Данелла Хармон - Во власти бури

— Речь идет о совсем недавнем прошлом. Когда я пожелала вам спокойной ночи, я вас поцеловала в лоб.

Он вздохнул и ничего не ответил, но чуть погодя улыбнулся по-настоящему.

, — , — Вы знали, вы знали!

— Как я мог? Я спал.

— Допустим. И что вы чувствуете, узнав об этом?

— Я страшно смущен.

— Не правда!

— Правда.

— Вас что же, никто никогда не целовал на сон грядущий? У вас вообще не было женщин?

Улыбка исчезла с губ Колина.

— Эта тема не из тех, что можно обсуждать с благовоспитанной леди.

— Поздно! Мы ее уже обсуждаем! — весело возразила Ариадна. — Говорите, были у вас женщины?

— Это вас не касается.

— Но мне страшно любопытно!

— Мало ли что.

— Наверняка у вас были женщины. Сколько? Одна? Две?

— Ариадна!

— Пять?

— Нисколько.

— И у вас с ними было все?

— Дьявольщина! Что на вас нашло?

— Нет, правда! Вы спали с ними?

— Да, черт меня возьми, я с ними спал! С каждой из них! Я не монах, понятно?

Его реакция только позабавила Ариадну. Она схватила руку Колина, пользуясь его растерянностью, разжала ее и начала щекотать ладонь кончиком пальца. В следующее мгновение что-то толкнуло ее в затылок, еще и еще раз. Что-то твердое. В ответ между ног стало жарко и влажно, еще до того, как она успела сообразить, что происходит.

Ариадна была испугана. И заинтригована.

— Колин!

— Никаких вопросов больше! — воскликнул он хрипло. — Только никаких чертовых вопросов!

— Один.

— Ни одного!

— Ну один!

— Нет!

Поскольку руку он так и не отнял, Ариадна снова провела кончиком пальца по ладони и нашла ее горячей и влажной. Это восхитительно, подумала она. Какие сильные, теплые, какие волшебные руки у Колина Лорда! Интересно, что он чувствует сейчас? Так ли бешено несется кровь по его жилам, как у нее?

— А я все-таки задам свой вопрос. Готовы?

— Господи!..

— Итак, Колин, как я уже сказала, прошлой ночью я поцеловала вас в лоб, — начала Ариадна, с жадностью наблюдая за его лицом. — Это уже больше не секрет для вас, но я хочу сделать еще одно признание. Наверное, это началось уже тогда, когда я впервые увидела вас склонившимся над тем мохнатым беднягой. Как бы это назвать… словом, меня потянуло к вам. И чувство это все усиливается — с вами так надежно, так хорошо, так интересно! Я знаю, знаю, что не должна чувствовать ничего подобного, поскольку обручена и собираюсь выйти замуж. Однако брачный обет еще не произнесен, поэтому не будет никакого вреда, если…

— К чему вы клоните, Ариадна?

Она улыбнулась, с внезапной нервозностью и сознанием, что отступать поздно.

— Поцелуйте меня.

— Поцеловать вас?

— Именно это я и сказала.

Напряжение сродни судороге внезапно прошло по телу Колина, и его мужская плоть, уже твердая под ее затылком, окаменела. Ариадна задалась вопросом, как она выглядит, эта чисто мужская часть тела Сама того не замечая, она потерлась затылком о живой каменный стержень и услышала сдавленный стон.

— Колин!

Он не стал отворачиваться. Взгляд его был взглядом загнанного животного.

— Остановите экипаж, Колин.

Он, напротив, подхлестнул Грома. Шаребу пришлось затрусить быстрее.

— Остановитесь! Я приказываю!

Ариадна вцепилась в вожжи и потянула их на себя изо всех сил. Старый мерин и не подумал противиться, он послушно остановился.

— Дьявольщина!.. — почти шепотом произнес Колин. — Зачем вам это нужно? Зачем нужно мучить меня и издеваться надо мной?

— Но мне нужен всего лишь поцелуй — ни к чему не обязывающий, невинный поцелуй.

Последние полминуты Колин не смотрел на Ариадну, но тут обратил к ней взгляд, полный ярости и вожделения. Сила его была такова, что девушке захотелось провалиться и сквозь пол коляски, и сквозь землю.

Она зашла слишком далеко!

— Значит, поцелуй? Ни к чему не обязывающий, невинный, безвредный поцелуй? — переспросил он мягко, но в этой мягкости чувствовалась угроза.

Улыбка флиртующей кокетки застыла на губах Ариадны, сердце готово было выпрыгнуть из груди.

Лицо Колина склонилось к ней. Девушка широко открыла глаза, не в силах пошевелиться. Рука скользнула ей под голову и приподняла, а другая, которую он без труда высвободил из ее ослабевших пальцев, легла на шею, потом двинулась ниже, одну за другой расстегивая пуговицы куртки и рубашки. Ариадну охватила паника.

— Колин, ради Бога! Я просто дразнила вас!

— Мне ли этого не знать, Ариадна! Я сыт по горло вашими играми. Однажды вы зайдете так далеко, что назад дороги не будет. Пора вам узнать, что от «невинных» поцелуев бывает больше вреда, чем от искры, упавшей в бочку с порохом!

Девушка хотела было протестовать, подняла было руку для пощечины… но тут рот Колина обрушился на ее губы так, что перехватило дыхание. Ее приподняли и с силой прижали к согнутому колену. Горячий язык проник в рот и заполнил его, подавив рвущийся наружу крик. Одна рука, словно живые тиски, не давала ей даже шевельнуться, а другая двинулась вниз по телу под рубашку. Пока не нашла грудь. Ариадна забилась, рванулась, но ее только прижали теснее. Глаза, которые она в ужасе зажмурила, открылись сами собой, заглянули как будто в растревоженную штормом океанскую глубь и зажмурились снова.

Пальцы Колина — горячие, огрубевшие, ловкие пальцы — поглаживали и сжимали сосок, пока Ариадна не забыла про страх и возмущение. Она забыла вообще обо всем, кроме пронзительной сладости, которая страшным образом отдавалась между ног, где становилось все горячее, все теснее, где было так влажно…

И вдруг она оказалась свободна. Нога Колина соскользнула с сиденья, и девушка обессиленно опустилась навзничь. Ее затуманенный взгляд был прикован к его лицу, ладонь медленно легла на грудь, которую он только что ласкал.

— Колин…

— Надеюсь, это послужит хорошей прививкой против флирта, — сказал он, тяжело дыша. — Никогда больше не играйте мужчинами, Ариадна. Дразнить и мучить не просто некрасиво, но к тому же и опасно. Если вам снова придет в голову пофлиртовать со мной, знайте, что я не отвечаю за последствия. Вы меня поняли? — Колин подхватил вожжи и посмотрел на девушку. — Поняли?

— Да… — тихо ответила она, не отрывая взгляда от его рта и скользя пальцами вдоль своих припухших губ. — Да, я поняла.

— Вот и хорошо.

Колин отвернулся и молча ждал, пока вожделение угомонится.

— Я только… Колин, я думаю… может быть, прежде чем мы продолжим путь… вы не могли бы поцеловать меня еще раз?

Ариадна протянула руку и коснулась его губ. Колин отпрянул так резко, словно получил удар под дых. Он понял, что попытка запугать ее не удалась. Она не собиралась оставлять его в покое. В ярости он оттолкнул ее, соскочил на землю и сунул руку под сиденье, за седлом и уздечкой Шареба.

Он принялся седлать жеребца так грубо, такими гневными движениями, что оскорбленное животное взбунтовалось. Когда Колин болезненным рывком затянул подпругу, жеребец укусил его в плечо.

Ветеринар ахнул и схватился за укушенное место. До сих пор животное никогда так себя не вело.

— Боже мой, Колин! — послышался возглас Ариадны, и она спрыгнула на землю.

— Убирайтесь! — проскрежетал он сквозь зубы, положив руку на борт экипажа и уткнувшись в нее лбом. — Убирайтесь назад в коляску и никогда — слышите? — никогда больше не просите меня вас целовать!

Все это время Ариадна находилась в каком-то оцепенении, не сознавая, что происходит, однако, когда Колин неловко закинул ногу на спину Шареба и вскочил в седло, она сразу опомнилась.

— Нет! Нет!

Но было поздно.

С пронзительным, диким воплем, мало похожим на ржание, жеребец подпрыгнул, изогнулся и, наконец, так высоко подбросил круп, что седок пулей вылетел из седла через его голову.

— Шареб! — закричала Ариадна в ужасе.

Жеребец прянул с обочины, заметался во все стороны, оскальзываясь задними ногами в мокрой траве.

— Шареб!

Что-то случилось — возможно, одна из задних ног попала в кротовью нору. Так или иначе жеребец тяжело рухнул на бок. Если бы Колин не откатился в последний момент, его бы придавило. Бешено молотя в воздухе всеми четырьмя ногами, Шареб пытался подняться, его испуганное ржание эхом отражалось от соседней рощицы. Наконец он поднялся; к облегчению Ариадны, жеребец не бросился прочь, а остался стоять, тяжело дыша и отфыркиваясь.

Девушка всем сердцем любила свою лошадь, но в первую очередь бросилась к лежащему неподвижно Колину.

— Вы живы? Колин, скажите что-нибудь!

Тот шевельнулся, перекатился на спину и вперил взгляд в Шареба Лицо его было мертвенно-белым.

— Боже мой, Колин!

Когда Ариадна присела рядом, он приподнялся, потряс головой и хрипло откашлялся.

— Похоже, идея была не лучшая…

Слезы брызнули у нее из глаз. Трясущимися пальцами она отвела влажные волосы со лба Колина и виновато заглянула ему в глаза.

— Мне нужно было предупредить вас, что никто никогда не ездил верхом на Шаребе! Только я.

— Что ж, лучше выяснить это позже, чем никогда, — заметил Колин с мрачным сарказмом.

Он начал подниматься. Ариадна пыталась удержать его за плечо. Он сверкнул глазами на ее руку, потом на нее.

— Я хочу встать!

— Но ведь вас только что сбросила лошадь! Господи, Колин, он мог убить вас! Позвольте мне хотя бы помочь…

Не обращая внимания на протянутую руку и не удостоив ее ответом, Колин с трудом поднялся, оправил одежду и пошел к жеребцу. Ариадна осталась сидеть в позе нищего, протянувшего руку за подаянием.

Шареб отступил при его приближении. Он выглядел одновременно потрясенным и рассерженным.

— Тихо, приятель, тихо! Успокойся.

Колин протянул руку. Шареб шарахнулся, но ветеринару удалось поймать поводья. Чувствуя себя плененным, жеребец с негодующим ржанием поднялся на дыбы. Ветеринар с силой рванул поводья вниз. Копыта передних ног глухо стукнули о землю. Шареб снова прянул в сторону, почти сорвав с себя уздечку.