Хотя Коринна была настроена воинственно и собиралась хранить молчание, она не смогла удержаться от улыбки при столь радушном приеме.

— Ах, спасибо вам, леди Эллора, — проговорила девушка. — Я так рада…

— Мама, мама!.. — К женщинам ковыляла маленькая девочка с золотистыми кудряшками, а за ней спешила ее нянька.

Эллора подхватила трехлетнюю дочь на руки и сказала:

— Солейберт, поздоровайся с леди Коринной и леди Минервой.

Малышка расплылась в улыбке и, протянув к Коринне пухлые ручонки, что-то залепетала.

— О Боже! — рассмеялась Коринна. — Какая же она милая!

— Похоже, вы ей понравились, — сказала Эллора. — Она хочет, чтобы вы взяли ее на руки.

Взяв малышку на руки, Коринна пощекотала ей животик.

— Ты мне тоже очень нравишься, куколка.

— Может, забрать ее, миледи? — спросила нянька.

— Нет-нет, не надо, — вмешалась Коринна. — Право, она нам не помешает.

— Вы уверены? — спросила Эллора.

— Да, конечно. — Коринна улыбнулась и принялась приглаживать кудряшки девочки. — Ты ведь хочешь остаться с тетей Коринной, правда, мой цветочек?

— Да, хочу! — просияла Солейберт.

Они еще немного поговорили, а потом Эллора повела, дам наверх. Но ни Коринна, ни Эллора не заметили выражения глубокой скорби на лице Минервы.

В эти дни хозяина замка не было дома, и Эллора с нетерпением ждала его появления. А в день прибытия лорда Джеймса она зашла в покои дам и радостно воскликнула:

— О, наконец-то! Наконец-то вернулся мой супруг! Его так долго не было дома! Я знаю, что ему очень захочется сразу же познакомиться с родственницами лэрда Бьюкенена! Пойдемте же!

Минерва нахмурилась и сказала:

— Да, его не было здесь несколько недель. Поэтому вам, миледи, следует встретить мужа без свидетелей.

— Да, верно, Элли, — закивала Коринна. — Мне не хотелось бы вам мешать.

— У нас будет сколько угодно времени без свидетелей после полуночи, — сказала Эллора с лукавой улыбкой, и молодые женщины захихикали. — Да, вы непременно должны встретить его, — продолжала Эллора. — Это мой приказ, а я — госпожа этого замка, не так ли?

Этим своим заявлением Эллора хотела развеселить Коринну и приободрить, но девушка почему-то вдруг нахмурилась, а потом погрустнела.

Прошло еще какое-то время, и они услышали, как с грохотом поднимаются ворота замка. Затем раздался стук копыт, и Эллора, бросившись к выходу, закричала:

— Он приехал! Быстрее в зал!

Коринна невольно поежилась; на нее вдруг нахлынули какие-то странные предчувствия. Поднявшись на ноги, она заставила себя улыбнуться и спросила:

— Минерва, ты идешь?

— Да, сейчас, — ответила тетка, сидевшая у камина, — Иди, я догоню тебя, моя девочка, — добавила она и с вздохом погладила гадальные камни.

Коринна посмотрела на тетю с удивлением.

— Что ж, я пошла, — сказала она. И тоже направилась к выходу.

Минерва посмотрела вслед своей юной племяннице, и по щеке ее скатилась слезинка. Она видела ярко-синее небо в окне и ослепительное сияние солнечного летнего дня. Однако совсем не удивилась, когда небо вдруг прорезала молния, а бревна старого замка содрогнулись от раскатов грома.

— О, мое сокровище… — пробормотала Минерва. — Как же я буду скорбеть…

Тристан, слушавший рассказ Минервы, невольно вздрогнул; ему почудилось, что в эти мгновения он видит юную Коринну, спускавшуюся в зал Сикреста, и даже чувствует солоноватый вкус слезинки, скатившейся по щеке Минервы.

— И что же случилось потом? — спросил он шепотом.

— Случилось самое худшее… — с вздохом ответила Минерва. — Джеймс и моя Коринна оказались двумя половинками единого целого. Он долгие годы являлся ей во снах. Она была предназначена для него.

Влюбленные долгие недели пытались бороться с собой, чтобы не предавать Эллору, — продолжала Минерва. — Но это было настолько тяжело, что Коринна, в конце концов, заболела. Через несколько месяцев после возвращения лорда Джеймса Коринна пришла ко мне и сказала, что возвращается в Шотландию, сказала, что лучше умрет, чем предаст подругу. Я отговаривала ее, но моя дорогая девочка была слишком упряма.

— Теперь я знаю, что и Хейд всегда верна своей натуре, — с улыбкой заметил Тристан. — И что же, Коринна отказалась от бегства?

— Нет-нет, она попыталась… — Старуха снова вздохнула. — Однажды ночью в самый разгар зимы и только в той одежде, что была на ней, она с мешком сушеной оленины ушла из замка. А Джеймс, когда узнал об этом… Он словно обезумел. Видишь ли, он тоже изо всех сил старался избегать Коринны и заглушить любовь в своем сердце из чувства долга перед Эллорой. Они с Коринной никогда не оставались наедине, но все же Эллора начала что-то подозревать…

Когда же Коринна бежала, Джеймс бросился в погоню, не сказав жене ни единого слова. Ему потребовалось два дня, чтобы найти ее. Но она не могла сразу же пуститься в обратный путь, потому что была едва жива. И Джеймсу пришлось выхаживать ее почти целую неделю, прежде чем они вернулись в замок. Вот тогда все и случилось…

— Что именно? — спросил Тристан.

— Видишь ли, Эллора была очень даже не глупа, — продолжала Минерва. — Когда Коринна с Джеймсом вернулись вместе, она поняла, что потеряла мужа, что он предпочел ей ее единственную подругу. Это был такой удар, какой не каждая женщина способна вынести.

Следующей осенью родилась Хейд, и с тех пор все в замке изменилось. Джеймс считал Коринну такой же полноправной госпожой Сикреста, какой была Эллора, а Хейд — такой же дочерью, как и Солейберт. Но Эллора так и не простила Коринну. Думаю, что и моя девочка не простила себя.

— Странно, что Хейд и Солейберт так близки, — в задумчивости пробормотал Тристан.

— Таковы дети, милорд, — ответила Минерва. — Они не думали о чувствах матерей, потому что их обеих любили. Солейберт была в восторге от Хейд. Она была очень одинока до того, как родилась моя фея. А потом… — На глаза Минервы навернулись слезы. — Потом Джеймс пал при Гастингсе, а Коринна погибла, когда сюда явились гнусные норманны, завладевшие Сикрестом. — Минерва с чувством произнесла по-гэльски какое-то проклятие, затем, немного помолчав, вновь заговорила: — Норманны убили мою девочку, когда мы совершали ритуал погребения Джеймса. Они убили бы и крошку Хейд, но сочли ее уже мертвой — в то время она находилась в стране духов:

— В стране духов?

— Ну, эту историю пока отложим. — Минерва встала с постели Тристана и, потянувшись, пробормотала: — Мне пора. Скоро проснется Хейд.

— Постой! — крикнул Тристан, когда старуха уже собралась выйти из комнаты. — Конечно, я многое узнал от тебя сегодня ночью, но как это может мне помочь?

Минерва пожала плечами.

— Я не могу тебе подсказывать, милорд. У тебя свой путь. Я только хотела тебе сообщить, что для тебя наступило время ответственности за Хейд. А думать ты должен сам.

— Ты говоришь, что по решению судьбы мы должны быть вместе и что у нас нет другого пути? — В голосе Тристана прозвучало сомнение.

— Есть и другой путь, — сказала Минерва, открывая дверь. — Если один из вас умрет.

И она вышла из комнаты, тихонько притворив за собой дверь.


Глава 18


Хейд принялась искать Тристана на следующее утро, вскоре после пробуждения. После их вчерашней ссоры она поняла, что нуждается в его помощи, чтобы совершить путешествие в Шотландию. Увидев его во дворе, неподалеку от входа в зал, девушка замедлила шаги, потом остановилась. Но тут Тристан заметил ее, и она, собравшись с духом, решительно направилась в его сторону. Приблизившись, проговорила:

— Милорд, не могли бы вы уделить мне минуту-другую?

— Да, конечно, леди Хейд, — кивнул Тристан. — Я тоже надеялся поговорить с вами сегодня. Давайте пройдемся немного.

Какое-то время они шли молча, и Хейд было не так-то просто идти в ногу с этим великаном. Она уже собралась заговорить, но Тристан ее опередил.

— Прошу прощения за мое вчерашнее поведение, — сказал он. — Я не хотел вас напугать.

Хейд остановилась, замерла в изумлении. Она-то думала, что он по-прежнему на нее злится. И теперь она не знала, что ему ответить.

— Не мое дело учить вас, как управлять своими людьми, — сказала, наконец, Хейд.

Тристан решительно покачал головой:

— Нет-нет, я был не прав. Я вел себя ужасно.

Хейд посмотрела ему в глаза и увидела в них раскаяние. Раскаяние… и еще что-то такое, чему она не могла найти названия. «Как же ты могла, как ты могла?.. — спрашивала себя Хейд. — Почему ты говорила этому человеку такие обидные слова?»

Почувствовав, что теряет решимость, с которой шла на эту встречу, она сказала:

— Тогда не будем больше вспоминать об этом, хорошо? Я не потому вас искала.

— Да, не будем вспоминать. — Губы Тристана тронула ласковая улыбка. — Что ж, Хейд, пойдемте в башню. — Он предложил ей руку. — А по дороге расскажете мне, зачем вы меня искали.

Хейд нерешительно приняла предложенную руку — и тотчас же пожалела об этом. Прикосновение Тристана вызвало в ней трепет, и сердце гулко заколотилось. Забыв, что хотела сказать, она молча шла рядом с Тристаном, а вилланы, проходившие мимо, с улыбками кивали им:

— Доброе утро, милорд. Доброе утро, миледи. Слыша эти приветствия, обращенные к ним обоим, Хейд чувствовала, что мысли ее путаются. Люди приветствовали их так, словно они с Тристаном — жених и невеста.

Нет-нет, не может такого быть! Вильгельм не мог отменить свой декрет! И ей следует проявить твердость.

Стараясь не замечать улыбки Тристана, Хейд сказала:

— Я хочу попросить вас о милости, милорд.

— Постараюсь сделать все возможное, чтобы услужить вам, миледи.