Софи Джордан - Во власти греха

И только брак с благородным джентльменом мог показать окружающим, что она больше, чем просто случайно рожденная, больше, чем ничто. Она станет уважаемой леди, и никто более не посмеет поливать ее грязью.

– Неуклюжая? – мужчина надменно выгнул темные брови. С минуту он рассматривал протянутый ему носовой платок, словно опасаясь, что тот грязный, потом вырвал его из ее руки и вытер затылок и шею.

Взгляд Грир оставался виноватым, глаза широко распахнутыми в притворной невинности, в то время как в венах на медленном огне кипела злость. Этот напыщенный болван своими словами вызвал самые плохие воспоминания обо всем том времени, когда дети в деревне насмехались над ней.

– Приношу свои извинения, – солгала Грир приторным голосом.

– Не стоит, – резко ответил Севастьян, буравя ее холодным взглядом. – Высохну.

Она быстро кивнула.

– Несомненно. Никакого значительного ущерба.

Жалость какая. Он заслуживал чего похуже, а не просто опрокинутого на голову стакана воды.

Мужчина склонил голову на бок, разглядывая незнакомку чуть ли не с замешательством. Недостаток искренности в ее словах определенно не ускользнул от его внимания.

Грир осталась равнодушной к сему обстоятельству и скорее обрадовалась, что от него это не укрылось – ее губы расплылись в довольной улыбке. Приподняв юбки, она развернулась и ушла прочь. Даже если потом придется сожалеть о своем безрассудном поступке, сейчас ей было хорошо. Грир чувствовала, что поступила правильно.

До нее донесся властный требовательный голос принца, обращенный к кузену:

Обрушилась тяжелая тишина. А затем последовало:

– О.

Грир улыбнулась шире. В самом деле, «о». Пусть ему станет неудобно. Пусть бежит за ней, чтобы извиниться. Но, когда она услышала следующие слова, все самодовольство испарилось.

– Она всецело соответствует тому, что можно ожидать от женщины низкого происхождения.

Грир остановилась лишь на миг, терзаемая сомнением: может, стоит развернуться и высказать негодяю все, что думает о его персоне? Глубоко втягивая воздух, чтобы не сбить дыхание, она двинулась дальше, ускоряя шаг, не в силах больше слушать. Не в силах больше терпеть унижения.

 – Чем она занималась, прячась за тем кустом? – C легкой гримасой на лице Севастьян насухо вытирал шею. Лимонная вода была чертовски холодной, отчего по коже до сих пор бегали мурашки. 

Малкольм пожал плечами. 

– Очевидно, подслушивала. Хорошо, что ты вычеркнул ее из списка возможных невест. Кажется, ты не произвел на нее впечатления. 

– Она на меня тоже. – Сев бросил платок на стол. – Случайность. Да черта с два, маленькая лгунья. 

Принц посмотрел вслед девушке, пробирающейся сквозь толпу. Ростом она была выше большинства женщин, и он легко следил взглядом за фигурой с забранными в высокую прическу темно-рыжими волосами. У него чуть не вырвалось, что она оказалась не такой, какой он ожидал, но тут же осознал, что вовсе ничего не ожидал, потому что не думал ни об одной из сестер Хадли. Разве что находил их весьма неподходящими кандидатками в жены. 

Севастьян пожал плечами. А глаза-то у этой мисс Хадли прекрасные, даже когда горят злостью. Однако ему без разницы. 

Прищурившись, он смотрел на ее стройную спину и удивленно произнес, отказываясь мириться с произошедшим: 

– Маленькая чертовка окатила меня из стакана. – Низкого она происхождения или нет, но чтобы женщина позволила себе такое поведение? Да еще по отношению к нему? Никогда прежде даже и намека не было, что нечто подобное может произойти. 

– Так и есть, – подтвердил Малкольм, и в тоне его угадывался готовый выплеснуться смех. 

Севастьян метнул взгляд на кузена. 

– Нарочно, - подчеркнул он. – Она нарочно вылила на меня воду. 

– Справедливости ради, разве можно ее винить? Ты высказался весьма нелестно на ее счет. 

– Полагаешь, она все слышала? 

– Учитывая ее поступок… 

– Чудесно. Давай предположим, что она подслушала все. – Севастьян пристально смотрел вслед удаляющейся женщине, словно у нее выросла вторая голова. – Тогда, насколько я помню, ничего из сказанного мной не было неправдой. 

В памяти его возникло лицо Грир в те несколько минут, когда они смотрели друг на друга. Ничто в ней не указывало на то, что она леди кроткого воспитания: ни прямой взгляд, ни загорелая кожа, ни россыпь ярких веснушек и, определенно, ни ее манера говорить. Она говорила слишком прямо, в глазах горел вызов. В самом деле, никакой скромности, присущей леди. 

Севастьян заскрипел зубами. 

– Еще никто никогда не обливал меня водой. 

– Хочешь сказать, что за десять лет войны тебе никогда не приходилось терпеть подобные выходки в свой адрес? 

– То была война, Малкольм. Я знаю, что значит терпеть уколы штыков, уходить от пушечных залпов и пуль. А вот увертываться от стаканов с водой не входило в рутину будней. 

– Я не имею представления об опасностях на поле боя. – Малкольм смахнул прицепившуюся к рукаву нитку. – А также не понимаю, почему тебе стало так хорошо о них известно. Ты наследный принц. Тебя должны были оградить от сражений, а не отправлять на битвы. 

Если кузен не мог понять, что ему было необходимо сплотить народ и повести армию на мятежников, решивших свергнуть монархов Малдании, тогда Севастьян не собирался это ему объяснять.

– Каждый делает то, что должен, – пробормотал он. – Идем, представь меня этой леди Либби. 

Заложив руки за спину, Сев зашагал по комнате, не прекращая следить взглядом за отважной мисс Хадли. 

– Прекрасно. Думаю, она может оказаться именной той, кого ты ищешь. Вполне мила и… 

– Мне не хорошенькое личико нужно, Малкольм. 

– Хорошо-хорошо. – Малкольм, изрядно удивленный, замотал головой. – Дело прежде всего. 

Блуждающий взгляд Севастьяна наткнулся на леди Керкендейл, стоявшую у самой затененной ниши в дальнем конце зала. Она снова поманила его веером. Миловидность не являлась обязательным качеством для будущей жены, однако Сев находил это свойство весьма желанным в той, что будет делить с ним постель на менее постоянной основе. 

Едва заметная улыбка изогнула контур его губ, Севастьян глазами пожирал полногрудую даму, наслаждаясь видом. 

За его плечами была война, время, когда от него требовалось исполнять свой долг. Таким образом дед испытывал его, и Севастьян не мог разочаровать старика. Не после того, что тот уже потерял. Оба они потеряли: отец Севатьяна, его братья, дяди, различные кузены – все теперь мертвы. Убиты наемниками или же сложили головы на полях сражений. 

Взгляд принца следовал за леди Керкендейл, неспешно миновавшей одну из ниш. Она несколько раз оглянулась поверх обнаженного плеча. Приглашение ясно светилось в ее глазах, она двигалась к порогу, ведущему в глубины дома. 

Севастьян вспомнил хворого деда, что ждал его возвращения вместе с невестой – подходящей невестой, – и грудь неприятно сдавило от этой мысли. Полное надежды ожидание – единственное, что поддерживало в старике жизнь. 

Сейчас не время для приятных бесед. И все же надежда на брак, воспринимаемая как еще один шаг защитить трон – Севастян заявил свое право на то, что должно было принадлежать брату, – наполнили его беспомощной яростью. 

Сев женится. Непременно женится. Это правильно. Необходимо. Он всегда делал то, что было правильно и необходимо. Ничто не могло сбить его с пути... Однако он не упускал возможности отступлений, что мог себе позволить. 

Краем глаза Севастьян заметил мелькнувшее багряно-красное платье и вспышку темно-рыжих волос, обладательница которых произвела на него столь неприятное впечатление несколько мгновений назад. Он принудил себя смотреть вперед, следуя взглядом за леди Керкендейл – верного средства освободиться от неудовольствия и разочарования, от пустого гнева на жизнь, что не принадлежала ему. 

«Наследный принц себе не служит, никогда». – Дед буквально выжег это в сознании Севастьяна. 

Мысль тяжелым камнем осела в нем, медленно двигаясь все ниже по телу. 

– Давай немного отложим знакомство с леди Либби. Мне кое-что нужно сделать. Это не займет много времени. 

Малкольм ухмыльнулся и проследил за взглядом Сева, устремленным на удаляющуюся леди Керкендейл. 

– Конечно. Будем надеяться, что леди Либби не покинет нас рано. 

Севастьян обернулся к кузену. 

– Так позаботься, чтобы она задержалась. – Он одернул манжеты. – Я недолго. Позже представлюсь… и возможно даже побеседую с глазу на глаз с ее отцом, если она окажется именно такой, как ты говоришь. Помни, что я бы желал оказаться дома прежде, чем растает снег. Все это занятие уже слишком затянулось. 

Тень пробежала по лицу Малкольма, и Севастьян почувствовал укол вины, осознавая, что дворец – Малдания – место, которое Малкольм никогда больше не посетит. Не имеет значения, как сильно он хочет туда вернуться. 

Севастьян прогнал нахлынувшие сентиментальные мысли. Он не мог позволить себе чувствовать ответственность и за Малкольма тоже. У него и так достаточно причин для беспокойства – целая страна людей. Кроме того, завязав отношения с изгнанным кузеном, он уже сделал больше, чем дед мог стерпеть. 

Гости расступались перед Севастьяном, пока он шел сквозь толпу. Сев никого не удостоил взглядом, покидая зал. Всегда одно и то же, он отлично знал, что все смотрят ему вслед. Обычное дело. Ведь он – наследный принц Малдании, к тому же привлекательный, если можно верить хихикающим женщинам, что лебезили перед ним. 

Сев шагал по прямой линии, ковровая дорожка заглушала стук ботинок. Нужно надеяться, что короткое свидание с леди Керкендейл поможет и его… обеспокоенность пройдет. Возможно, эта краткая встреча позволит ему снова чувствовать и найти избавление от оков оцепенения.