Каждый думает о своем. Из динамиков в салоне такси раздается «Білі вогні». Несколько раз у Саши звонил телефон, и я украдкой наблюдала за любимым. Он так же смотрел на меня, и когда наши взгляды встречались, мы оба улыбались, а Саша сильнее сжимал мою руку. Трудно отвести взгляд от этих зеленых бездонных глаз, особенно теперь, когда я смогла войти в его жизнь. Каждый раз, встречаясь взглядом с Сашей, я хочу тонуть и растворяться в этой зеленой бездне чувств и тайн.

Дорога показалась слишком короткой, для нашего молчания и скрытых взглядов. Мы где-то в спальном районе, во дворе. Я так замечталась, что даже не заметила, куда мы едем.

Мандраж… Я еще никогда не знакомилась с кем-то в роли девушки. Удивительно, но я только сейчас почувствовала волнение, которое можно сравнить только с волнением перед сложным экзаменом. Я даже не спросила как зовут Сашину тетушку.

Саша меня легонько потянул руку.

— Эй! Ты меня слышишь? — передо мной удивленный взгляд пытливых зеленых глаз.

— Вроде…

— Говорю приехали… — сказал Саша и улыбнувшись добавил — Неужели я заставил тебя летать в облаках?

Мои покрасневшие щёки ответили вместо меня. Джентльмен помог мне выйти из машины.

— Саша, как зовут твою тетю? — спросила я слишком тихо и однозначно выдала волнение.

— Я кажется говорил. Клава… Клавдия Ивановна — любимый обнял меня за плечи — не волнуйся ты так, она удивительная женщина.

Типичная кирпичная 9-ти этажка, в типичном спальном районе. Я представляла себе частный домик где-то в пригороде, но отнюдь не квартиру на первом этаже. Ассоциируется с квартирой некой женщины «божьего одуванчика», которая подкармливает всех животных двора да еще и дома держит двадцать котов и собак.

Из размышлений меня вырвало жизнерадостное приветствие улыбающейся, стройной, маленькой женщины лет 60-ти (хотя я не разбираюсь в возрасте), одетой в джинсы и футболку. Она быстренько вышла из кухни нам на встречу, когда Саша открыл дверь своим ключом. По моему глубокому убеждению, женщина, которую зовут Клавдия Ивановна должна быть статной, носить серое платье с белым кружевным воротником и манжетами, и отнюдь не должна вот так эмоционально на что-то реагировать. К тому же, я была уверена, что ей никак не меньше 70 лет. Наверное у меня на лице было написано удивление.

— Сашенька! Наконец! Я уже заждалась. Привет мой сладенький! — она крепко обняла Сашу, за шею, заставив его наклонись, а через минуту подошла и обняла меня — Ты наверное Оля?!

— Да. Добрый вечер! Извините, что заставили Вас ждать.

— Ничего страшного, пойдем в комнату — хозяйка, обняла меня как близкого хорошо знакомого человека, и повела в комнату. — Саша мне о тебе уже все уши прожужжал — таких слов я не ожидала, и снова я… красная.

— Я не знала этого — откровенно ответила я, потому что эта доброжелательная женщина вызвала к себе доверие. Мне хотелось обнять её как родную и все-все рассказать. — Он мне о Вас ничего не рассказывал, кроме того, что Вы очень вкусно готовите.

— Да, готовлю я очень вкусно. Садись за стол. Саша, ты где?!

Всё это время мой любимый стоял в коридоре у двери будто переводя дух. Неужели привел меня во «вражеский лагерь», где мне выдадут все его секреты? А и правда, это же единственный человек, который знает Сашу достаточно давно, чтобы знать о нем больше чем я. А я не знаю практически ничего и не хочу спрашивать. Вот почему он меня привел сюда, так ему будет легче открыть себя, хотя однозначно будет ворчать на свою тетушку за откровенность.

Любимый подмигнул мне, потом сделал недовольную мину и пошел в комнату.

— Здесь я. Клава, тебе надо было это говорить? Сейчас подумает обо мне Бог знает что.

— Ты не болтай ерунду. Открой нам лучшее шампанское.

— Шампанское?

— Да, дорогой мой, шампанское, потому что мы празднуем.

— И что вы празднуете?

— Нашу новую жизнь! Теперь мне есть с кем тебя обсуждать.

— Ну вот… Ольга, идем отсюда.

— Тихо. Поздно уже — рассмеялась Клава.

Я настолько увлеклась их добродушной дискуссией, что и не заметила, как привязалась к Клавдии Ивановне. А еще я увидела Сашу тем мальчишкой, которым он так мне нравится: беззаботным, веселым, разговорчивым, близким. Иногда он поглядывал на меня, и я еще сильнее тонула в этих зеленых глазах, понимая, что из их плена мне уже точно не выбраться. За весь ужин, я узнала о Саше больше, чем за все время знакомства и это без рассказов про него. Я просто слушала разговоры о жизни, о музыке, книгах, спектаклях между близкими людьми, которые с каждым словом становились мне ближе. Как будто у меня есть ещё одна семья кроме моей мамы.

— Клавдия Ивановна, Саша говорил, что Вы вкусно готовите, но это превзошло все мои ожидания!

— Подлиза! — Саша легонько толкнул меня со смехом — это мои слова.

— Оля, называй меня Клава и на «ты». А ты — обратилась она уже к Саше — лучше иди сделать нам чай, вместо того, чтоб болтать попусту — всё это было сказано с такой нежностью…

— На «ты» я не могу, а вот Клава попробую… Если честно, то Вы не ассоциируетесь у меня с Клавдией Ивановной.

— Да, это я знаю… Мне все говорят, что я должна быть такой себе представительной старенькой аристократкой. — она стала немного серьезнее, похожей на деловую женщину — знаешь, Саша действительно много о тебе рассказывал… давно он не был так увлечён, таким счастливым и грустным одновременно. Ты не против, если я закурю? — этого я не ожидала, но мое любопытство одолело мой здравый смысл, к тому же я в гостях.

— Нет, не против — сказать ей про отвращение к сигаретному дыму у меня не хватило смелости.

— Знаю, что это вредно, ужасно воняет, но… чувствую в этом некое наслаждение, когда нервничаю. А сейчас именно такой момент.

Клава совсем не была похожа на взволнованного человека. Она спокойно подошла к окну, немножко открыла его, взяла с полочки сигареты и мундштук. Оторвав фильтр от сигареты, медленно соединила ее с мундштуком, зажгла спичку и красиво затянулась. Я даже засмотрелась и возможно захотела бы закурить, если бы не запах. Была бы я рекламщиком, то сигареты рекламировала именно так.

Клава проворно села на подоконник около пепельницы и сказала:

— У тебя наверное очень много вопросов, но ты слишком вежливая, чтобы о чём-то спрашивать. Саша не просил, но я знаю, что он хочет, чтобы я тебе о нем рассказала.

— Если откровенно, то я догадалась. Ему трудно рассказывать о себе, а давить я не хочу и не буду. И Вы правы, вопросов много, но я их не задаю, потому что не знаю какие допустимы.

— Именно такой я тебя и представляла: вежливой, сдержанной и порядочной — это заставило меня покраснеть — и это.

— Что?

— Ты краснеешь. Это такая редкость. — сейчас Клава стала той Клавдией Ивановной, какой я ее себе представляла раньше. — Давай я тебе расскажу немного о Саше, а ты уже сама будешь делать выводы. Одно скажу точно, ты ему дорога и он даже бывшей жене Ирине столько не говорил.

— Он тоже мне не безразличен…

— Детвора! Избегаете важных слов и надеетесь что кто-то догадается о ваших чувствах. Все догадаются, кроме того, для кого они важны как дыхание — эта женщина видит меня насквозь — но это ваши дела, не буду отвлекаться, чай делается быстро. Ты наверное уже знаешь, что Сашины родители умерли и его воспитывала я?

— Да.

— Они попали в аварию, был туман, а шлагбаум на переезде почему-то не закрылся. Тогда пострадало несколько машин, но моя сестра с мужем умерли сразу, из всех выжила одна беременная женщина. В те времена за такие нарушения наказывали очень строго, но людей не вернешь. Это действительно была трагедия. Саше был год, он тогда был у бабушки, нашей с Зоей мамы. Я маме помогала, а благодаря своим связям оформила на себя опекунство, хотя это было трудно: я была не замужем. Мама умерла, когда Саше было 5 лет. Но ты не жалей его никогда! Ему нужно понимание, тепло, но ни в коем случае не жалость. Родители Олега (отца Саши) давно умерли, поэтому мы остались вдвоем. — она сделала паузу, будто вспоминая, прислушивалась к звукам из кухни и продолжила — как вчера все было… Трудно пришлось этому мальчику, очень трудно. И чем труднее ему было, тем сильнее он стремился достичь цели, достигая ее, он ставил следующую еще более недосягаемую, будто хотел доказать себе и всему миру, что никто ему не нужен. Работал Саша еще с 8-го класса. Сам пошёл, наперекор мне. Учился и работал, ещё занимался спортом. Потом поступил на дневное, но работал… до сих пор не понимаю как он всё успевал. Ещё и с девушками встречался. Ох как они за ним бегали. И вот «поймал волну», как сам говорит, но я знаю, что это всё безумные усилия; начал зарабатывать, хорошо зарабатывать. Запретил мне работать, хотел купить другое жилье, но я привыкла к этой квартире. Увлекся девушкой… я ещё подлила масла в огонь, своей болтовней, что ему нужна семья, дом. Женился. Нет не из-за меня, он был увлечён, или думал так, и она не за деньги замуж выходила. Все было бы хорошо, пока эту квартиру не попробовали сжечь, меня здесь не было и они знали. Потом ночью разбили Ирину машину. Саше все время угрожали, его работники странно ломали руки, их грабили. Надо было отдать своё дело, но мой мальчик слишком упрям и не отдаст то, что так трудно и долго создавал. Нашёл знакомых и друзей, которые помогли решить эти проблемы. Он никогда не говорил как, но я догадываюсь, хотя вслух не скажу никогда и никому. Пока всё пытался решить, Ирина должна была сидеть в дома, либо если идти куда-то, то только с охранником. Она боялась, но молчала. Со мной Саша спорить не стал, но здесь у дома в машине всё время сидел мальчик; я ему носила еду, потому что в дом он отказывался идти. Когда всё утряслось и жизнь начала налаживаться, чувства несколько остыли и чтобы их восстановить Ира с Сашей решили родить ребенка. Я конечно была против, поскольку это возлагает на ребенка страшное бремя ещё до рождения, но я не лезла. Через какое-то время оказалось, что у Саши не может быть детей, скорее всего это следствие психологической травмы, полученной в детстве. Ира не захотела ребенка из детского дома. Так они постепенно разошлись. Ира, за что я её бесконечно уважаю, никогда ни в чём не упрекала Сашу, и при разводе не взяла ничего. Когда они разошлись, мой мальчик будто сбросил камень с души, потому что всегда считал себя ответственным за Ирыну безопасность и винил себя в том, что она не ощутит с ним счастье материнства, а после того, как она забеременела, Саша стал снова спокойным, пока не встретил тебя. После вашей первой встречи мой мальчик просто расцвел, он вел себя как ребенок… беззаботный маленький мальчуган. На следующий день он испугался, но испугался не отношений, а последствий, ведь хорошо помнит как это, когда пишут о том, что сделают с женой, если не уступит и хорошо понимает, что рано или поздно каждая женщина хочет стать мамой, и тогда он станет обузой, ну это его мнение. Все выходные он торчал у меня и пытался как-то развлекаться: мы ездили на экскурсии, просто ездили в другие города, страны. Но все время он думал о тебе, ничего не говорил, но думал. Потом рассказал о вашем разговор, твоё нежелание общаться и сообщения. Саша тогда был похож на зверя в клетке, он всё время воевал сам с собой за собственную свободу от себя же. Ты даже не представляешь, чего ему и мне стоили те размышления. Саша решил все остановить, пока по его словам «не стало слишком поздно», но к счастью не смог. В пятницу утром он хотел с тобой попрощаться навсегда — Клава сделала паузу, а я всё время слушала эту историю, больше похожую на сюжет книги или фиьма, затаив дыхание, а после последних слов меня просто бросило в холодный пот; в груди испытала такую знакомую боль… я тогда могла его потерять навсегда, даже не догадываясь об этом. Клава определенное заметила изменение во мне — Деточка, он бы не сделал этого, а если бы и сделал, то не на долго. — после её слов стало немного легче — Тогда Саша мне позвонил и сказал, что не смог, к тому же у тебя был день рождения… кстати поздравляю тебя — рассказчица весело подморгнула.