— Что ж, очень хорошо, — с одобрением кивнул Тристан, осмотрев окрестности замка.

— Может, желаете проследовать в зал, милорд? — спросил Баррет. — Полагаю, вам следует поесть и выпить, чтобы восстановить силы после долгого и утомительного путешествия.

— Да-да, сейчас. Вот только…

Тристан умолк и окинул взглядом пустые зернохранилища. И тотчас же вспомнил о том, что и в деревне он почти никого не встретил.

А на пути к Гринли они с Фаро миновали несколько опустевших деревень и видели нераспаханные поля, поросшие метельчатым латуком и чертополохом, хотя время посева давно наступило.

Где же землепашцы? Почему земли не обработаны?

Повернувшись к Баррету, Тристан спросил:

— Шериф, но где мои люди?

Баррет в смущении откашлялся. Немного помолчав, сказал:

— А это мы и есть, милорд. Вот… — Баррет указал на нескольких мужчин и мальчиков в ветхой залатанной одежде, потом кивнул на воинов, стоявших чуть поодаль. — Мы все к вашим услугам, милорд.

— Но этого не может быть, — вмешался Фаро. — Король Вильгельм не даровал бы моему господину земли без людей, способных о них позаботиться. Гринли при Гарольде, как известно, был процветающим владением.

— Да, верно, — согласился Баррет. — До прихода Вильгельма население Гринли исчислялось сотнями человек. Но его люди сожгли здесь все дотла и убили старого лорда, а также всю его семью. Они уничтожили и большую часть деревни. — Тяжко вздохнув, Баррет добавил: — А выжившим некуда было идти, милорд.

— Я хорошо осведомлен об истории этих владений, — сказал Тристан. — И я знаю, что лорд Найджел из Сикреста был обязан принять к себе всех обездоленных из Гринли, чтобы держать их у себя, пока здесь не будет построен новый замок. А сообщения о том, что замок Гринли уже отстроен, дошли до меня прошлым летом, когда я находился в Северных землях. Да и сам лорд Найджел прислал весточку о том, что мои люди процветают.

— Неужели? — Баррет усмехнулся.

Тристан вопросительно посмотрел на своего смуглого друга, и тот, окинув взглядом двор, пробормотал:

— Что-то не похоже, что люди здесь процветают.

— Они процветают, но только не в Гринли, — пробурчал Баррет.

— Где же тогда?! — рявкнул Тристан, потеряв, наконец, терпение.

Баррет отшатнулся, испуганный вспышкой гнева своего нового господина:

— Ну… в Сикресте, милорд.

— В Сикресте? — изумился Тристан. — Но почему мои люди живут в Сикресте? Ведь здесь все отстроено заново. И, конечно же, они знали о том, что должен появиться их господин. Однако поля не распаханы и не засеяны, а амбары пустуют! Почему?!

Баррет с вздохом пробормотал:

— Они боятся тебя, милорд. Слухи сделали свое дело. Баррет вздрогнул, услышав, как выругался Тристан, но все же продолжал:

— Ходили слухи о разграбленных деревнях вдоль шотландской границы. Люди называют тебя Молотом Вильгельма.

— Пока Гринли восстанавливали, лорд Найджел обязан был заботиться о людях моего господина, — вмешался Фаро. — Но потом он должен был отправить их сюда. Им следовало вернуться.

— Да, конечно, — согласился Тристан. — Найджелу было хорошо заплачено за то, чтобы он позаботился о людях, а затем отправил их ко мне.

— Я говорил об этом с лордом Найджелом, милорд, — сказал Баррет. — Именно поэтому я сейчас здесь.

— И что он тебе сказал? — спросил Тристан.

— Ну… — Баррет почесал затылок. — Он заявил, что не принимает советов от такого, как я. И сказал, что я должен жить в Гринли, если меня все это так беспокоит. — Гигант немного помолчал, потом вдруг расплылся в улыбке и добавил: — И вот я здесь.

— А что же он сказал о людях? — допытывался Тристан.

Баррет нахмурился и проворчал:

— Сказал, что не может оставить без них Сикрест, потому что близится время посева. И еще сказал, что здесь, в Гринли, все равно нет господина, поэтому и люди не нужны.

Тристан молчал, и Баррет в некотором смущении добавил:

— Может быть, потом, когда вы вступите в брак с леди…

— Да-да, очень хорошо, шериф, — перебил Тристан. На сей раз он не повысил голоса, но было очевидно, что он с трудом сдерживает гнев. — Благодарю тебя за службу, Баррет, и за то, что ты пытался вернуть сюда моих людей.

Резко развернувшись, Тристан направился к залу замка и вскоре исчез за массивной дверью. Какое-то время Фаро с Барретом молча поглядывали друг на друга. Потом оба последовали за своим господином. Покосившись на шерифа, Фаро с усмешкой проговорил:

— Скажи, ты всегда такой болван?

Баррет пожал могучими плечами и окинул презрительным взглядом своего смуглого спутника.

— А ты всегда разгуливаешь в женской одежде?


Глава 2


— Минерва! — громко закричала Хейд, призывая старуху из соседней комнаты.

Худенький мальчик, сидевший на табуретке лицом к девушке, снова заерзал, стараясь высвободить ногу, но Хейд крепко держала его за щиколотку. Рана на ноге мальчика уже загноилась, стопа сильно распухла.

Мальчик в очередной раз попытался высвободиться, и Хейд с вздохом проговорила:

— Хэм, пожалуйста, посиди спокойно. — Перебросив через плечо свою рыжую косу, она снова позвала: — Минерва!

Тут, наконец, послышались шаги, и в дверях появилась Минерва. Ее седые волосы, похожие на проволоку, стояли над головой, как нимб на древних иконах, а проницательные черные глаза пристально смотрели на девушку. В маленькой комнате за спиной старухи то и дело стонала женщина.

— Ну, в чем дело? — спросила она.

— Минерва, не дашь ли мне луковую припарку? Хейд указала на маленький глиняный кувшинчик, стоявший среди многих других кувшинов на самой верхней полке. В домике целительницы повсюду с потолка свисали связки сухих трав, а на огне вовсю кипело какое-то снадобье, распространявшее довольно приятный аромат.

Стоны, доносившиеся из соседней комнаты, сменились криками.

— Поднимись с места сама, ленивая девчонка, — проворчала Минерва. — Насколько я могу видеть, боль в ноге беспокоит малыша Хэма, а не тебя.

— Если я отпущу его ногу, он убежит, — заявила Хейд. Посмотрев на мальчика, она ласково ему улыбнулась: — Ведь верно, Хэмми?

— Да, верно. — Восьмилетний мальчишка энергично закивал. — Если придется, я и на одной ноге отсюда убегу, — добавил он с ухмылкой.

— Вот видишь? — Хейд снова взглянула на Минерву. Старуха что-то проворчала себе под нос и подошла поближе, чтобы посмотреть на ногу мальчика.

— Я вот что тебе скажу, милый. — Старуха строго посмотрела на Хэма. — Если ты убежишь до того, как Хейд тебя отпустит, тебе уже никакие припарки не понадобятся.

Мальчик потупился и с вздохом пробормотал:

— Хорошо, я не двинусь с места. Обещаю.

Тут из соседней комнаты снова раздался крик, и Минерва громко сказала:

— Иду-иду, Мэри. Только когда же ты перестанешь вопить и вытолкнешь, наконец, младенца наружу?

Хейд многозначительно посмотрела на Хэма, затем, поднявшись, взяла с полки кувшинчик с луковой припаркой и другие целебные травы. Когда она вернулась на место, мальчик послушно положил ногу ей на колено.

— Вот и хорошо, — сказала довольная Хейд с улыбкой. Она взяла пригоршню листьев и принялась растирать их в ладонях. Растирала же до тех пор, пока они не превратились во влажную массу. — А сейчас, Хэм, будет немного жечь, но зато ты ничего не почувствуешь, когда я стану очищать и сушить рану.

Глаза мальчика округлились, но он сидел тихо. Когда же Хейд принялась втирать массу из перетертых листьев ему в ногу, он громко закричал, и Хейд, чтобы как-то отвлечь его, сказала:

— Расскажи мне, что сегодня происходит в замке. Наверное, что-нибудь интересное… Знаешь, я видела сегодня каких-то незнакомых всадников. Кто они?

Хейд взяла лезвие, чтобы вскрыть гнойник, и мальчик, крепко зажмурившись, вцепился пальцами в табуретку.

— Они прибыли из Гринли, — пробормотал он с дрожью в голосе. — К лорду Найджелу.

Хейд направила лезвие в рану на ноге Хэма, и оттуда почти тотчас же стал вытекать густой желтый гной, чуть окрашенный кровью. Потом девушка осторожно давила кончиками пальцев на воспаленное место, чтобы ускорить выделение гноя. И она по-прежнему разговаривала с мальчиком.

— Но среди всадников я не заметила Баррета. — Хейд потянулась к жаровне, на которой стоял горшочек с теплой водой. — Неужели его среди них не было? — Окунув в воду чистую тряпицу, она обмыла ногу Хэма.

Мальчик выдохнул с облегчением и открыл глаза — должно быть, боль прошла.

— Да, там не было Баррета, — закивал Хэм. — Были только воины лорда Тристана.

— Но, Хэмми, ведь лорд… — Хейд внезапно умолкла, осознав, что означали слова мальчика. — Неужели он приехал? — спросила она, переходя на шепот.

— Да-да, приехал, — подтвердил Хэм. — Лорд Тристан уже прибыл в Гринли вместе со своими воинами.

Какое-то время Хейд молчала, осторожно смазывая рану луковой мазью. Затем, наложив свежую повязку, с улыбкой сказала:

— Вот и все, Хэмми. — Она сняла ногу мальчика со своего колена. — Я знаю, что уже теплеет, но все же надень башмак и носи его до тех пор, пока мазь не высохнет. А через три дня снова покажи мне ногу. Понял?

— Да, — кивнул Хэм и посмотрел на дверь.

— Что ж, тогда беги. — Хейд снова улыбнулась.

Когда малыш ушел, Хейд стала в волнении расхаживать по комнате. «Итак, Молот Вильгельма, наконец прибыл, — думала она. — Почти десять лет он опустошал Англию, а теперь явился за наградой. И, наверное, ужасно удивился, когда обнаружил, что замок пуст».

Из соседней комнаты вновь донесся пронзительный крик, а затем послышался плач младенца, четвертого ребенка в семье Мэри. Эта женщина пришла в Сикрест из Гринли много лет назад и вышла замуж за Джона, также покинувшего Гринли. Но неужели теперь, после прибытия лорда Тристана, им придется возвращаться?