В голосе ее прозвучал упрек, ясно дававший Рэндалу понять, что на самом деле она именно этого и ждала.

— Когда пьеса пройдет с успехом хотя бы месяц, я непременно подарю тебе кольцо, — с улыбкой пообещал Рэндал.

— А это обязательно — ждать так долго? — надула губы Джейн. — Впрочем, не важно, будет ли кольцо, если ты уверен в том, что любишь меня.

— А разве я не говорил тебе, что люблю?

— Недостаточно часто, — капризно проговорила Джейн. — Снова говорю тебе «до свидания», мой дорогой.

Рэндал пересек комнату и распахнул перед Джейн дверь.

— Надо вывести из гаража мою машину. Я еду домой, — сказала она. — Извинись перед Хоппи за то, что я уезжаю не попрощавшись. И давай хотя бы ей расскажем всю правду, раз уж никому другому нельзя.

— Хорошо, — согласился Рэндал. — Но больше никому. Если Люсиль заподозрит, что мы морочим ей голову, все будет еще хуже, чем сейчас.

— Обещаю, что не скажу ни единой живой душе, — торжественно произнесла Джейн.

Поцеловав Рэндала, она скрылась за дверью.

Рэндал же стал медленно подниматься по лестнице на второй этаж.

Глава одиннадцатая

Когда Люсиль вошла в зал ресторана гостиницы «Савой», все посетители повернули головы в ее сторону.

Ее появление в любом ресторане, на светских приемах, словом, в любом месте, где собиралось много народа, всегда вызывало повышенное внимание. Сегодня, в элегантном розовом платье, с бархатной, отороченной норкой накидкой на плечах, она была ослепительна.

Рэндал следовал за Люсиль, размышляя о том, что в любой стране, кроме Англии, появление ее сопровождалось бы куда большим оживлением, а возможно, ее бы приветствовали аплодисментами.

Он как-то видел, как одну француженку, одетую в шедевр известного парижского модельера, встречали приветственными криками и аплодисментами, когда она появилась в «Максиме», а в Голливуде было вполне обычным, когда посетители ресторана стоя приветствовали Люсиль, направляющуюся к своему столику.

В Англии же люди просто смотрели на нее — мужчины исподтишка, с напускным безразличием, скрывавшим их интерес, а женщины с нескрываемым интересом начинали вполголоса переговариваться с соседками по столу.

Люсиль, двигаясь со своей обычной грацией и с таким видом, словно она была сейчас одна на неком необитаемом острове, шла в сопровождении метрдотеля к столику в нише, куда сажали обычно знаменитостей и других важных гостей. Располагаясь за столиком, она кинула накидку на спинку стула и открыла свои безукоризненные плечи и бриллиантовое ожерелье, которое — Рэндал знал это — стоило по меньшей мере в два раза больше, чем он мог заработать за год.

— Закажи сам, дорогой, — проворковала Люсиль. — Ты всегда знаешь, чего мне хочется, гораздо лучше меня.

Рэндал взял в руки меню. Итак, констатировал он, сегодня Люсиль решила быть обворожительной и неотразимой. Он хорошо знал все признаки этого ее настроения и увидел их, когда Люсиль только поздоровалась с ним при встрече. Потом, в разговоре, она несколько раз интересовалась его мнением, а сейчас наклонялась к Рэндалу, даря ему все свое внимание. Рэндал даже жалел, что не способен искренне ответить на то, что называл про себя «вкрадчивым» настроением Люсиль.

Невозможно было не восхищаться этой женщиной и не любить ее, если уж Люсиль решала быть обворожительной. У нее был магнетизм, который, казалось, мог заставить сердце любого мужчины выскочить из груди. Она могла, если хотела, загипнотизировать мужчину, да и женщину, если уж на то пошло. К сожалению, Рэндал знал слишком хорошо, что именно за таким настроением чаще всего следовала бурная сцена или истерический припадок.

В юности Рэндал как-то обнаружил в букинистическом магазине томик забавных советов юному любовнику на французском языке.

Рэндал тогда купил его и от души смеялся над советами вместе со своими друзьями. Книжка давно потерялась, но один из советов навсегда остался в его памяти. В нем говорилось, что, если кавалер хочет, чтобы дама получила истинное удовольствие, занимаясь с ним любовью, ему следует сначала поссориться с ней, возможно, даже заставить плакать. После этого чувства ее будут обострены и реакции станут естественными и бесконтрольными.

И лишь много лет спустя, когда влюбился в Люсиль, Рэндал вдруг обнаружил, насколько правильным был этот совет. Ссоры, после которых требовалось примирение, были идеальным способом добиться от Люсиль бурных проявлений страсти.

К сожалению, ссоры и любого рода сцены истощали Рэндала морально и физически. Он ненавидел сцены, выяснение отношений — все то, что он когда-то называл суетой. И для него было практически невозможным после слез и упреков переключиться на желание и страсть.

То, что произошло сегодня в Квинз-Хоу, не только огорчило Рэндала, но и разозлило и преисполнило желанием не иметь с женщинами серьезных дел. В таком настроении, наверное, мужчины и уходят в монастырь или ведут жизнь отшельника где-нибудь в Гималаях. Рэндал обещал повести Люсиль ужинать. Чтобы остановить поток обвинений и упреков, срывавшихся ежесекундно с ее губ, он готов был пообещать все что угодно, лишь бы только она успокоилась.

Но, переодеваясь к ужину у себя в квартире, Рэндал признался себе, что гораздо с бульшим удовольствием остался бы дома, поужинал бы и посидел у камина с книгой. А еще больше ему хотелось забыть о том, что произошло сегодня днем. Рэндал испытывал острый стыд, вспоминая о том, как непростительно повел себя с Джейн. Он проклинал собственную слабость, отдавая себе отчет в том, что он практически заставил Джейн уехать в Лондон, а сам отправился к Люсиль вымаливать прощение.

Стоя перед зеркалом и завязывая галстук, Рэндал смотрел на свое отражение и проклинал свой природный мужской шарм, от которого были одни неприятности. У него часто возникали проблемы с женщинами, но никогда еще он не оказывался в такой сложной, неразрешимой ситуации, как сейчас. Собираясь жениться на Джейн, он не посмел порвать с Люсиль. И он говорил себе не раз, что ему очень повезло, что Джейн по крайней мере не устраивала сцен, хотя имела на это полное право.

Чувства вины и раскаяния заставили его позвонить Джейн, как он и обещал, прежде чем отправиться на ужин с Люсиль. По телефону Джейн была с ним милой и нежной, и в конце разговора Рэндал с огромным чувством благодарности пожелал ей спокойной ночи, прежде чем положить трубку.

Рэндал вышел из спальни и направился в холл. Он был уверен, что увидит здесь поджидавшую его Сореллу, и после секундного колебания громко произнес ее имя. Девочка отозвалась из гостиной. Она сидела на подоконнике и смотрела на сгущавшиеся сумерки. Поскольку в комнате горела всего одна лампа, Рэндал не сразу заметил Сореллу.

— Так вот ты где! — воскликнул он. — Я ухожу. Ты поужинала?

— Я сказала кухарке, что сделаю все сама, — ответила Сорелла. — Она хотела уйти пораньше. Ее парень приехал в отпуск из Германии, и, естественно, ей хочется каждую минуту быть с ним.

— Я понятия не имел, что у Этель есть парень, — заметил Рэндал.

— Она держит это в секрете, — сообщила Сорелла. — Потому что ее семья не одобряет их отношений. Отец ее хочет, чтобы она вышла замуж за фермера, но Этель и Джим решили во что бы то ни стало пожениться на Рождество.

— Как ты умудряешься узнавать подобные вещи о моих слугах? — поинтересовался Рэндал. — Если бы я вообще об этом думал, я бы предположил, что Этель — убежденная старая дева. Не могу представить ее с женихом. Это показывает, как мало человек знает порой о том, что происходит у него под носом.

— А я думаю, что за всем стоит какая-нибудь волнующая история. Если бы мы могли знать все…

— Так оно и есть, — согласился Рэндал. — Но это ведь я, а не ты должен раскапывать такие истории. Это моя работа, в конце концов.

Сорелла лукаво улыбнулась.

— Вы слишком заняты в данный момент собственной жизнью, чтобы у вас было время интересоваться историями других людей.

Рэндал оценил ее слова по достоинству и рассмеялся, а затем нагнулся и поцеловал девочку в щеку.

— Спокойной ночи, дорогая моя, — сказал он. — Как жаль, что я не могу остаться дома и спокойно поужинать с тобой.

Рэндал ощутил губами прохладу ее нежной, словно бархатной кожи и торопливо вышел. Спускаясь по лестнице, он с удивлением подумал о том, что Сорелла не произнесла в ответ ни слова. Она сидела неподвижно, когда он поцеловал ее в щеку. И по дороге к «Савою» Рэндал не мог прогнать из головы мысли об этом ее отстраненном спокойствии.

Рэндал никогда и представить себе не мог, что в его доме может поселиться ребенок, но теперь он знал, что ему будет не хватать Сореллы, если она уедет. Он помнил смех девочки вчера утром, когда они еще были в Квинз-Хоу. Казалось, это было так давно! И все же думать о Сорелле ему было куда приятнее, чем обо всем том, что произошло в этот злополучный уик-энд.

Рэндал вздохнул, думая о том, что еще ждет его впереди.

И теперь, глядя через стол на красивое лицо Люсиль, он подумал о том, что хотел бы снова испытать те эмоции, которые овладели им при первой встрече с этой женщиной.

Трудно было признаться даже самому себе, что Люсиль Лунд больше не способна приводить его в восхищение. Сердце Рэндала уже не билось сильнее от ее близости, он не испытывал больше этого нарастающего волнения, которое предвосхищало желание.

Рэндал и теперь восхищался Люсиль, но отстраненно. Он даже способен был оценить по достоинству ее маленькие уловки, которыми она так эффективно пользовалась тогда, когда Рэндал еще не понимал, что это не более чем трюки: то, как Люсиль резко вскидывала ресницы, неожиданно обжигая голубым огнем своих глаз, манеру касаться невзначай руки собеседника так, чтобы это краткое прикосновение зажгло внутри настоящий огонь.