Тревор встряхнул наволочку.

– Ну вот, полна. Сейчас приду.

Насвистывая, он исчез в доме, а спустя пару мгновений появился в комнате, подошел к кровати, вытряхнул лепестки на простыню и, по-хозяйски заключив Селину в объятия, заставил снять пеньюар и уложил в постель.

– Покатайся.

Лепестки примялись под ее весом. Селина глубоко вдохнула сладкий аромат, а Тревор набрал пригоршню розовых жемчужин и осыпал ее нежным дождем.

– Восхитительно! – Селина взглянула на него снизу вверх и вытянула руки, приглашая.

Тревор немного помедлил, словно желая запомнить картину, а потом лег рядом, привлек в объятия, снова начал осыпать лепестками и даже щекотать ими нос и губы, пока Селина не взмолилась о пощаде.

Дважды просить не пришлось. Тревор сразу прекратил игру, заключил ее в объятия, покрыл поцелуями лицо. Отстранился и посмотрел, изучая.

Селина встретила взгляд. В эту минуту Тревор казался спокойным, безмятежным… счастливым. Она наслаждалась моментом, не позволяя себе даже на миг задуматься о будущем. Мысль о разлуке могла разбить сердце.

– Ты сегодня в настроении.

– Да, малышка. Но скоро придется уйти. Видишь ли, на мне лежит руководство компанией, и, если не изменяет память, один из новых кораблей отправляется в плавание именно сегодня, с вечерним отливом.

Нет, только не сейчас!

Тревор попытался встать, но Селина удержала, не отпустила.

Он поцеловал ее в лоб.

– Невозможно оставаться здесь вечно.

Сердечная боль, слезы, печаль нахлынули, терзая душу. Селина прильнула губами к его губам, пытаясь продлить мгновение блаженства.

– Нет, милая, – прошептал Тревор. – Пора.

Она скользнула ладонью по животу, сжала готовый к бою клинок.

– Ты мне нужен.

Воздух в комнате сгустился от противоречивых чувств. Селина печально смотрела, как одевается Тревор, а он с восторженной гордостью рассказывал о корабле, на котором ей предстояло плыть, описывал мельчайшие детали, как будто речь шла о живом, горячо любимом существе.

Селина понимала это радостное возбуждение. Скорее всего Тревор не замечал ее разочарования, не подозревал, что сердце разбилось на мелкие кусочки, а бледная улыбка не что иное, как жалкая попытка скрыть душевную боль и одиночество. Он обещал приехать в порт и лично отправить в путь головной корабль новой флотилии, так что оставалась надежда на последнюю, пусть и совсем короткую, встречу. К тому же присутствие всей семьи обещало немного смягчить горечь расставания.

Тревор оделся, взял со стола капитанскую фуражку и обнял Селину на прощание.

– Ах да, забыл предупредить: в капитанской каюте, где тебе предстоит расположиться, есть камин. Так что будет удобно даже в самую холодную погоду.

Он водрузил фуражку на голову и решительно направился к двери.

Ей отвели капитанскую каюту?

– А как же… как же капитан? Где устроится он?

– Прошу прощения? – Тревор остановился и обернулся.

Селина уже ощутила его отсутствие и с трудом сдержала рыдания. От мучительного одиночества хотелось закричать.

– Кто капитан? Если предстоит формальное знакомство, то мне необходимо знать его имя. И… где он будет жить, если я займу его каюту?

Она сжала дрожащие руки, из последних сил пытаясь сохранить видимость спокойствия. Интересно, что чувствовала в свою первую и последнюю ночь Диана Морган?

– Селина? – с притворным удивлением окликнул Тревор, потом медленно снял фуражку, поклонился, взглянул на нее сияющими глазами и торжественно вернул фуражку на место. – Неужели ты не догадалась?

Она изумленно застыла.

– Ты?

– С кем же еще ты можешь разделить капитанскую кровать, малышка? – Он послал ей воздушный поцелуй и легко сбежал по лестнице.

Хлопнула входная дверь.

Провести несколько недель в одной каюте, в одной постели с Тревором? Но как же после этого пережить разлуку? Он оставит ее в Сан-Франциско и отправится дальше, в Китай. Разве бедное сердце способно выдержать столь жестокое испытание?

Тревор стоял на палубе рядом со священником и Кэмероном и внимательно смотрел на пристань, ожидая приезда Селины.

– Сэр, ума не приложу, как вам удалось обойти правила. – Святой отец осуждающе покачал головой. – Церковь очень строго относится к оглашению имен вступающих в брак.

– Правила обходил Кэмерон, а не я.

– Если не верите, что ради этой свадьбы я готов перевернуть мир, то стоит ли убеждать? – пожал плечами Кэмерон.

Гости уже собрались на корабле. Угощение, музыка – все было готово, чтобы за два часа совершить обряд венчания, отпраздновать свадьбу и проводить молодоженов в путь. Фелиция сгорала от радостного предвкушения и донимала отца, умоляя позволить навестить брата с женой до отплытия в Китай.

– Который час, Тревор?

– Без четверти шесть. Имей терпение. – Пытаясь казаться спокойным, он похлопал сестру по плечу, хотя уже и сам начал волноваться.

Джастин одобрительно взглянул на сына.

– Никогда еще не видел тебя таким счастливым.

Не отводя глаз от пристани, Тревор лихо качнулся на каблуках. Черт возьми, пора бы ей уже приехать!

– А почему бы мне не быть счастливым?

– Не ожидал увидеть тебя столь уверенным. Похоже, считаешь идею непогрешимой.

Тревор гордо усмехнулся.

– Считаю.

Священник сокрушенно вздохнул, однако промолчал.

Фелиция показала в сторону пристани и радостно закричала:

– Едут! Едут!

Все, как один, обернулись и увидели подпрыгивающую на булыжной мостовой тяжело груженную подводу. На козлах рядом с возницей сидела Мари, одной рукой вцепившись в край скамьи, а другой придерживая на голове коричневую бархатную шляпку. С риском растерять многочисленные сундуки и чемоданы повозка резко развернулась и остановилась перед кораблем.

Тревор всматривался в даль в ожидании экипажа Селины.

Мари вытащила из-за корсажа сложенный листок, сползла с козел и, тяжело дыша, бросилась вверх по трапу. Тревор побежал навстречу, выхватил письмо, тут же развернул и начал читать. Мари стояла согнувшись и пыталась перевести дух.

– О господи! – Словно лошадь ударила копытом в грудь. – Когда? Как?

– Ничего не знаю. – Мари горестно заломила руки. – Думаю, около двух часов. Тогда я видела мадам Селину в последний раз: она сказала, что хочет на прощание прогуляться по городу, вот я и не заподозрила ничего худого. А потом нашла на столе это письмо. О, мисчи Тревор! Не знаю, куда она пропала, но только взяла с собой дорожную сумку. – Она зарыдала.

Джастин и Кэмерон уже стояли рядом.

– Что случилось? – строго осведомился мистер Андруз.

Тревор передал отцу листок, отошел на несколько шагов и закрыл лицо руками, пытаясь скрыть отчаяние и сдержать подступившие к глазам слезы.

Джастин развернул письмо и прочитал вслух:

– «Дорогой Тревор!

Когда ты получишь это письмо, я уже буду в дороге, на пути в Сан-Франциско.

Помнишь ли то утро в Карлтон-Оксе, когда мы завтракали вдвоем в галерее? Тогда я сказала, что, в отличие от тебя, не способна на легкие отношения и быстротечный роман.

Все, что произошло между нами ночью и утром, оставит восхитительные воспоминания. Ты вечно будешь жить в моем сердце.

Мне было очень хорошо с тобой: твоя любовь казалась такой простой и естественной. Благодарю за незабываемые переживания. И все же боюсь, что за время плавания успею безнадежно влюбиться, тогда как сам ты устанешь от вынужденного постоянства.

Будь добр, доставь мои вещи в Сан-Франциско, в отель «Морган», где я собираюсь жить. Заранее благодарю за помощь.

С любовью Селина».

Тревор продолжал стоять неподвижно, склонив голову и закрыв лицо ладонями. Все, отныне она потеряна навсегда.

– Объясни же наконец, в чем дело! – грозно потребовал мистер Андруз, багровея. – Очевидно, что она понятия не имеет ни о какой свадьбе.

Тревор молчал.

– Немедленно отвечай! – прорычал Джастин и возмущенно потряс письмом перед носом сына. – Ты хотя бы удосужился сделать предложение?

– Нет. – Тревор поднял руку, чтобы защититься, и посмотрел на берег, как будто все еще ожидал: любимая вот-вот появится и скажет, что унизительный кошмар не больше чем шутка или не слишком удачный розыгрыш.

– Какого черта? – продолжал бушевать отец.

Тревор взглянул в пылающее гневом лицо, но тут же закрыл глаза и несколько раз подряд глубоко вздохнул. Ответ прозвучал едва слышно:

– Собирался сделать сюрприз. Селина знала, что после захода в Сан-Франциско клипер продолжит путь, а мне не хотелось, чтобы она догадалась, что свадебным подарком станет путешествие в Китай.

С трудом подбирая слова, Джастин обвел рукой обескураженных гостей и щедро накрытые столы.

– А эта роскошь? Пышный банкет, угощение? Только не говори, что собирался удивить своей свадьбой всех вокруг!

Тревор не произнес ни слова: не потому, что не желал отвечать, – просто не мог говорить. Отец стоял неподвижно, с искаженным лицом и застывшей в воздухе рукой. Вздувшиеся на висках и шее темные жилы опасно пульсировали. Он недоверчиво посмотрел на письмо, которое до сих пор держал, и перевел взгляд на сына.

– Эти строки написаны одинокой несчастной женщиной, а вовсе не той, которая знает, что любима. Скажи на милость, ты потрудился поставить ее в известность о своих чувствах? Или, как самоуверенный осел, все решил в одиночку?

Тревор продолжал безучастно смотреть в небо.

– Нет, не потрудился.

– И почему же?

– Она и так все знала, отец. Как можно было… не понять? А слова я берег… для торжественной церемонии. – Тревор говорил и сам понимал всю абсурдность объяснений.

– Болван. Тупой болван! – прорычал Джастин.

Тревор покорно кивнул и прошептал, обреченно и безвольно ссутулившись:

– Знаю, все знаю.

Кэмерон тронул Джастина за локоть.

– Дядя, гневом делу не поможешь. Как ни стыдно признаться, но придется: я тоже замешан в авантюре.