Кэйтлин Битнер Рот - Внезапная страсть

Селина знала, что пора встать и приказать ему удалиться, но не находила сил пошевелиться.

– Нельзя говорить подобных слов. – Она слегка вздрогнула от желания, надвигавшегося неумолимо, словно огненная лава.

– Не сопротивляйся, милая. Не пытайся бороться с собой. Насладись моментом.

Наступила тишина. Селина неподвижно смотрела на пламя и думала о том, какой могла бы стать его любовь. Если бы не гордость, если бы не страх закончить так же, как все остальные любовницы! Если бы…

Вспомнилась Диана Морган и ее отъезд из Нового Орлеана. Молодой офицер слыл таким же неисправимым повесой, как и Тревор. Диана, всегда умевшая подчинить события собственной воле, тянула время, с удовольствием флиртовала, смело кокетничала, танцевала в нескромной близости, однако никогда не переступала черту, а в последнюю перед отбытием в Сан-Франциско ночь призвала страстного поклонника в свою спальню. Наутро Селина провожала подругу и ее родителей на пристань. В экипаже Диана сидела с высоко поднятой головой и с выражением таинственного спокойствия на лице.

И только перед тем, как подняться на пароход, многозначительно улыбнулась и передала Селине крошечный букетик, который все сразу объяснил.

Да, вот как следует поступить. И у них с Тревором случится последняя ночь перед расставанием. А пока, подобно Диане, надо жить предвкушением. Последняя ночь избавит от необходимости смотреть в глаза утром.

Отличный, достойный исполнения план. Она сможет его осуществить. Сможет тянуть время точно так же, как это делала Диана. Любовь Тревора окажется увлекательнее любого эротического романа и оставит незабываемые впечатления на долгие годы одиночества.

Тревор коснулся пульсирующей на шее жилки, бережно приподнял ее лицо и посмотрел в глаза.

– Мгновение назад в тебе что-то изменилось. Почему?

Почему? Потому что, сидя на коленях у самого красивого и привлекательного на свете мужчины, она только что решила позволить ему ее соблазнить – так, как считала нужным, – но вовсе не собиралась сообщать ему об этом.

– Мне понравилось обещание, – ответила коротко Селина.

– А тебе известно, что твои глаза меняют цвет в тон одежде или в зависимости от настроения?

Селина кивнула.

– Бабушка часто об этом говорила.

Тревор усмехнулся.

– Сомневаюсь, что бабушка могла знать, что в минуты страсти они становятся темными и глубокими, как морская пучина.

Откровение застало врасплох.

– О господи! – беспомощно выдохнула Селина, но тут же вспомнила о своем решении, подобно Диане, получить желаемое.

Впервые она посмотрела на Тревора открыто, без стеснения и страха. Лица их почти соприкасались. Осмелев, Селина позволила себе сделать то, о чем мечтала с первой встречи, и нежно провела кончиком пальца по его нижней губе.

Тревор снова затеял игру с ее локонами, принялся щекотать шею и ухо, волнуя и возбуждая. Под тонкой сорочкой проявились твердые вершинки. Его взгляд сосредоточился на ее груди.

Дыхание сбилось.

Неровное пламя причудливо освещало его лицо, и Селина любовалась мужественной красотой.

Тревор отпустил на волю ее волосы и погладил ямку между ключицами. Услышал резкий вздох и провел линию вниз – туда, где заканчивался вырез сорочки. Медленно развязал тесемки, распахнул ворот и провел ладонью по шелковистой коже. Склонился, обжигая горячим дыханием, и начал дразнить легкими, как воздух, томными поцелуями. А потом сжал губами вершинку и втянул.

– Нечестно! – выдохнула Селина, не в силах сопротивляться острому наслаждению, пронзившему ее насквозь.

Бархатистые губы и влажный язык скользнули ко второй вершинке.

– Ты сказал…

Он снова втянул сосок, и фраза так и осталась неоконченной. Влажная дорожка медленно поднялась по шее, по подбородку, и рот сомкнулся с ее ртом. Селина вдохнула сладкий жар и тут же отстранилась.

– Ты обещал…

Тревор запустил пальцы ей в волосы, заправил за ухо прядку.

– И сдержу слово, милая. Овладею тобой не раньше, чем ты сама об этом попросишь.

Он мягко, снисходительно улыбнулся и запахнул ворот сорочки.

– Хочешь заставить умолять о милости?

Он на миг замер, а потом прижал ее голову к груди.

– Нет, малышка, твои просьбы мне не нужны.

Он долго сидел неподвижно, сжимая ее в объятиях и глядя в огонь, пока пламя не превратилось в угли.

Селина не могла пошевелиться. Как неожиданно закончился этот странный, мучительный день! Разве серое утро предвещало такую чудесную ночь?

– Пора спать, – наконец прошептал Тревор. – К сожалению, врозь.

Он отнес ее в постель, уложил и заботливо укрыл одеялом. Селина чувствовала себя маленькой девочкой. Он вынул из вазы красную розу и положил возле подушки.

– Сладких снов, любовь моя.

Тревор молча вышел из дому вместе с Кэмероном и оказался в прохладном утреннем тумане. Похожие на жемчужины капли сверкали на безупречно начищенных сапогах. По серебряной от влаги траве кузены направились к экипажу, который должен был отвезти их на пристань.

На берегу, подобно порхающей в воздухе гигантской бабочке, раскачивался фонарь, сообщая капитану, что надо принять на борт пассажиров. В ответ корабельный механик трижды ударил в колокол. Сигнал означал, что свет замечен и пассажирам следует спуститься на пристань. С середины Миссисии приближался огромный пароход – заколдованный замок, окруженный водой, словно защитным рвом.

Бледная заря с усилием раздвинула тьму и окутала корабль тонкой дымчатой вуалью. Старинные, покрытые мхом кипарисы выстроились вдоль берега, напоминая призрачных часовых.

Едва взойдя на палубу, Кэмерон поспешил в каюту, а Тревор остановился в меланхоличном раздумье. Три недели в Новом Орлеане казались вечностью.

Он облокотился на дубовые перила и пристально посмотрел в глубь ведущей к дому аллеи, словно стараясь заглянуть в угловую комнату, где спала Селина. Сердце мучительно заныло.

Два дюжих матроса втащили на борт трап; со стуком захлопнулась тяжелая дверь, щелкнула железная задвижка, и Тревор остался на палубе в одиночестве. Мощные двигатели выпустили из труб белые столбы пара, и огромные колеса медленно повернулись, вспенивая воду и готовясь продолжить путь по великой реке.

Тревор перевел взгляд на волны, но увидел лишь образ Селины: милую улыбку, манящие бирюзовые глаза.

Чем же она так околдовала? Возвращаясь в Карлтон-Окс, он не предполагал, что увидит за дорической колонной таинственную красавицу, украдкой его рассматривающую. С первого взгляда стало ясно, что она наделена сильным характером. Трудно сказать, что побудило сразу подняться к незнакомке. И с тех пор восхитительные глаза, меняющие цвет в зависимости от настроения, заставляли искать причины для новых встреч.

Как доверчиво она сидела у него на коленях этой ночью! Тревор ощутил укор совести: надо было сказать, что утром он уезжает.

Пароход все дальше отходил от берега, и свет в доме уже казался слабо мерцающей искрой. Почему-то вспомнилось, как любили гулять по берегу родители – непременно за руку. Откуда эти сентиментальные мысли и какое отношение имеют к Селине?

Тревор убрал руки с перил, выпрямился и пошел в свою каюту. Пора разложить вещи и встретиться с Кэмом. Деловой разговор поможет отвлечься от томительных раздумий.

– Ага, вот и ты. – Кэмерон стоял, прислонившись спиной к двери соседней каюты. – Честно говоря, я уже испугался, что кузен упал за борт. Умираю с голоду. А ты?

– И я тоже.

Какого черта! Вещи можно разобрать и потом. Они отправились на корму, в импозантную столовую.

Завтрак в обществе Кэмерона начался вполне приятно. Аппетит разыгрался не на шутку – должно быть, благодаря свежему воздуху и великолепному французскому повару.

Кэмерон удивленно вскинул брови.

– Право, старина, что-то не припомню, чтобы так тебя занимала еда. Да и сосредоточен ты сверх меры. Причина в отличной корабельной кухне или в чем-то ином?

– Ммм? – Тревор прожевал и подцепил вилкой очередной кусок яичницы с ветчиной. – Сам не понимаю, что на меня нашло. Наверное, есть о чем подумать.

Кэмерон поднес к губам чашку черного кофе и неспешно сделал пару глотков.

– И о чем же? Точнее, о ком?

Говорил он легким тоном, но смотрел пристально, явно пытаясь проникнуть в мысли кузена, не разрушая защитной стены, за которой тот прятался в последние дни.

Тревор сменил позу, взглядом дал понять, что пора сменить тему, и тут же заговорил о бизнесе.

– Что касается основания Новоорлеанского банка: отец настаивает, чтобы мандат подписали мы с тобой, а не он и твой отец. Есть возражения?

Кэмерон покачал головой.

– Ни малейших. Этот вопрос предстоит решить в первую очередь.

Тревор кивнул в знак согласия, однако что-то в манере кузена показалось ему подозрительным.

– О чем ты думаешь?

Кэмерон сделал еще глоток и откинулся на спинку стула.

– Если честно, то не выходят из головы новые клиперы, которые должны пополнить наш флот.

До этого момента Тревор не придавал разговору особого значения.

– И меня тоже они беспокоят.

Он поручил Дональду Маккею – талантливому инженеру из Бостона – сконструировать и построить самые быстрые в мире торговые суда. Маккей славился умением создавать клиперы с неслыханным потенциалом: в день они могли пройти до трехсот пятидесяти миль. Тревор заказал мощность в четыреста миль.

– Капитан Уотермен привел свою «Морскую ведьму» из Нью-Йорка в Сан-Франциско за девяносто семь дней. Сейчас он обладает капиталом вчетверо большим, чем любой другой шкипер в Китайском море. Если нам удастся пройти от Нового Орлеана до Сан-Франциско за тридцать семь дней, то вся торговля с Китаем останется за нами. В ближайший месяц будут готовы все три быстроходных клипера; тогда более медленные суда можно будет использовать для перевозки сахара в Австралию, а на обратном пути доставлять в Новый Орлеан австралийскую шерсть. Несколько месяцев активной работы, и конкурентов у нас не останется.