Он был босиком, в одних только изношенных тренировочных штанах и изрядно потрепанных боксерских перчатках. Руки яростно молотили боксерскую грушу, а по лицу и груди струился пот. Увидев, что его зубы немилосердно сжимают тлеющую сигару, Сара улыбнулась. Тренировочка.

Она молча вошла и прислонилась к стене, наблюдая за ним. Ноги его производили впечатление. Он пружинисто пританцовывал, делал ложные выпады, а потом наносил по мешку с песком сокрушительные удары. Груша отлетала, цепь, на которой она висела, чуть позванивала, потом снаряд возвращался и получал новые удары. Гриффин провел пять или шесть серий, потом отскочил, готовясь к новой атаке.

Сара наслаждалась его движениями. Каждый выпад сопровождался игрой мускулов на руках и животе, а в передышках мощные бугры разглаживались. И каждый раз, когда кулак встречался с грушей, он издавал звук — не стон и не вскрик, но нечто древнее и мужское и необычайно возбуждающее.

Должно быть, она издала какой-то ответный звук, потому что Гриффин вдруг оглянулся и увидел ее. И тут же двинулся к ней текучими, ловкими, уверенными движениями, заставившими Сару почувствовать себя маленькой, беззащитной жертвой. В несколько секунд он оказался рядом. Мокрые от пота темные волосы прилипли ко лбу. Синие глаза казались глубже, чем обычно, может быть, из-за возбужденного блеска, рожденного бешено струящейся по жилам кровью.

Она не отрываясь смотрела, как капелька пота катится по щеке, огибает резкую линию челюсти, спускается по шее и сбегает по груди, чтобы исчезнуть в темной поросли. Хотелось повторить этот путь языком, чтобы почувствовать вкус пульсирующей в нем жизни, чтобы затеряться в Гриффине Шальном. Она беспомощно закрыла глаза и глубоко вздохнула, чувствуя, как кружится голова от его запаха и его близости. Когда глаза снова открылись, он был все там же, неотрывно глядел на нее, и во взгляде было множество незаданных вопросов. Она молчала, не зная, как ответить на них.

Он перенес вес тела на одну ногу, руки в перчатках упирались в бока, сигара торчала из угла рта, и он молчал. Они долго смотрели друг на друга, и Сара тщетно силилась прочитать его мысли.

Наконец он спросил:

— Что ты здесь делаешь?

— Ищу тебя, — ответила она машинально. И тут же поспешила пояснить:

— То есть я здесь с Элен и мальчиками. Она должна была занести что-то Стоуни.

Гриффин пожал плечами, игнорируя последнюю часть сказанного, и сказал просто:

— Ну вот, ты нашла меня.

Не дождавшись ответа, он удивительно ловко, учитывая, что на руках были боксерские перчатки, вынул изо рта сигару.

— Чего же ты хочешь, Сара?

Он сделал ударение на слове «хочешь», будто обещая исполнить любое ее желание. У Сары вдруг пересохло во рту, и она облизала губы, пытаясь избавиться от этого ощущения. Она заметила, что жест этот привлек и не отпускал его внимание, и сердце ее молотком застучало в ребра от сладостных мыслей, зароившихся в голове.

— Ты не позвонил, — сказала она. Он нахмурился.

— Да, извини. Я работал над…

— Делом, — договорила она за него. — Я знаю. Трудное дело. Дело, над которым, как мне казалось, Стоуни должен работать вместе с тобой.

— Он и работает.

— Но Стоуни сейчас не работает, — заметила Сара. — И ты тоже.

— Да, но…

Не успев осознать, что делает, Сара взяла Гриффинову руку в перчатке, вытащила сигару, бросила на пол и затоптала. Потом расшнуровала перчатку, неловко сдернула с руки и тоже бросила на пол. Освобожденный кулак она положила себе на грудь, на сердце. Его глаза расширились, но вместо того, чтобы отнять руку, он раскрыл ладонь и обхватил пальцами грудь.

— Это мое сердце, — тихо сказала она, крепче прижимая руку. И с дрожащей улыбкой добавила:

— Разбейте его, мистер, вы его купили.

Гриффин раскрыл рот, чтобы что-то сказать, но, очевидно, передумал. Вместо этого протянул другую руку, молча предлагая Саре освободить и ее. Она немедленно взялась за дело, но на этот раз пальцы плохо справлялись с задачей, потому что он полностью завладел ее грудью. Но вот на пол полетела и вторая перчатка, Гриффин набросился на Сару, сжав ее в объятиях и целуя чуть не до смерти.

Она обхватила руками его шею, притягивая ближе, забыв обо всех мучениях, которые он ей причинил. Голая спина была скользкой под ее пальцами, и пот его груди, пропитав блузку, смешивался с ее собственной испариной. Она почувствовала руки Гриффина под блузкой; скользнув к лопаткам, ладони прошлись по ребрам к груди, и Сара вскрикнула от желания. В то же мгновение она вспомнила, что стоит в спортзале полицейского управления и что в любую минуту кто-нибудь может войти, включая их друзей и мальчиков. Она тут же отпрянула, пытаясь взять себя в руки.

— Ну так, — сказала она, когда снова обрела дар речи, — у тебя… э-э-э… у тебя есть какие-нибудь планы на вечер?

Грудь Гриффина еще ходила в неровном ритме, но он улыбнулся:

— О да! Бьюсь об заклад, у меня есть планы на весь сегодняшний вечер.

Когда он снова двинулся к ней, Сара подняла руку и попятилась.

— Отлично. Пойду узнаю, сможет ли Элен взять мальчиков второй раз за месяц.

Он сделал еще шаг вперед, а она — назад.

— Я подожду, пока ты примешь душ и переоденешься, — сказала она с нажимом.

Гриффин нагнулся и поднял перчатки и раздавленную сигару.

— Ты знаешь, это была «Кохиба», — сказал он с сожалением, показывая кучку табака на ладони. — Последняя из прадедовых запасов.

— Я куплю тебе другую, — виновато пообещала Сара. — Целую коробку. Он покачал головой.

— Здесь их не достать. Это кубинские. Она улыбнулась.

— А разве кубинские сигары не запрещены в США?

— Строжайше запрещены.

— Что, детектив, — проворковала она, — изволите шалить?

Он улыбнулся в ответ.

— В данный момент у меня самые законопослушные мысли — можете не сомневаться.

Он протиснулся мимо нее и пошел к выходу. — О, Гриффин, — крикнула она вслед.

Он вопросительно обернулся, но она ничего не сказала.

Сара молча кусала губу, не решаясь задать вопрос, который неотвязно сидел у нее в мозгу. Он молча смотрел, ожидая, и она, решительно набрав полные легкие воздуха, спросила:

— Не мог бы ты… э-э-э… Я хотела спросить, не мог бы ты… э-э-э… То есть…

— Выкладывай, Сара.

— Не мог бы ты на всякий случай взять с собой… наручники, если можно?

Он скорчил развратную гримасу, и Сару бросило в жар.

— О, мисс Гринлиф, — произнес он официальным, не допускающим шуток тоном, знакомым ей с первой встречи. — Что за мысли бродят у вас в голове?

Она уклончиво пожала плечом и ничего не ответила. Гриффин рассмеялся глубоким, чувственным смехом, почему-то напомнившим ей о темном шоколаде, и снова повернулся к выходу. Сара решила, что ответа не будет, но он вдруг резко повернулся, шагнул и обнял ее. Один быстрый и крепкий поцелуй, и он исчез.

Сара неуверенно пошла следом, увидела, куда он направляется, и, спрашивая, окончательно ли лишилась рассудка, последовала за ним. Никогда в жизни она не бегала за мужчиной и теперь обнаружила, что в таком преследовании есть странное, пьянящее наслаждение. С Майклом было только живое восхищение с момента встречи, а после развода она не встречала мужчины, ради которого стоило бы беспокоиться. Ради Гриффина стоит, думала она. Он какой-то необычный, какой-то чудесный, такой, что надо быть идиоткой, чтобы позволить ему уйти.

Когда она вернулась к Элен и Стоуни, в ушах еще позванивало. Впервые в жизни, подумала она, что-то может — только может — получиться лучше, чем ожидалось.

Гриффин чувствовал себя прекрасно. Не просто прекрасно — великолепно. Он заправил белую футболку в потертые «левисы», застегнул их, торопливо сунул ноги в поношенные башмаки и продрал расческой еще влажные волосы. Он спешил. У него было свидание. Свидание с женщиной, которая уже несколько недель заставляла его на стену лезть, с женщиной, которую он никак не может выбросить из головы, с женщиной, которая, пожалуй, может сделать из него влюбленного дурака на всю оставшуюся жизнь.

Когда он собрал вещи и уже застегнул свою большую спортивную сумку, что-то серебристо блеснуло с верхней полки шкафчика. Он улыбнулся и достал оттуда наручники. Он не был вполне уверен, что Сара говорила серьезно, но точно знал, что не собирается упускать шанс. Расстегнул сумку, бросил наручники внутрь, застегнул снова и закинул на плечо. Почему-то хотелось напевать: «Нынче, нынче вечером», но он сумел сдержаться. Глубоко вздохнув, он вышел из раздевалки и направился в отдел, где должна была ждать Сара.

Шагая через две ступеньки, он думал о предстоящей ночи. Последние шестнадцать дней он не мог думать ни о чем другом, кроме первой ночи с Сарой, он повторял в голове каждое прикосновение, каждую ласку, пока не почувствовал, что сойдет с ума от желания обладать ею снова. Он планировал, что будет делать, когда они опять окажутся вдвоем, постоянно прокручивал в голове, пока не поставил все, как профессиональный хореограф. Теперь все зависело от того, как сыграет свою роль Сара, но было предчувствие, что она окажется благодатной партнершей.

Этой ночью, думал он, будет даже лучше, чем в прошлый раз. Этой ночью все будет необычайно, невероятно, восхитительно. Этой ночью…

Он вошел в отдел, поискал глазами Сару и тут же нашел. Она нервно улыбалась, будто тоже думала о предстоящей ночи. О да. Их определенно ждет дивное приключение.

— Гриффин!

Это было произнесено хором мальчишеских голосков, и он только тогда понял, что Сара не одна. Джек и Сэм рванулись к нему из-за стола Стоуни, за ними последовал Джона Бингэм. Трое мальчуганов прыгали вокруг него, висли на нем, как дикие зверята, оглушали восклицаниями и вопросами.