Нат Рейвен - Внутри меня гасли звезды

Больше никаких байкеров в моей жизни и всего, что связано с гонками! Я на пушечный выстрел не подпущу к себе человека, имеющего хоть что-то общее с бандами. 

Никогда. 

Никого.

Последний раз. Терпи.

Нью-Йорк никогда не спит. Даже в два ночи он бодрит своей насыщенной жизнью, как крепкий кофе по утрам.

Небрежный ветер раннего лета дует в лицо и развевает спутавшиеся локоны в стороны. Позади Ист-Ривер и блошиный рынок. Я попросила Хантера дать мне пару часов спокойствия, пообещав, что буду в логове Лихачей вовремя.

Не знаю, куда идти, поэтому просто держу свой путь вперед. Прохладно. На мне только футболка с джинсами и легкий жакет. Но я готова мерзнуть, лишь бы не думать обо всем, что сейчас отчаянно гонится за мной, следуя тенью по пятам.

Помню то время, когда боль разъедала не только тело, но и душу. Я точно также бродила по улицам Нью-Йорка, точно также хотела остановиться, но ноги продолжали меня вести в поисках очередного ложного утешения. Я была почти сожжена ненавистью и затянута в пустоту. Еще пару недель назад эти моменты являлись лишь в кошмарных снах, а теперь снова стали реальностью.

Я нахожусь в своих мыслях, как, в окутанном пожаром, лесу. Везде огонь. Он прет на меня словно поезд, уверенно едущий на человека, привязанного к рельсам. Пепел, летающий в воздухе, не дает нормально дышать. Мои попытки спастись – тщетны. Я не успеваю выбраться.

Я пыталась, правда, пыталась, но сейчас, кажется, сгорю окончательно. Не хочу возвращаться к Лихачам, не хочу участвовать в гонке. Но меня не оставят в покое, и я боюсь, что так будет и дальше. Хантер так просто не отпустит, я это прекрасно понимаю.

Он может пообещать все что угодно, лишь бы я играла по его правилам. Он знает мои уязвимые места, знает, на что давить.

И вот прямо сейчас я клянусь, глядя на ночные огни города, небоскребы, отражающие их свет, полную луну, плывущие облака, если он от меня не отстанет после выполнения условия, то я сделаю все необходимое, чтобы стереть его из своей жизни.

Проблему по имени «Хантер» можно решить только самой крайней мерой. И, черт возьми, я на нее пойду!

Так я и слоняюсь по улицам, опустошённо глядя на все вокруг, пока сумрак не прогоняют первые лучи солнца. Где-то неподалеку звучит музыка. Я иду на мотивы гитары и оказываюсь возле небольшого скверика, где стоит целая толпа туристов вокруг молоденького, совсем еще юного гитариста. Кто-то ему подпевает, кто-то старается танцевать, кто-то просто слушает. Я же не могу разделить этого наслаждения с ними. Мне хочется лечь посреди дороги и плакать, выть, реветь навзрыд под грустную мелодию, исходящую от струн инструмента.

Мне как никогда нужна поддержка, и я бы позвонила друзьям, если бы не оставила телефон в номере. Камилла меня убьет…

Что она сейчас думает?

Представляю, каково ей сейчас.

– Грусть обязательно пройдет, девушка. И чтобы ускорить ее уход, разрешите пригласить вас на танец?

Хромой мужчина лет шестидесяти с явно европейским акцентом подходит ко мне. Несмотря на возраст, в его светло-голубых, почти белых глазах горит огонь. Улыбка на морщинистом лице счастливая и спокойная. От него исходит свет. Никаких злых умыслов, просто добрый жест.

Таких людей редко встретишь, но они есть. И я рада знать, что в этом мире не все так плохо.

– Я не умею танцевать, да и мне уже пора. Извините, – вымученно улыбаюсь я в ответ и шагаю прочь.

Пора вернуться к тому, с чего все и началось. Моя грусть уйдет лишь после того, как я разберусь с ее причинами.

Есть вид на жительство. Мне нужен вид на счастье.

***

– Какие люди, Дакота! – Встречает меня один из Лихачей, чье имя я уже и не вспомню. – Как дела?

– Жизнь прекрасна. Я тащусь от проблем и ненавижу байкеров.

Появляюсь в убежище банды. Здесь воняет бензином, алкоголем и дешевыми шлюхами. Впрочем, ничего нового. Несмотря на то что сейчас около семи утра, никто не спит. Все в предвкушении сегодняшнего события.

Я не много знаю об этом, но и этого достаточно, чтобы понять, чего ожидать. Гонки часто устраивают, но масштабные пару раз в год. Эта одна из них.

Приедут байкеры из других штатов. Они ставят деньги, и тот, кто выигрывает заезд, забирает все. Как правило, суммы большие, это же касается и риска. А девушки, которых привязывают ремнями к гонщику, –  всего лишь украшение.

Я ни разу не была таким аксессуаром, всегда отказывалась, когда Хантер пытался меня уломать. А теперь и уговаривать не пришлось…

Я прохожу мимо парней и сажусь на дырявый диван. На меня все смотрят, как на привидение, но, судя по их лицам, они ему очень рады.

Рядом с Хантером стоит светловолосая девушка, крепко обнимающая его дрыщавое тело костлявыми ручонками. Она не похожа на тех, с кем обычно встречаются байкеры. Слишком простая, наивная, серая. Мышка, одним словом.

Что ж ты здесь забыла, бедняга?

– Ты изменилась, похорошела, – подсаживаясь ко мне, заявляет один из прихвостней.

– Все из-за того, что мне не приходилось долгое время видеться с вами.

– Как неуважительно! Что же ты тут делаешь тогда?

Он старается меня обнять, но я крепко хватаю его за лапу и сжимаю так крепко, насколько могу.

– Если ты, креветка контуженная, не свалишь через три секунды, я отгрызу твои клешни, и никакой доктор не сможет их пришить обратно!

– Ладно-ладно, спокойно, чудачка…

Он пожимает плечами и уходит.

Здесь все знают меня только такой – злой сукой, сорвавшейся с цепи. Они никогда не видели во мне слабости, снисхождения и теплоты. Я успела заработать репутацию стервы, с которой шутки плохи. Стоит вспомнить хотя бы выбитые зубы или сломанные носы неудачников, пытающихся влезть в мое пространство.

– Дакота, будь добрее! Смотри, сколько лиц здесь рады тебя видеть! – Хантер появляется передо мной, и его рожа блестит так, словно начищенный ботинок.

– Где здесь лица? Одни морды облезлых собак!

– Ох, ты просто прекрасна в гневе!

– Короче, – прерывая его, восклицаю я, – я хочу спать.

– Мия тебя проводит, детка. Отоспись, вечером ты должна сиять.

Эта девушка кажется совсем безобидной. Она несмело подходит ко мне и скромно кивает. Ее маленькое личико такое милое, что кажется, будто она совсем еще ребенок. Светлые жиденькие волосы едва закрывают бледные неприкрытые плечи. Чуть вздернутый нос украшен веснушками, а серые боязливые глаза безустанно смотрят в пол.

Бедное дитя… Я по сравнению с ней то еще чудовище.

– Я буду сиять, когда увижу твое бездыханное тело, Хантер. – Многие ли задумываются, что у улыбки есть обратная сторона? Все видят обложку, но не читают содержания. Я сейчас улыбаюсь врагу, пока душа рвёт сердце на мелкие куски.

Провожаемая его тупым мерзким смехом, иду вслед за девчонкой. Она приводит меня в одну из комнат, где я никогда не была. Здесь довольно мило и уютно, в отличии от всего помещения. Стоят цветы в горшках, диван, небольшой шкаф и зеркало в полный рост, даже коврик есть! Видно, что здесь поработали женские руки.

Мия молча стоит у двери, опустив голову.

Это страх.

Жалко ее. Она меня совсем не знает, а уже боится.

– Я тебя не съем, обещаю. – Вздыхаю я, глядя, как она топчется на одном месте.

– Мне нужно взять одну вещь, и я уйду… – еле слышно говорит она.

– Меня зовут Дакота. Уделишь немного времени?

Блондинка присаживается на диван и все также не смотрит на меня, словно я медуза Горгона, способная убивать лишь взглядом.

Ее поджатые коленки, разукрашенные небольшими ссадинами, руки, нервно сжимающие подол юбки, прерывистое дыхание, реально наводят на жалостливый смех.

– Что ты здесь забыла?

Я стараюсь говорить мягко, отбрасывая усталость подальше.

– Я здесь живу.

– И давно?

– Пару месяцев.

– Только не говори, что ты встречаешься с этим потным бабуиновым яйцом!

– Я его люблю, не обзывай его, пожалуйста. – Это прозвучало так, словно она меня умоляет, а не требует.

Тут уже я начинаю заливаться смехом, будто надышалась веселящего газа.

– Что? Любишь? Деточка, дам тебе совет, беги! Прямо сейчас беги… Он не заслуживает такую, как ты. Ты хоть понимаешь, что он тебя просто использует в качестве бесплатного тела?

Она закрывает глаза и молчит. Я наблюдаю за ней с надменной улыбкой, пока не замечаю на щеках дорожку из слез.

Только не это!

Ненавижу смотреть, как плачут, потому что не умею успокаивать.

– Это неправда, он говорил, что я лучшее, что с ним могло произойти. Я знаю, он плохой, но он хочет исправиться. И он любит меня, я чувствую это…

Она сжимает свои маленькие руки у груди, и ее наивный взгляд меня убивает.

Вот это клиника!

Я озадаченно потираю лоб.

Да, любовь зла…

Она ослепляет, оглушает и превращает в тупой овощ. Хантеру нужна такая, чтобы самоудовлетворяться. Мерзкий гад!

– Хочешь, я тебе прямо сейчас докажу, что это не так?

– Не надо, – чуть ли не пищит она. – Пожалуйста, я не хочу, чтобы было больно.

– Ты боишься этого? Боишься боли?! Да тебе будет в сто раз больней, если ты не уйдешь от него. Ты в курсе, что он тебе изменил со всеми дорожными шлюхами?

– Это не так, не так, не так!

Она что, сумасшедшая? Мне хочется и смяться и плакать. Теперь я жить спокойно не смогу, зная, что Хантер использует эту девчонку.

– Сейчас сделаешь все, что я тебе скажу.

– Зачем? – Она впервые смотрит на меня с интересом.

– Так надо.

***

Хантер появляется в комнате, заметив раскрытую нараспашку дверь. Я стою в центре, чтобы он не зашел дальше и не обнаружил, притаившуюся за шкафом, Мию.

– А где моя подружка? Как она тебе, кстати?

– Не знаю, ушла куда-то… Скажу одно – ты мразь, а девочка бедная.