— Майя нормальная. Не надо записывать её в неврастенички, — обиделась за ту Козырь.

— Ну не знаю. Все мои бывшие преспокойно относились к боксу.

— Вот поэтому они и бывшие, — резонно заметили в ответ. — Не сомневайся: когда кто-то захочет связать с тобой жизнь, по-настоящему связать, ты столкнёшься с той же проблемой. Только если твоя избранница не будет одной из вас. У вас же наверняка и девушки участвуют в этом?

— Да. Есть несколько… — Никита застыл с вскинутой вилкой. Кусок лазаньи пролетел мимо рта и шмякнулся на джинсы. — Слушай, а ты подала мне хорошую идею. Есть у нас одна барышня, Марта. Фигурка у неё, конечно, грубоватая, сказывается физнагрузки, но удар левой просто загляденье. Надо бы пригласить её на свидание…

— Не боишься, что она опробует этот удар левой на тебе, забудь ты купить ей цветочки?

— Ничего. Что-нибудь придумаю, — было видно, как он воодушевился ни на шутку. — Однако ты ушла от темы. Что вам мешает хотя бы попробовать? Поживите, посмотрите, как и что. А там само всё устаканится. Не зря ж говорят, что нужно притереться.

— Притираются, когда по квартире разбросаны грязные носки или если он не опускает крышку от унитаза.

— А чё, Макс не опускает крышку унитаза? — коварно уточнил Никита, почуяв компромат, которым можно будет стебать друга.

— Опускает, — Козырь грустно смяла салфетку, бросив её на распечатанную стопку листов со сценарий, лежащую на стеклянной столешнице. — И носки всегда сложены вместе. И крышку зубной пасты закрывает. У него вообще нет… н-недостатков…

— Эй, эй, — Никита озабоченно потряс её за руку, видя, что кукольные глаза наливаются водой. — Давай без потопов! Я боюсь женских слез.

— Я не плачу, — шмыгнув, потрясла та головой. — Всё нормально.

— Да вижу. Мда, — тяжело вздохнул тот. — Как же люди любят устраивать себе проблемы на пустом месте. А слабо просто набраться терпения и быть вместе? Вода камень точит.

— Мне давно не восемнадцать, и я не настолько наивна, чтобы верить в то, что моя любовь и терпение изменят кого-то. Всё это чушь. Человек меняется только если сам этого хочет. Макс менять ничего не хочет. Всё. Пожалуйста, закрыли тему.

Закрыли так закрыли. Никита не спорил.

— Как продвигается? — кивок на сценарий.

— Нормально. Сюжет классный, но текст даётся туго. Второй день пытаюсь короткий диалог выучить, но в голове кавардак. Предложение на предложение накладывается и получается месиво.

— Ты просто слишком загналась. Когда в последний раз ты отдыхала?

— Недавно. Тусила в Италии, забыл?

— Это не то. Тебе надо отдохнуть головой. Ну и телом.

— Если намекаешь на секс, то сейчас улетишь в окно вперёд головой.

— Я бы не отказался, но нет. Я не об этом. Иди одевайся.

— Зачем?

— Поедем в клуб.

— Я не хочу.

— Хочешь. Суббота, вечер, а ты тут сопли на кулак наматываешь. Тебе надо развеяться. Иди одевайся, кому говорю! — ещё один нашёлся. Приказные интонации, это у них что, воздушно-капельным в их спортклубе передаётся?

Женя решилась не сразу. С одной стороны ей не хотелось покидать тёплой квартиры. Наоборот, одна её половина не могла дождаться, пока гость свалит, чтобы усесться с подушкой в обнимку и под мороженое пострадать в тишине. С другой же… с другой же так правда нельзя. Самосожаление никак ей не поможет. И лучше не сделает. Даже облегчения не принесёт. Вот и нечего поощрять бесхребетность! В клуб, значит в клуб. Хоть потанцует.

Никита наскоро запихнул в себя остатки лазаньи, слово ту могли у него вдруг отобрать, дожидаясь, пока дверь в комнату за ней мягко закроется. Только тогда скрипнули ножки отодвигающегося стула. Из куртки, скинутой в коридоре, поспешно выудили телефон и набрали нужный номер.

— Майер, слушай внимательно и помни, что ты теперь мой должник: клуб "Сохо". Через час будь там, как штык.


Неоновая подсветка рябила в глазах, а громкие биты отбивали по мозгам молоточками, не щадя барабанных перепонок и готовых лопнуть сабвуферов. Слишком шумно. Слишком людно. Неприятно пах сеном сухой дым, которым был заполнен весь танцпол. Провоняли насквозь потом извивающиеся в танце тела, ластящиеся друг к дружке в надежде на приятное продолжение ночи. Женя уже пожалела, что согласилась. Настроя веселиться у неё не было от слова совсем.

— Выпить хочешь? — перекрикивая музыку, если эти замиксованые хиты без начала и конца можно было вообще назвать музыкой, спросил Никита, бегая глазами по клубу и словно выискивая кого-то.

— Хочу тишину и лечь спать. Может, ну его?

— Отставить пессимистическую хандру! Пошли, — её повлекли к бару, бесцеремонно расталкивая сладких парочек и собравшихся в кучку компаний, изображающих танец племени тумба-юмба. Бармен принял заказ и уже через минуту перед ней стоял высокий бокал с разноцветным коктейлем. По запаху там точно присутствовал кокос и мята. И водка. Мило. — Я в туалет на две минуты, — снова на ухо прокричали ей. — Никуда не уходи и ни с кем не разговаривай, ладно?

— Угу, — потягивая напиток через трубочку отозвалась та, без особого восторга облизывая с губ приторный привкус. Нет. Сладкие ликёры не её тема.

— Я серьёзно! Даже не здоровайся ни с кем. Сиди и жди меня, — не унимался Никита. Оставлять такую девчонку одну в подобном месте было чревато, но делать нечего.

— Поняла я, поняла. Сижу и молчу. Беги, а то не дотерпишь.

Тот и убежал, на ходу доставая телефон. В туалете хоть тише, долбёжку приглушает дверь и можно нормально поговорить.

— Ну и где ты? — нетерпеливо бросил он в трубку, нависая над раковиной.

— Машину ставлю у входа, — ответили на том конце провода.

— Ставь шустрее. Она долго тут не продержится. Уже хочет уйти.

— Иду.

Разговор занял не больше минуты, но когда Никитос вернулся к Жене, вокруг неё уже крутился какой-то парень. Капец, вот это скорость. Однако та обещание сдерживала и на него внимания не обращала, без особого желания смешивая разноцветные ряды в бокале и играясь декоративным зонтиком.

— Где? — рядом с Никитой вырос Максим. Ему кивком указали на бар. — Спасибо.

— Не облажайся. Опять, — лишь закатил глаза тот. Ну а для чего ещё нужны друзья? И слово сдержал, и про квартиру не рассказал, и, может, этим дятлам упрямым поможет. Карма, ты видела? Я хороший. Где мой кусок пирога с плюшками?

— Эй, красавица. Ну чего ты такая молчаливая? Немая что ли? Я же просто предлагаю потанцевать, — всё вился вокруг Козырь доморощенный Дон Жуан с испанской бородкой и хитрым лисьим прищуром, которому нормальный человек в трезвом уме никогда бы не стал верить. Просто? Ну да, ну да.

— Свободен, ловелас, — Макс нарисовался суровой глыбой за спиной Жени. — Ищи удачу в другом месте.

— Эй, парень! Я первый пришёл! Ищи себе другую девчонку! Аргх… — надоедливого ухажёра схватили за ворот рубашки, нависая над ним хищной птицей. Того и глядишь выклюет эти двуличные глаза.

— Хочешь проспойлерю следующую серию любовного сериала? — спокойно, но так, что становилось не по себе, процедил сквозь зубы Майер. — Если через три секунды не исчезнешь из её поле зрения, я въ*бу тебе так, что до конца жизни твоему смазливому личику придётся получать пособие по инвалидности. Как думаешь, на инвалидной коляске так же легко кадрить девчонок?

Собеседник нервозно сглотнул. Он как-то не сомневался, что так и будет. Внешний вид соперника устрашал.

— Я всё понял.

— Ну раз понял, так беги на своих кривых, но пока целых ножках в сторону выхода, — его дружелюбно похлопали по груди и отправили с богом, после чего с будничным улыбкой обернулись к Жене. — Хороший парень. Понятливый.

На него молча смотрели, не шелохнувшись.

— Может поздороваешься? — не дождался он хоть какой-то реакции.

Молчание.

— Рад тебя видеть. Отлично выглядишь.

Обычная белая футболка. Обычные джинсы. Хвост убран в хвост, чёлка залачена и убрана туда же, но скоро придётся снова её отрезать. Сценаристы велят. Выглядит более чем обычно. Даже толком не накрашена.

— Скажи хоть что-нибудь, — не выдержал Максим.

— Никита велел ни с кем не разговаривать, — наконец, пожала плечами она. — Кстати, где этот предатель? — а нигде. Предатель уже испарился. Вот гад.

— Не знаю. Возможно, уехал. Может, тоже пошёл кого клеить.

— Ясно, — Женя спрыгнула с высокого стула, с опасной прытью теряясь в толпе.

— Ну куда ты опять убегаешь! — поймал её Макс на середине танцпола и прижимая к себе, чтобы она не опять не дала дёру.

— Отпусти, — для наглядности руки упёрлись ему в грудь, вот только уверенности в них не насобиралось бы и на спичечный коробок.

— Отпущу и что ты будешь делать?

— Поеду домой.

— Я отвезу тебя.

— Ты не знаешь, куда.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Знаю. Ко мне. Там твой дом.

Внутри всё ухнуло.

— Макс, хватит… — повторная попытка высвободиться стала решительней. — Пожалуйста, дай мне уйти.

— Нет. Я и так слишком часто позволял тебе это. Больше нет, — Макс держал её крепко, прижимая к себе настолько, насколько это возможно. Она была так близко… Можно без проблем рассмотреть маленькую родинку над её бровью. А её завораживали радужные переливы клубной подсветки на его лице. — Выбирай: идёшь добровольно к машине или я веду тебя к ней силой.

— Ты этого не сделаешь.

— Ты плохо меня знаешь, — придержав за бёдра, Женю без труда подхватили на руки. — Цепляйся крепче и не бузи.

Бузи? Да она в жизни своей не была покорней!

— Ну что ты делаешь… — не вопросом, просто мыслью вслух, обречённо выдохнули ему на ухо, стискивая за шею, как за спасительную ниточку. Да. Можно начать выпендриваться, качать права, но кого она пыталась обмануть? Она пошла бы за этим человеком и на край света.