Софи Джордан - Во власти греха

– А-а. – Малкольм улыбнулся, словно внезапно понял. – А этот воздух случайно не оказался в компании некоей леди Либби? 

Сев поморщился. Прекрасная леди Либби даже близко не была в его мыслях, что нехорошо, поскольку она возглавляла список предполагаемых невест и стала причиной, по которой он вообще тут оказался. Он уже заручился искренним одобрением ее отца на брак. 

Кажется, кузен принял гримасу Севастьяна за вину. 

– О, я заметил. 

Малкольм замигал в преувеличенной манере, и Сев совершенно уверился, что кузен вообще ничего не замечал. Исподтишка поглядев на других джентльменов, Малкольм наклонился и сказал: 

– Ну, она привлекательная девушка, тут не поспоришь. Не могу обвинить тебя в том, что ты ускользнул с ней. А ее папенька советовал тебе познакомиться с ней поближе? – добавил он со смешком. 

Сев прикончил порцию выпивки. 

– Я был не с ней. 

Только потом он спохватился, что слишком выделил «с ней». 

– Вот как? – Брови Малкольма взметнулись вверх. – Не с ней? А с кем тогда? 

Сев лишь хмыкнул и опрокинул очередную порцию бренди. Он не собирался признаваться, что отвлекся на старшую мисс Хадли, иначе Малкольм подумает, будто между ними что-то назревает. Но ни о чем подобном, конечно же, не может быть и речи. 

Она, правда, поцеловала его со всей страстью и умением опытной куртизанки, но тот поцелуй ничего не значил. Щека до сих пор горела при воспоминании о том, как Грир Хадли выказала свое мнение об их поцелуе… о нем. Севастьяна нельзя отнести к тем, кто гоняется за юбками, и если мисс Хадли не интересна легкая интрижка, так тому и быть. Все равно ничего привлекательного в ней нет. 

Как вообще может возникнуть желание к особе, которая оскорбила его и страну, в борьбе за которую он провел полжизни? Мисс Хадли не принадлежала к типу женщин, которые ему обычно нравились. Слишком дерзкая. Слишком высокая, загорелая до черноты и веснушчатая, словно какая-то батрачка. 

Тут в памяти вспыли яркие глаза, обольстительные, сияющие в темноте музыкальной комнаты, с томным взглядом из-под полуопущенных век, и горло вдруг пересохло. Естественно, Севастьян откликнулся на Грир: теплую, готовую на все женщину. Он ведь всего лишь пылкий мужчина. Однако ничего привлекательного в этой мисс Хадли он, конечно же, не нашел. Вообще ничего. 

Но, тем не менее, ее образ засел у него в голове, а вкус поцелуя горел на губах. 

Под прищуренным взглядом Малкольма Сев поставил недопитый бокал. 

– Думаю, мне пора ложиться спать. Хотелось бы встать пораньше для утренней верховой прогулки. 

– В такую погоду? 

Сев фыркнул, вспомнив о бесконечных ночах в палатке, когда снаружи бушевали ледяные ветра, а далекие пушечные залпы заменяли колыбельную. 

– Английская зима не сравнится с зимой в Малдании. Неужто ты забыл? 

Взгляд Малкольма затуманился. 

– Возможно. Я был мальчишкой, когда нас отправили в изгнание. 

Сев кивнул и сжал плечо кузену, жалея, что наступил ему на больной мозоль. 

– Ты знаешь, что волен вернуться домой. Дедушка не винит тебя за преступления отца. 

– Теперь это неважно. Мать больше ни ногой не ступит на землю Малдании, а я не могу оставить ее здесь. К тому же столько воды утекло. Теперь я англичанин. Слава Всевышнему, они обожают титулы. Может, я и без средств, зато меня часто приглашают в лучшие дома и на праздники. С голоду не умру. 

Севастьян похлопал кузена по спине. 

– Не сомневаюсь. 

– Наверное, женюсь на какой-нибудь наследнице. Мать говорит, что самое время. – Малкольм оценивающим взглядом пробежался по комнате и остановился на Джеке Хадли. – Одна из девчонок Хадли подойдет как нельзя лучше. Да хоть та фурия с веснушками, что пролила на тебя воду. – Он хохотнул. – Спорим, под одеялом она задаст жару. С такой не заскучаешь. 

Сев сжал руки в кулаки. 

– Не лезь к ней, – приказал он. 

Малкольм внимательно посмотрел на кузена. 

– Что? Тебе она не пара, но мне вполне подойдет. Может, она с благодарностью воспримет мое расположение. Ведь тут ей пришлось несладко. 

– Она моя, – вырвалось у Севастьяна. 

Он не ожидал от себя таких слов. Не понимал, как его тянет к ней, пока не произнес их. 

И все же, глядя в потрясенное лицо кузена, принц обнаружил, что не сожалеет. 

– Твоя? 

Следовало бы взять свои слова обратно. Объяснить, что имелось в виду другое. 

– Ты меня слышал. 

Знание того, что Малкольм – или любой другой – тянет к Грир руки, наполнило Сева смертельной яростью. 

Он не сожалел о сказанном, но все-таки не должен был говорить такое. Не должен чувствовать подобное. 

Сдержанно кивнув, Севастьян пожелал спокойной ночи и покинул комнату, пока не сказал еще чего-нибудь лишнего.

 Глядя через раздвинутые шторы на занимавшийся туманный рассвет, Грир торопливо натягивала амазонку – модный бархатный ансамбль бордового цвета, отделанный лиловым мехом. На мгновение она остановилась, чтобы посмотреть на отражение в зеркале, и закатила глаза. 

Она вспомнила, как жила в маленьком домике под соломенной крышей еще месяц назад, и теперешний ее вид в подобной одежде показался смешным. Нахлынула острая тоска по той скромной обители и простой жизни. Грир поспешно прогнала сентиментальные чувства и напомнила себе, почему уехала: в жизни появились непредвиденные сложности. 

Бессмысленно скучать по своим брюкам. Они остались там… вместе со всем остальным. 

Решительно задрав подбородок, Грир намотала заплетенные в косу волосы вокруг головы и наспех заколола непослушную копну, не переживая, что ветер уничтожит ее усилия. Судя по завываниям за венецианскими окнами, прическа недолго будет аккуратной. Однако такая мелочь Грир не останавливала: слишком уж манила возможность в одиночку проехаться по сельским просторам. Так что не стоит очень уж стараться над прической и тем более звать горничную, чтобы в такой ранний час та позаботилась о ее волосах. 

Подумав о том, что предстоит выскользнуть из дома, пока никто не проснулся, Грир грустно усмехнулась: как сильно она отличалась от остальных гостей. Она знала, что аристократы раньше полудня не поднимались. 

Перед мысленным взором предстал образ принца под роскошными покрывалами, со спутанными вокруг ног простынями. А ноги у него удивительно мускулистые, она заметила это даже за штанами. Такого она не ожидала от щегольски одетого наследника престола. 

Грир съежилась и прогнала слишком часто посещавший ее образ принца. Сегодня она не будет омрачать свои мысли и бросать тень на долгожданную поездку. Достаточно и вчерашних переживаний, доставленных его высочеством. 

Поднявшись с изящной табуретки перед туалетным столиком, она тихонько выскользнула из комнаты. 

Сев несся на лощади по сельским просторам. Он потерял счет времени. Ветер хлестал по щекам и трепал волосы. Предрассветное небо мягко окрасилось в серый цвет – значит, еще очень рано. Мир вокруг тихо дышал, и принц упивался этими ощущениями. 

Он чувствовал себя живым, и это само по себе уже было удивительно, ведь чуть больше года назад он сражался на поле боя, промокший от крови своего брата и уверенный, что падет следующим. 

Севастьян прогнал мрачные воспоминания того дня, когда мир круто перевернулся и он, второй по старшинству, перестал быть «про запас», а стал наследником королевства. 

Сюда Севастьян приехал ради Грегора, так что смерть брата не была напрасна. И не только ради Грегора, но и ради каждого своего соотечественника, павшего смертью храбрых на поле сражения. Сев в неоплатном долгу перед ними и потому должен перетерпеть и привезти домой невесту, которая поможет вдохнуть жизнь в Малданию. Личные предпочтения не имели значения вообще. 

По необъяснимой причине в мыслях возник образ мисс Хадли. Нахмурившись, Сев пригнулся и пришпорил коня. Они с жеребцом гнали, пока не запыхались и не задышали тяжело. Когда скакун взмылился, принц ослабил узду. 

На вершине холма он остановил уставшее животное и потрепал его по шее. 

– Хороший мальчик, – пробормотал Сев. – Ты даже на таком холоде умудрился вспотеть. 

Севастьян расслабился и залюбовался живописным пейзажем. Снег укутал густой лес в долине. Из-за белой вуали выглядывали бледно-зеленые листья и коричневые ветки иссушенных зимой кустиков. 

Теперь, после многолетних зимних ночевок в палатке, Сев стал весьма невосприимчив к холоду. В это время года под ослепительно белым одеялом вокруг дворца ничего не было видно. Даже древесную кору с трудом можно было отыскать. 

Севастьян задумался о своем деде. В его возрасте тот тяжело переносил непогоду, даже в уютной постели во дворце. Зимой всегда приходилось труднее всего. У него болело все, и с каждым годом становилось все хуже. Старик долго держался, протянул всю войну, но нельзя ожидать, что так будет длиться вечно. 

Внук покидал Малданию с намерением принести деду мир. Успокоить, что не только войне конец и страна выздоравливает, но и что род Максими не прервется и следующее поколение займет трон. 

Поэтому нужно как можно скорее закрыть вопрос с поиском подходящей невесты. Севастьян надеялся вернуться домой до наступления весны с женой, уже округлившейся будущим наследником. 

И все же он не подходил к этому делу с той поспешностью, с какой следовало бы. Сев разочарованно вздохнул, столкнувшись с горькой правдой: он еле плелся. Пришло время вплотную заняться вопросом супружества и как можно скорее его закрыть. Полный решимости принц развернул коня, но помедлил, заметив вдалеке вспышку движения. Он остановился и стал всматриваться вдаль. Лошадь и всадник неслись по холмам, укрытым островками снега.