бы… 

– Ты такая милая. – Сев поцеловал ее в лоб. – Но мой брат был важен. Я – нет. Он родился для определенной роли, и ему все время прививали знание, кто он и кем должен стать. Во мне возникла необходимость только после его смерти. 

– Его убили во время войны? 

– Да. 

– Уверена, все просто счастливы и испытывают облегчение, что у них есть ты. 

– О да. – Грудь под щекой напряглась. – Уж будь уверена. Именно это они говорят мне каждый раз, как подвернется возможность. 

– Они? 

– Мой дед, консул, народ, когда я прохожу по улицам. Все они вздыхают с таким «облегчением» и просто очень счастливы, что у них есть их крон-принц. 

Крон-принц. Не Севастьян. 

И тут Грир поняла. В эту секунду все стало ослепительно ясно. Она поняла, в чем причина строгости Севастьяна, отсутствия в нем легкости. Он не мог распоряжаться собственной жизнью. Не имел права на эмоции. Он принадлежал Малдании. 

Внутри Грир поселилась пустота от понимания, что Сев никогда не будет принадлежать ей… и да, в сердце уже начало закрадываться желание быть с ним. А принц не мог принадлежать ни одной женщине, поскольку принадлежал Малдании. 

Грир изо всех сил пыталась найти слова, что-то обнадеживающее. 

– У тебя есть цель. Это должно чего-то стоить. Ты можешь сделать много хорошего стольким людям. – Даже собственные слова вызвали лишь оцепенение внутри. У Севастьяна есть цель в жизни. А у нее нет никакой возможности быть с ним. 

– Знаю, –сказал он мрачно, но не менее решительно. – Потому-то я и здесь. 

– В Англии то есть? – Ну не ради нее же, конечно. Было бы глупо думать, что он имел в виду ее, Грир. 

– Чтобы дать своей стране новое дыхание, я должен жениться. 

Повисла неловкая тишина. Все изменилось. Нежная близость начала рушиться. 

Пальцы Грир на груди Сева замерли. Если брак с богатой достойной женщиной был его замыслом, тогда что он делает здесь с ней? Тратил время… 

Грир не сомневалась, что мысли принца повторяли ее собственные. Причиняли боль, но были честными. Пусть у нее есть нужное Севастьяну состояние, но она не королева, которую он ищет. Грир начала отстраняться. 

Одним быстрым движением Сев повалил ее на спину. А когда скользнул мускулистыми бедрами между ее ногами, у нее перехватило дыхание. 

– Что ты делаешь? – спросила она дрожащим от желания голосом. 

Севастьян ответил твердым, решительным взглядом. 

– Думаю, это очевидно. – Он чуть толкнулся головкой в ее щелку. – Ты пыталась ускользнуть. 

– А это должно меня удержать? – Вместо голоса вышел какой-то хрип. 

– Ты мне и скажи. Удержит? – Он неглубоко погрузился в нее и снова вышел. 

Грир хныкнула от мучительного разочарования, подняла руки к его гладким плечам и впилась в них пальцами.