Селина замерла, не в силах отвести зачарованного взгляда, и даже подошла ближе к краю галереи, чтобы лучше рассмотреть загадочного красавца. Тот стоял, с ленивой грацией прислонившись спиной к экипажу, и ослепительно улыбался. На фоне загорелой золотистой кожи сияли белизной безупречно ровные зубы. Темные глаза светились лукавством, а от уголков к вискам лучились морщинки.

Линдзи первым подбежал к брату. Тревор подбросил мальчика высоко в воздух, а потом поставил на землю и ласково взъерошил и без того непослушные волосы. Рядом оказался Мишелл – второй из сыновей, – сам Джастин, а спустя секунду сестра Фелиция, до этого скромно стоявшая в сторонке, не выдержала и, растолкав мужчин, повисла у Тревора на шее.

– Je t’aime, je t’aime![2] – закричала она, покрывая лицо брата восторженными поцелуями. Темные кудри очаровательно танцевали вокруг прелестного личика. – Я так соскучилась, mon frere![3]

С легкой улыбкой на поразительно красивом лице Тревор сердечно здоровался с родными. Трудно было не заметить, что, подобно малышке Фелиции, он удивительно напоминал висевший в гостиной прекрасный портрет матери-француженки.

Внезапно смутившись, Селина спряталась и прижалась щекой к колонне. Тревор Андруз оказался совсем не таким, каким она его представляла. Ростом и мощной статью он походил на Джастина, но на этом подобие заканчивалось: не было орлиного носа, свойственного для отца и младших братьев; не чувствовалось жесткости характера. Конечно, Селина ожидала увидеть впечатляющего мужчину – в этой семье все отличались красотой, – но ей казалось, что новый знакомый окажется таким же, как те богатые денди, которых она старательно обходила стороной еще до свадьбы. Несмотря на безупречную любезность, что-то в них неизменно отталкивало. Сначала она удивлялась, почему другие молодые леди не замечают изъяна, но потом поняла, что те просто не обращают внимания ни на что иное, кроме богатства. А в манерах и в поведении Тревора не чувствовалось даже намека на неискренность.

Фелиция взяла брата за руку, приподнялась на цыпочки и что-то шепнула на ухо. Тревор усмехнулся, схватил сестру за талию и закружил. Подол пышного платья взлетел вместе с нижними юбочками.

– Отпусти! – восторженно заверещала девочка, на самом деле вовсе того не желая.

Тревор рассмеялся, поднял голову и увидел Селину. Тут же перестал кружить сестренку, бережно опустил на землю и застыл, не отводя взгляда и приоткрыв рот – словно окаменел от потрясения.

Селина перестала дышать; глубоко внутри запылал запретный огонь. Какой чувственный мужчина! Мощный магнетизм внушал странное, похожее на страх чувство. Она стояла неподвижно, безучастно, пытаясь скрыть эмоции. Горячий требовательный взгляд обжигал, словно дерзкое прикосновение. Селина гордо подняла голову, показывая, что не намерена уклоняться от внезапного внимания.

Спустя пару секунд Тревор вернулся к своей обычной непринужденной манере. С очаровательной, чуть насмешливой улыбкой в уголках губ и озорным огнем в глазах он картинно поклонился, приподнял воображаемую шляпу и легко зашагал к крыльцу.

Проклятье!

Селина поспешила вернуться в спальню. Она сердито захлопнула французское окно и сбросила с ног туфли: одна атласная туфелька пролетела через всю комнату, стукнулась о дверь и упала на пол, а вторая угодила прямиком в камин. В ярости оттого, что ее уличили в подглядывании, с пылающим от стыда лицом, Селина присела на подоконник. Подобрав ноги к подбородку и обняв руками колени, в растрепанных чувствах уставилась в окно невидящим взглядом.

Тревожило не только разоблаченное любопытство.

Острые вопросы вызывало нечто иное: почему простое возвращение человека домой так расстроило ее? В глазах стоял туман, и Селина с досадой смахнула непрошеные слезы. Разве не выплакала она их все, до капельки, на могиле Стивена? В последнее время уже стало казаться, что физическое и душевное выздоровление совсем близко, и вот пожалуйста!

Только сейчас Селина осознала, что за целый год, проведенный в гостеприимном доме Джастина Андруза, она не выходила никуда, кроме кладбища. Пасторальная жизнь в Карлтон-Оксе текла спокойно и предсказуемо, как неспешные воды великой реки Миссисипи. И безопасно. Но именно спокойствие, предсказуемость и безопасность лишали уверенности: как выйти за границы плантации? Как снова шагнуть в мир? Нет, Селина не сердилась на Тревора за внезапный приезд, а просто боялась сделать следующий шаг в жизни, – вот в чем секрет смятения чувств.

Приезд молодого господина в Карлтон-Окс нарушил привычную рутину плантации и ее собственное устоявшееся существование. Куда серьезнее то, что случилось с ней при одном взгляде на этого человека. Боже милостивый, откуда вдруг вырвался вулкан чувств? Далекие от реальности желания остались в таком глубоком прошлом – еще до свадьбы, – что она совсем о них забыла.

Было время, когда они с лучшей подругой Дианой Морган уходили далеко в сад и, сидя под деревом, читали эротические книги, ловко спрятанные в сложенных зонтиках. По ночам Селина часто просыпалась от душных, влажных, чувственных сновидений. А вот после свадьбы с грустью думала, что книжки обманывали доверчивых девушек: реальность ограничивалась несколькими минутами суетливой возни в темноте, с грубо задранной к подбородку плотной ночной рубашкой.

Тревор Андруз показался волшебной фантазией. Любой элегантный учтивый мужчина, спустившийся с ослепительно белого парохода и проехавший в открытом экипаже по живописной аллее самой красивой во всей Луизиане плантации, непременно возбудил бы в душе романтические мечты. Особенно в душе тайно наблюдавшей за ним женщины, в юности успевшей вкусить запретный плод эротического чтения.

Селина опустила руку в скрытый пышными сборками карман и достала письмо Дианы, с которым уже давно не расставалась. Семейство Морган не так давно перебралось в Сан-Франциско, и подруга приглашала поселиться в новом роскошном отеле отца.

Одна лишь мысль о расставании с домом и людьми, уже ставшими родными и любимыми, отозвалась в сердце острой болью. Однако кровные узы с Луизианой больше не связывали, так что Селина твердо решила, что вечером наконец-то напишет Диане и примет великодушное приглашение.

Почти час она сидела на подоконнике, разбираясь в запутанном клубке мыслей и чувств и раскладывая по полочкам события минувшего года. Возвращение Тревора вызвало немало вопросов, но Селина твердо сказала себе, что сумеет встретить испытание достойно. Она давно уже не взволнованная школьница с романтической книжкой в руках, а взрослая женщина: почти двадцать один год.

К тому же вдова.

Продолжая рассеянно смотреть в окно, Селина едва заметно улыбнулась собственным мыслям, и в этот миг ее внимание привлекло легкое движение в глубине комнаты. Она обернулась и оказалась лицом к лицу с неотразимым Тревором Брендоном Андрузом.

Джентльмен невозмутимо стоял, слегка расставив ноги и сложив руки на груди.

– О чем задумались?

Селина оцепенела, на миг утратив способность дышать, а потом с трудом сглотнула. Вдова или не вдова, разве кому-то дано право входить без стука и разрешения? Она поднялась и смерила мистера Тревора холодным взглядом. Ах господи, до чего же близко он стоял! Так близко, что ничего не стоило ощутить запах сандалового дерева и мускуса. А еще восхитительный жар сильного тела, от которого едва не закружилась голова.

Она отважно посмотрела в черные глаза, обрамленные густыми темными ресницами. В глубине этих глаз светилось понимание, от которого сердце беспомощно затрепетало. Селина опустила взгляд и наткнулась на полные чувственные губы. Странный огонь, опаливший в галерее, вспыхнул с новой силой. Чтобы скрыть внезапную дрожь и обуздать запретные мысли, пришлось сжать ладони в кулаки.

Она снова посмотрела в глаза: теперь в них читалось любопытство и… озорство?

– Вот, решил собственными глазами увидеть ту сказочную особу, о которой успел услышать много лестного. Вы сумели до такой степени очаровать все мое семейство, что мне было приказано держаться на расстоянии. – Уголок рта насмешливо дрогнул. – Чтобы не осквернять своим присутствием вашу несравненную добродетель, видите ли.

О боже! Глубокий, чуть хрипловатый голос околдовал. Удастся ли произнести хотя бы слово?

– Не понимаю, о чем вы, сэр.

Селина посмотрела поверх плеча непрошеного гостя и увидела, что в дверях стоит Мари с воинственно сложенными на груди руками и с выражением суровой непреклонности на лице.

Тревор проследил за взглядом Селины и слегка обернулся.

– Не беспокойся, Мари, твоя подопечная в безопасности.

Горничная нетерпеливо топнула ногой.

– Мистер, я пришла, чтобы узнать, нужно ли помочь разобрать вещи… на новом месте.

Тревор нахмурился.

– Значит, теперь я уже «мистер», а не «мисчи»?

Он снова перевел взгляд на Селину.

– Похоже, здесь у вас достаточно сторонников, чтобы получить все, что захочется, в том числе и мою спальню. И вот теперь сердитая горничная, бесследно утратив былое обожание, безжалостно гонит меня прочь, в безликую гостевую комнату.

На губах появилась соблазнительная улыбка. Селина ощутила, как лихорадочно заколотилось сердце. Его взгляд замер на углублении между ключицами, где нервно пульсировала жилка. Он все видит, все замечает! Если бы можно было упасть в обморок и избавиться от позора!

Тревор слегка склонил голову.

– С другой стороны, гостевая комната расположена рядом, что не так уж и плохо. Если вам вдруг что-нибудь понадобится… – Он тихо рассмеялся, слегка приподнял брови и вытянул руку. Длинные тонкие пальцы коснулись упавшего на плечо локона. Густые ресницы опустились, прикрыв бархатные глаза.

Селина держалась твердо, готовясь с честью встретить любую вольность. Особенно в присутствии Мари. До чего же он смел! Разве удивительно, что женщины не в силах противостоять его чувственному напору?

Тревор улыбнулся так, словно прочитал мысли. Засунул большой палец за пояс, слегка поднял голову и посмотрел сквозь полуопущенные веки.