Но теперь слова были необходимы, и не только угрожающие, но и убедительные. Хотя он не в полной мере осознавал свою заново открытую способность волноваться за кого-то кроме себя, он не хотел, чтобы пострадала женщина с таким нежным смехом, или мальчик с волосами того же цвета, что у его брата, или маленькая толстушка по имени Салли Сью. И он не сомневался, что Алекс Ньютон пойдет на все, чтобы согнать их с ранчо.

Значит, это он должен был спугнуть их оттуда. Для всех это было бы наилучшим выходом из положения. Женщина получила бы деньги, Алекс землю, а он, Лобо, со своими десятью тысячами долларов мог поскорее убраться отсюда.

Он потер затылок, пытаясь понять, что же было такого в запущенном доме или увядающем огородике, что удерживало ее от продажи. Большинство женщин взяли бы деньги и убежали со всех ног.

Хотя ее соображения не играли роли.

Решив покончить с этим делом, Лобо пришпорил лошадь и рысью поехал по дороге к ранчо.

Он услышал рев быка и испуганный вопль мальчика. Дьявол, что там еще случилось?

Он сжал коленями бока каракового, и лошадь вытянулась в галопе. В этот момент со стороны загона раздался еще один крик ужаса. Он увидел, что быку как-то удалось вырваться из загона и тот, опустив голову и выставив рога, несся на мальчика.

Мальчик бросился прочь от едва не зацепивших его рогов. Бык повернулся для нового нападения. Лобо не хотел стрелять, потому что разъяренное животное могло не остановиться даже после смертельного ранения, да и неизвестно, удалось бы ему с несущейся лошади попасть в крошечное жизненно важное место.

Отбросив такой способ действий, Лобо направил каракового бежать рядом с быком и освободил ноги от стремян. Он прыгнул с лошади на спину быку, ухватился за рога и завалился на бок, стараясь вынудить быка потерять равновесие. Он вывернулся в сторону мгновением раньше, чем бык упал, и, не отпуская рогов, прижимал его к земле. В его распоряжении было несколько секунд, прежде чем бык успел бы прийти в себя и вскочить на ноги.

— Быстрей к ограде, — крикнул он мальчику, наваливаясь на рога, чтобы не дать быку встать.

Чувствуя, как могучие мышцы напрягаются в попытке подняться и сбросить его, он видел, что мальчик добежал до загородки и вскарабкался на нее.

Лобо свистнул, и караковый сразу очутился рядом. С быстротой, поразившей и быка и Чэда, Лобо вскочил на ноги, ухватился за луку седла и уже бежал рядом с лошадью. Потом он взлетел вверх, и лошадь пошла галопом, быстро удаляясь от разъяренного быка.

Когда Лобо увидел, что бык побежал на пастбище, он повернул лошадь и не спеша потрусил к загону.

Мальчика била дрожь, на лице застыло выражение ужаса.

— В жизни не видал такого, — потрясенно прошептал он.

— Ты цел, парень?

Чэд оглядел себя.

— Я… думаю, что цел.

В голосе мальчика звучало такое сомнение, что Лобо непроизвольно ухмыльнулся. Чэд с очевидным усилием старался сдержать дрожь:

— Н-наверное старому Юпитеру не х-хватает Брэди, — сказал он.

Лобо посмотрел на него ледяным взглядом. Брэди. Брэди Томас, вспомнил Лобо. Бывший шериф. Лобо отвел взгляд и осмотрелся. Женщина — Эстелла, — не добежав до загородки, остановилась, опустив плечи, глядя на мальчика, и, очевидно убедившись, что с ним ничего не случилось, повернула обратно. Лобо строго поглядел на него:

— Здесь только вы двое?

Мальчик поднял голову.

— Я могу сам со всем управиться…

Лобо приподнял бровь:

— Вижу, — сухо сказал он.

Лицо мальчика вспыхнуло, и он опустил голову:

— Я… я снова обязан вам, — наконец произнес он, — но Уиллоу будет здорово расстроена насчет Юпитера.

— Юпитера?

— Быка.

— Что это за имя для быка?

Мальчик снова покраснел.

— Да ладно, — сказал Лобо. В этом имени было столько же смысла, как в Салли Сью, и Брунгильде, и во всем остальном здесь.

— Вы можете, я хотел сказать, поможете мне поймать Юпитера?

Лобо удивленно поднял брови. Но мальчик говорил вполне серьезно.

— Нет, — отрезал Лобо. — С ним опасно связываться.

— Но он старый, и его все любят, и Уиллоу…

— Все любят, вот как? — сказал Лобо очень мягким тоном.

Да будь у него чуточку здравого смысла, ему следовало бы просто уехать и никогда не возвращаться. Он поглядел на поле за оградой и увидел, что бык остановился и озадачено осматривается. Он снова взглянул на мальчика, который с решительным видом стал слезать с ограды, как будто собираясь пойти ловить сам, без помощи Лобо.

Лобо знал, что ему надо было сделать. Он должен пойти и убить чертову скотину и сказать мальчишке, что тоже будет и с ними всеми, если они не уберутся с ранчо.

Но он не мог сделать это. Что-то в мальчике напоминало ему ребенка, которым когда-то был он сам. Как и он, этот парнишка хлебнул лиха. Это было вроде клейма, которое Лобо распознал в первый же раз, как его увидел.

Лобо осторожно подъехал к быку и набросил на него лассо. Бык послушно и даже с благодарным видом последовал за ним обратно в загон.

Мальчик, очевидно, заметил его удивление и попытался объяснить:

— Я думаю, просто иногда он что-то вспоминает… и он скучает по Брэди. На самом деле он добрый.

— А где эта… мисс Тэйлор?

Мальчик пожал плечами:

— Обычно к этому времени она уже дома, но иногда она задерживается в школе. Она будет здорово благодарна, что вы помогли Юпитеру.

Этого не хватало. У Лобо снова что-то сжалось внутри.

— Останетесь, поужинаете с нами? — Просьба прозвучала неуверенно. — Уиллоу будет очень рада.

Будь я проклят.

— Знай, держись подальше от быка, — сказал Лобо самым угрожающим тоном, на который был способен. — Чертов мальчишка, — пробормотал он.

— Чэд.

Лобо опять поднял брови.

— Меня зовут Чэд, — повторил мальчик, очевидно предполагая услышать имя собеседника.

Лобо смерил его жестким злым взглядом, натянул поводья, и лошадь мягким танцующим шагом пошла задом. Достаточно отъехав от загородки, он сдвинул колени, и караковый взорвался галопом, оставив за собой столб пыли.

Когда Лобо уже проехал около мили, его внезапно охватил страх за женщину по имени Уиллоу. Почему она еще не вернулась? Может, Ньютон нанял кого-то другого и приказал устроить засаду?

Он повернул обратно к заросшему травой холму, напряженно вглядываясь в дорогу, про себя проклиная Ньютона, как вдруг услышал грохот колес и стук копыт. Показалась тележка, и она, такая же свежая, как накануне, ехала на сиденье, а два мальчики играли сзади.

Такая свежая, и невинная, и прелестная.

С непонятным чувством облегчения он попятил каракового, надеясь остаться незамеченным. Солнце было за его спиной, и его сияние слепило бы любого, кто смотрел в его сторону.

Он вернется в субботу, когда она наверняка будет здесь, и уговорит ее уехать. Он напомнит ей события только последних нескольких дней, чтобы она поняла, почему ей нельзя здесь оставаться — не говоря об угрозах и решимости Ньютона. Он ее убедит откровенностью и логикой.

Он смотрел, пока тележка не скрылась вдали, потом медленно направился к месту своей стоянки двумя днями раньше, видя перед собой ее образ. Как бы он желал…

Но нет. Желание — удел дураков.

* * *

Уиллоу заметила фигуру на лошади, еле различимую на фоне заката. Хотя она очень много читала, зрение у нее было отличное, и она смогла увидеть прелестную караковую лошадь и неподвижно сидевшего в седле стройного изящного всадника.

Эту лошадь она раньше никогда не видела, она бы запомнила такую заметную, броскую масть. Ей не удалось различить черты лица мужчины или его цвет волос.

На мгновение она вспомнила про наемника, но у этого человека вроде не было враждебных намерений. Тот самый незнакомец? Чэд что-нибудь говорил, как выглядела лошадь незнакомца, который выручил Салли Сью? Нет.

Совпадение, решила она. Просто совпадение. И тем не менее… Сидя там, он был похож на ангела-хранителя. На статую древнего, доброго бога.

Когда тележка подъехала к дому, оттуда выскочил Чэд.

— Он опять был здесь, — сообщил Чэд. Его глаза горели. — Вот уж я расскажу, что случилось!

* * *

Уиллоу не покидали мысли об этом человеке. Ни этим вечером, ни на следующий день. Даже на классных занятиях. Даже когда она помогала близнецам разобраться с умножением. Даже когда она рассказывала о переходе Коронадо через Нью-Мексико, и даже когда с Робертом, первым учеником, проходила латынь.

Как он выглядит на самом деле?

У нее было только впечатление, впечатление силы.

Она пробовала подробнее расспросить Чэда. У него светлые волосы, сказал тот. Ну, не совсем белые. Может, скорее песочного цвета. А глаза, ну, он раньше не видел ничего похожего. Странный цвет. Может, больше голубые, чем зеленые. Или больше зеленые.

А что он говорил?

Судя по ответам Чэда, очень мало.

Странно, как он возникал, когда приходила беда, а потом исчезал. Хотела бы она, чтобы он задержался, или сказал, как его зовут, чтобы она могла поблагодарить его. Раз он так загадочно появлялся снова через несколько дней, очевидно, он не был просто проезжим. И все же, когда она расспрашивала о нем горожан, никто не видел никого, хотя бы отдаленно отвечающего описанию.

Иногда она даже сомневалась в его существовании. Но потом перед ней возникал образ всадника, неподвижного как статуя на фоне заката, совсем как она видела его тем вечером, и сердце ее колотилось как никогда прежде.

Уиллоу было привычно мужское внимание, особенно с тех пор, как она приехала на Запад. Там выбор свободных женщин был невелик, а она, хотя не блистала красотой, была достаточно привлекательна. На Западе привлекательной была почти любая незамужняя женщина с руками, ногами и головой.

Так что, когда она впервые появились в Ньютоне, ее чуть не затоптало стадо визитеров — от ковбоя до овдовевшего банкира. Потребовалось несколько месяцев, чтобы все поняли — новая хозяйка школы чудаковата, и у нее рыбья кровь. Судя по всему, ее не интересуют мужчины или замужество.