Нат Рейвен - Внутри меня гасли звезды

– Пей! – настойчиво повторяет она.

Друг кривится, но все-таки берет стакан и делает пару глотков.

– Фу, больше никогда не экспериментируй! – заявляет он и громко ставит емкость на стол.

Камилла начинает ехидно смеяться и кричит бариста за стойкой:

– Видишь, Майлз, это помои!

Молодой паренек, видно совсем еще зелененький в делах кофеварения, сразу же покрывается испариной.

– Ты что, решила поиздеваться над новичком? – спрашиваю я.

– Я решила его проучить. Он пичкает людей всяким дерьмом, но никто ему этого так и не сказал.

– Борешься за справедливость?

– А кто, если не я? Ладно, сейчас принесу чего-нибудь нормального!

И вот с этой сумасшедшей я живу?! 

Мне нравится.

Я смотрю на заблокированный экран телефона. Близится шестое ноября, а это значит, что скоро мой день рождения. В прошлом году я пропустила это событие. Ну, как сказать, пропустила… Я пропила его в баре. Поставила на уши Блэк Кэт так, что одному из посетителей пришлось вызывать копов, дабы усмирить драку, зачиненную мной. Подобных подвигов, клянусь, повторять больше не собираюсь, но вот от празднования отказаться не допускается возможным.

Отец уже поставил меня перед фактом, что соберет целый прием в честь моего двадцатидвухлетия. А это значит, что меня ждут скучные богатые снобы в шикарном зале какого-нибудь ресторана или отеля.

– Ребята, у меня есть важная новость! – когда Кэм снова появляется у нашего столика, вздыхаю я.

– Только не говори, что ты беременная! – сразу же перебивает меня она.

– Тормоза включи, подруга! – Кручу пальцем у виска. – В общем, я приглашаю вас на свой день рождения через неделю.

Друзья тут же радостно вскрикивают, предвкушая тусовку.

– О-о-о, позволь мне помочь устроить праздник, ну пожалуйста! – Берк тут же состроила щенячьи глазки.

– За это уже принялся мой отец и его помощники. – Пожимаю плечами я.

– Фу-у-у, только не говори, что нам придется надеть приличные костюмы! – недовольно заявляет Эштон.

– Именно, господа!

– Только не это…

– Ну ты же сам говорил, что настоящий друг в беде не бросит.

– Я имел в виду совсем не это.

– А разве есть ограничения?

– Нет, – вздыхает он.

– Ну, вот и договорились!

– Да ладно тебе, Грифф, что ты как плешивый дед?! Надеюсь, там будут молодые красавчики?

– Думаю, да. – Подмигиваю я подруге.

– Тогда мы идем покорять элиту Филадельфии!

5. Кофе фраппе́ – покрытый молочной пеной холодный кофейный напиток греческого происхождения.

Не сводя взгляда с зеркала, я плавно двигаюсь по паркету и взмываю вверх, выпуская руки в стороны. За спиной вырастают крылья. Легкость, уверенность, контроль себя до кончиков пальцев течет по артериям, словно кровь, насыщенная кислородом.

Как приятно танцевать, когда рядом никого нет! Тело вместе с душой получает карт-бланш, можно выразить все свои мысли, и никто их не прочтет. Есть возможность вспомнить, каким может быть счастье делать то, что нравится. Я люблю танцевать и всегда любила, так же как любила свою маму. Именно она открыла передо мной двери в новый, удивительный мир хореографии…

Но сейчас, когда я танцую, то больше не слышу, как раньше, ее голоса, смеха, не вижу ее карих глаз и родинки над губой. Я забываю ту щемящую боль, принесенную ее уходом. Я забываю, что она покоится под землей на кладбище Грин-Вуд. Ассоциаций с ней больше не зарождает каждое движение. Я простила ее, я приняла ее решение. Я больше не злюсь, меня окончательно отпустило. Пятая стадия все-таки случилась.

***

Я видел, на что способна Коуэн в танце. Как бы она меня не раздражала, но то, как она двигается, доставляет эстетическое удовольствие. Я появился в университете за полчаса до начала, чтобы размяться, но она меня опередила. Теперь я неизвестно почему не решаюсь зайти в зал, застыв у двери и пялясь на ее грациозное тело и невероятную пластику.

Черт возьми, она сексуальная! В этом коротком топе и обтягивающих лосинах она похожа на недостижимую мечту подростка.

Твою мать, неужели она мне нравится? Дьявол бы побрал эту чертовку! Что со мной произошло? С каких пор я перестал видеть в ней истеричку и избалованную дуру?

Найдя в себе остатки храбрости, которая непонятно куда решила свалить, я бесцеремонно заваливаюсь в зал и, не поздоровавшись, кидаю сумку с формой на подоконник.

– И тебе привет, Ривз, – усаживаясь на пол, недовольно заявляет она.

– Опустим приличия и приступим к делу!

– И это он мне говорил о базовых правилах хорошего тона…

Я лишь ухмыляюсь. Она помнит наш самый первый разговор!

– Что ты делаешь? – спрашивает она, когда я начинаю стягивать с себя штаны.

– Я всегда переодеваюсь по-быстрому в зале, так что не думай, что ты станешь препятствием.

– Действительно, чего я там не видела?!

Она встает напротив меня, смыкая руки на груди, и начинает глазеть на мои голые ноги. Становится не по себе. Не то чтобы я застеснялся, просто стоять в одних трусах перед девушкой я привык при других обстоятельствах.

Она, похоже, решила меня проучить. Вот зараза! Метаться поздно, сам эту кашу заварил.

– Ну что ж, раз так, то ты будешь не против?

***

Ривз поднимается со скамейки так, словно он самый что ни на есть альфа-самец и стягивает с себя футболку. Его сильные, укрепленные внушительными мышцами, руки и накаченный пресс заставляют нервно сглотнуть слюну. Сама уже не рада, что пошла на все это. Этот бес довольно симпатичный. Его необузданная смелость и дерзость действует на меня помутняюще.

Он прекращает копаться в сумке и поворачивается. От этого безотрывного взгляда меня кидает то в жар, то в холод. Я не первый раз вижу мужчин почти без одежды, да и голых тоже лицезреть приходилось, но я еще никогда не испытывала подобных чувств.

Он что, нравится мне?

М-да, собрание тупых мыслей в полном составе.

Стоп, стоп, стоп, Коуэн! Нужно быть полной идиоткой, чтобы так думать. Не смей, слышишь, не смей! Вспомни то время, когда вы не ладили друг с другом, разозлись, отвернись, сделай хоть что-нибудь, но больше не допускай желания видеть в нем привлекательного парня. Мы с ним никогда не будем вместе даже в качестве друзей. Он плохой. Он преступник и дебошир. Я перестану себя уважать, если ввяжусь в уже знакомую историю. С меня и Хантера хватило, чтобы понять, в какой куче навоза я побывала.

– Я за водой схожу, – наконец заговариваю я, прервав молчаливый зрительный контакт с байкером.

***

Слава богу, она ушла. Мне нужно хоть пару минут, чтобы привести свои мысли в порядок.

Что это было только что?

Какого лешего я посмотрел на нее? И какого лешего мне понравилось смотреть на нее? Пусть она и не имеет никакого отношения к Лихачам, она не должна подкрасться к моему сердцу. В моей жизни было много девушек, но ни одна из них не заставила почувствовать всем известного трепета в груди. И Коуэн не вынудит меня распустить сопли.

Лучше бы мы орали друг на друга, честное слово.

Гребанный Сэймор, будь ты проклят.

Я почему-то вспоминаю нашу первую встречу на дороге. Она так отчаянно сопротивлялась помощи, что начала меня бить. Когда я смог увидеть ее заплаканное лицо, мне почему-то захотелось прижать эту девчонку к своей груди и успокоить, вместо того чтобы наорать за то, что она кидается под колеса. Я почувствовал всю боль, которая жила в ее сердце.

Но на утро я увидел совсем другого человека – стерву. В ее голосе, поведении сквозили замашки гадюки. И когда я снова встретился с ней на стоянке бара, то лишний раз убедился в ее ядовитости. Но теперь я знаю, что яд – это всего лишь защитная реакция.

– Боже, какого черта ты все еще в трусах? Что сложного в том, чтобы надеть эти долбанные штаны? Ноги не влазят, или проблема обрела значительную масштабность? – Заявляется Дакота с бутылкой воды. – Я сюда пришла поглазеть на статую Давида на минималках или репетировать? Оставь первое для кого-нибудь другого!

Я мигом возвращаюсь в реальность и надеваю тренировочное трико.

Выхожу в центр зала.

– Ты ничего не забыл? – глядя на мой голый торс, спрашивает она.

– Я люблю танцевать без футболки, смирись.

– Как хорошо, что не совсем без одежды!

– Это тоже, но ты не тот партнер.

– Я буду благодарить небеса за это.

Опять она препирается! Вот вечно так: не было и одного раза, чтобы она не ответила колкостью. Колючий кактус скрывается под ее миловидно внешностью, но я тоже не промах. И скоро она об этом узнает!

– Давай сразу расставим позиции! Я не собираюсь терять время на азы, так что если ты чего-то не поймешь – твои проблемы. Наш проект обязан заставить зрителей офигеть от восхищения. Движения должны быть сложными и наполненными, история должна заинтересовать не только мистера Сэймора, но еще и нас. Вот тогда из этого всего выйдет толк.

Коуэн так уверенно и заносчиво это выдала, что мне волей-неволей захотелось прислушаться.

– Ты думаешь, что если пришла сюда из Джулиарда, то здесь тебе нет равных?

– Я такого не говорила, это только твои предположения… М-м-м, пожалуй, вполне обоснованные.

– Детка, я в танцах с самого детства, поэтому не задирай свой гордый нос. Я два года прожил во Франции и учился в самой лучшей танцевальной академии, так что тебе вполне могу составить конкуренцию.

– Как жалко, что ты там не остался, детка! – делая упор на последнем слове, язвит она.

– А ты не представляешь, как жалко мне!

– Давай каждый будет жалеть в другом месте, и приступим уже, наконец!

– Идеи? – соглашаюсь с ее предложением.

– Есть одна.

– Слушаю.

– Можешь даже записать, а то вдруг твой неповоротливый мозг что-то упустит.

Ух и острый же язык! Ей следует его прикусить… Как бы мне хотелось шлепнуть раз по ее заднице, чтобы она заткнулась!