Я врезаю кулаком со всей силы по, исколотой пирсингом, роже. Мерзко об этом вспоминать, но я готова предаться прошлому и изуродовать каждый дюйм его плоти. Я забываю, кто я есть, свои обещания не срываться. Есть только сгусток гнева, который необходимо впечатать в Хантера как можно сильнее.

Меня останавливает Джейден. Он оттаскивает вместе с разгоряченным телом мою ярость подальше от главаря. Я оказываюсь в его руках, как в клетке.

– Что ты творишь, совсем крыша поехала? – орет он мне прямо в лицо, приводя в чувства.

Находя в себе силы, я отталкиваю Ривза в сторону и возвращаюсь к, красной от крови, физиономии главаря.

Я его не боюсь, и он это прекрасно знает.

– У тебя будут огромные неприятности, если ты еще хоть раз покажешься мне на глаза! Ты помнишь, что я достаточно богатенькая тварь, способная испортить твою жизнь? Как стервозная мразь, советую держаться от меня подальше.

– Мы еще встретимся, милая. И обещаю, что встреча эта будет не совсем приятной.

Он прижимает тыльную сторону ладони к носу и тяжело дышит ртом, словно собака. Да он и есть собака. Худая, облезлая, злая.

Как же я ненавижу себя за то, что когда-то связалась со всей этой мутью!

– А когда-то было иначе?

Лихач не отвечает, последний раз даря мне свою отвратительную ухмылку. Удаляющиеся байкеры пару раз громко сигналят и исчезают со стоянки.

Мигом все затихает, будто бы ничего и не произошло. Даже легкий ветер, подхватывающий снежинки, дует в другом направлении. И только мое, вырывающееся из груди, сердце и ноющие побледневшие костяшки дают понять, что я снова влезла в дерьмо.

– Вот почему ты вечно появляешься там, где тебя быть не должно?!

Ривз злостно зыркает, словно это не я только что спасла его от плохой банды, а он ввязался из-за меня в неприятности.

– Я и сама не знаю. Кажется, судьба у меня такая – купаться в неприятностях, как в горячих источниках.

Плюхаясь прямо на холодную землю и взяв горсть снега, он вытирает окровавленные руки. Да, вид у него не самый лучший, а завтра все будет ещё хуже. Я знаю это не понаслышке.

– Нужно обработать эту красоту. – Глубоко вздыхаю я и присаживаюсь на корточки, чтобы получше разглядеть масштаб увечий.

Нижняя губа полностью распухла, словно ее поцеловала пчела. Под левым глазом фингал размером с кулак, бровь рассечена. Даже представить страшно, что скрывается под рубашкой…

– Надо же, я думал, ты на хореографическом учишься, а ты, оказывается, доктор.

– И это твоё «спасибо»?

– За что я должен тебя благодарить? За то, что ты влезла, куда не стоило или за то, что ты не дала мне закончить разборку?

– Закончить разборку?! Да ты ее даже и не начинал, тебя здесь чуть не пришибли. Ты точно голову не повредил?

– До этого бы дело не дошло.

– Хантер придурок, ему человеческая жизнь, особенно врага, мало интересна. А покалечить такого, как ты, доставит ему только удовольствие.

– Ты его хорошо узнала, да?

– К несчастью.

– И даже переспать с ним успела…

Если бы взглядом можно было убить, то Джейден мгновенно воспользовался этой опцией. Он смотрит на меня точно так же, как раньше, когда мы с ним постоянно друг на друга орали, как обозлённые на весь мир маразматики.

– То, что я успела или нет – не твоё дело и никогда им не было.

– Разумеется. А у него на члене тоже пирсинг?

– Развлекайся, думая об этом, не буду мешать.

Я ухожу в сторону университета, а у самой остаётся неприятное послевкусие. Раньше мне было бы плевать на все это.

Раньше.

Мои ошибки, похоже, всегда будут светиться светодиодными фонарями в темное время суток.

Неожиданный удар снежком в спину заставляет меня обернуться.

– Как по-взрослому! – восклицаю я, собираясь продолжить свой путь.

– И ты даже не ответишь? – обескураженно спрашивает байкер.

– На тебе места живого нет, некуда отвечать.

– Тогда, может, поможешь добраться до дома? Я ключи от мотоцикла потерял, копаться в снегу как-то не очень хочется, а в такси меня вряд ли пустят в таком-то виде.

– И ты просишь об этом меня? – Удивленно уставляюсь я на него.

– А ты здесь видишь кого-нибудь ещё?

***

Предупредив своих друзей, что уезжаю домой, потому что очень вымучена этим днём, я сажусь за руль. Камилла немного поворчала и пыталась уговорить остаться на вечеринке, но Эштон меня спас. Он понял как никто другой, что мне и так на сегодня веселья вполне хватило.

Угрюмый Ривз, задумчиво уставившись в окно, всем видом показывает, что разговора не будет. Я пытаюсь не зацикливаться на том, что произошло, и просто смотрю вперед, разглядывая декорации, которые зима заготовила для города.

Вечерние улицы стали немного светлее из-за снега, поблескивающего от света фонарей и праздничной иллюминации. Люди словно проснулись от долгой спячки, наслаждаясь чудесной погодой. Веселая молодежь начала играть в снежки возле парковой зоны, более старшее поколение просто вышло на прогулку, укутавшись в теплые шарфы.

Я бы тоже была бы не против сейчас пойти на центральную площадь к елке и выпить стаканчик теплого глинтвейна. Но вместо этого мне приходится везти домой разукрашенного, как рождественский пряник, байкера и слушать угнетающую тишину.

– Спасибо тебе, – заговаривает он, когда мы заходим в лифт. – Ты, наверное, столько планов из-за меня нарушила.

– Ничего нового я бы сегодня не пропустила, но пожалуйста. Наконец-то ты признал, что я была полезна.

– Ну да, вмазала Хантеру ты знатно! Я даже на пару секунд подумал, что ты его там и прикончишь. – Улыбку это не вызывает. Хотелось бы забыть этот кошмар навсегда. – И как же твой парень? Разве у тебя не назначено в пятничный вечер какое-нибудь умопомрачительное свидание?

– А как же твоя девушка? Разве она сейчас не изводится в переживании, заметив твое отсутствие?

И вот зачем я лезу туда, куда нос совать не стоило бы?

– Уэлш? Она не моя девушка.

– Ух ты, а все думают по-другому!

– И ты?

– А при чем здесь я? Меня твоя личная жизнь не касается.

– У нас с ней был тупо секс, ничего большего. И я ей не обещал серьезных отношений, а то, что надумала толпа и она, не мое дело.

– В твоем репертуаре, не так ли?

– Что ты имеешь в виду?

– Тебе не кажется, что за пару минут слишком много вопросов?

– Все потому что ты их и задаешь, при этом не отвечая.

– Какая ирония!

Джейд громко кашляет, и из носа начинает течь кровь.

Его лицо стало холстом побоищ. Мне больно на это смотреть. Хантер поступил нечестно, накинувшись на него со своей сворой. Это в его стиле, ведь в одиночку он просто дрыщавый наркоман.

– Если ты умрешь в лифте, у меня появится фобия, – протягивая ему платок, лишь язвлю я.

– Заманчивая идея, но такого счастья ты не заслужила.

Стоит признать, что он способен ответить на колкость. И хоть он не совсем сейчас в форме, удар держит достойно, собственно, как и всегда. Может, это и есть одно из отличий от всех других знакомых мне байкеров. Те, кроме пошлости и тупости, в своем загашнике ничего не имеют и иметь не смогут.

– Все, приехали, дальше я сам смогу привести себя в порядок, – заявляет Ривз, как только лифт доезжает до его этажа, и медленно ковыляет в сторону своей двери.

– Ага, до завтра справишься?

– Мне некуда спешить.

– Раз уж я тебя сюда притащила, то доделаю все до конца, так что не нужно геройствовать. – Я следую за ним.

– Я справлюсь сам! А ты езжай к своему парню, – уже более настойчиво говорит он.

– Какому, черт возьми, парню? Нет у меня никакого парня.

– Так быстро? Еще же недавно был. И чем же, позволь узнать, он тебе не угодил?

– Не твое дело. Дверь открывай или мы так и будем стоять в холле?!

– Будем, пока не ответишь.

– Тогда приятного вечера.

Я разворачиваюсь и иду обратно к лифту. Нажимая на кнопку вызова, слышу, как байкер смеется. И хоть я знаю, что это дается ему с трудом, но он и вида не подает, стараясь лишний раз меня задеть.

– И что же здесь веселого?

– Да просто ты бесплатная ходячая радость, Коуэн, вот и все.

– А ты придурок.

– Достойно!

Ну все, этот человек меня доконал! Я мигом выхватываю ключи из его изуродованных рук.

– Вот сейчас повеселишься на полную катушку, ведь я никуда отсюда не уйду и буду специально причинять тебе боль во время обрабатывания ран!

Я открываю дверь и бесцеремонно заламываюсь в квартиру, словно являюсь ее хозяйкой.

Глава 20Это место осталось таким же, каким и отпечаталось в памяти. Правда, кажется, что атмосферных фото на стенах стало еще больше. Такое ощущение, что сейчас я нахожусь на выставке какого-нибудь начинающего, но очень талантливого фотографа.

Больше всего меня заинтересовало изображение ветвистого дерева, раздетого поздней осенью. Черно-белая экспозиция пустынного поля вывела на первый план старый дуб, покрытый серо-коричневой корой. Он один среди пустоши упрямо противится порывистому ветру. Мертвые сучья лежат на промерзшей земле, но он не сломил толстый ствол. Ветер – это всего лишь испытание. Наступит время, и его прогонят солнечные теплые дни бесценного опыта и спокойствия. Отрастут новые ветви, появится молодая листва.

Это фото каждый может понимать по-своему. Кого-то оно отправит в уныние, кого-то насытит силами и верой. Я вижу упорство. Историю борьбы с проблемами. Если жизнь –поле, то я хочу быть тем самым дубом. Не жалким и одиноким, а стойким и уверенным.

– Нравится? – спрашивает Ривз, заметив, что я уже около минуты молчу, уставившись на фотографию.

– Неплохо. Снимок на любителя, но я и есть одна из них. Это ты снимал?

– Ха-ха, нет, я на такое не способен.

– Тогда я смело могу похвалить автора!

– Я ей передам.

– Ей?

– Все работы, которые висят на стене, выполнены моей сестрой.