И сейчас она думала о том, сумело ли чувство к ней полностью вытеснить Люсиль из сердца Рэндала.

Разве возможно представить себе, чтобы мужчина мог устать от женщины, такой изысканной и прелестной, как Люсиль? Большинство кинозвезд выглядят на экране куда привлекательнее, чем в жизни. Но Люсиль бесспорно заслужила даже самые восторженные отзывы в прессе, она была бесконечно красивее в реальности, чем самые лучшие ее изображения на пленке.

До приезда Люсиль в Англию Джейн хватало уверенности в себе. Она была достаточно умна, чтобы понимать, что может многое предложить Рэндалу, хотя и полагала, что ничто не имеет для него значения, если не затронуто его сердце. Джейн верила в то, что покорила этого человека, пленила его настолько, что можно не утруждать себя ревностью к другим женщинам или страхом его потерять.

Но теперь, глядя на Люсиль Лунд, она вовсе не была так уж в этом уверена. Одно дело было видеть ее на экране и совсем другое — рядом, поражаясь тому, что красота ее совершенна.

Джейн всегда уделяла внимание своей внешности, она не жалела ни времени, ни денег на уход за собой. И о ней всегда говорили как о весьма хорошенькой девушке. Она знала, что комплименты ее внешности не были незаслуженными. Она была по-своему хороша и использовала свое врожденное чувство стиля так, как другие женщины используют свои внешние достоинства, скажем, глаза, волосы или губы, чтобы очаровать и околдовать мужчину.

Вот и теперь, протянув руку, она заслонила лицо от жара из камина, прекрасно сознавая, что каждое движение ее преисполнено элегантности, и с удовлетворением заметила, что Люсиль раздражена. Может, она и была кинозвездой и способной актрисой, но у нее не хватило сообразительности скрыть те чувства, которые она испытывает к Джейн.

Люсиль никогда не жаловала женщин, и им было куда легче вывести ее из себя, чем мужчинам. Теперь же Люсиль чувствовала себя так, словно в Джейн воплотилась вся женская неприязнь, с которой ей приходилось сталкиваться, вся критика, все недобрые намеки, преследовавшие ее с тех пор, как она стала звездой и узнала силу собственной красоты.

Люсиль судорожно пыталась решить, как именно лучше атаковать Джейн, как стереть с ее лица это отвратительное выражение холодной самоуверенности, как донести до нее, не произнося этого вслух, что Рэндал никогда не достанется ей, как бы сильно она ни старалась его заполучить.

Но Джейн сама указала Люсиль лазейку, которую та отчаянно искала.

— Как долго вы собираетесь оставаться в Англии? — спросила она.

Люсиль загадочно улыбнулась.

— Это конечно же зависит от Рэндала.

Брови Джейн удивленно поползли вверх.

— От Рэндала? Вы хотите сказать, что станете играть в его пьесе так долго, как он того захочет?

— Но я говорила не о пьесе, — снисходительно пояснила Люсиль.

Последовала секундная пауза, затем Джейн, на лице которой застыло выражение вежливого интереса, спросила:

— То есть вы хотите сказать, что у Рэндала на вас другие планы?

— Я не вполне понимаю, что вы имеете в виду, — парировала Люсиль. — Но, как я вам уже говорила, мое пребывание в Англии зависит от Рэндала. Он, возможно, захочет, чтобы я осталась здесь, а может, решит, что нам лучше вместе вернуться в Америку.

Проговорив это, Люсиль не сводила глаз с Джейн. Она бросила перчатку, и теперь дуэль была неизбежна.

— Это забавно! — Реплика Джейн была краткой, но весьма эмоциональной.

Она вдруг поднялась, прошлась по комнате из конца в конец и остановилась перед Люсиль, глядя сверху вниз на звезду экрана.

— Я хочу открыть вам секрет. Я знаю, вам можно доверять и дальше вас эта новость никуда не уйдет. Мы с Рэндалом помолвлены.

После напряженной паузы Люсиль делано рассмеялась.

— А Рэндал в курсе?

— Полагаю, это должно было прозвучать дерзко? — невозмутимо ответила Джейн. — Прошу прощения, если для вас это шок. Но так случилось, что это правда.

— Я думаю, вы совершаете очень большую ошибку, — сказала Люсиль.

— Какую же?

В голосе Джейн трудно было уловить тревогу, но ее взгляд выдавал владевшее ею напряжение.

— Думаю, вы совершенно напрасно вообразили, будто Рэндал собирается на вас жениться.

— Мое воображение здесь ни при чем. — Джейн говорила негромко, но каждое ее слово было словно пропитано злостью. — Мы с Рэндалом помолвлены и намерены объявить об этом после премьеры «Сегодня и завтра».

— Очень любопытно.

Люсиль также встала. Она была ниже Джейн ростом и выглядела куда более хрупкой, но все же, когда две женщины сошлись лицом к лицу, было очевидно, что Люсиль намного сильнее. Гнев исходил от нее почти видимыми волнами, казалось, еще мгновение — и полетят искры.

— Ты действительно думаешь, что я позволю тебе выйти за Рэндала? — спросила она соперницу.

— А Рэндал должен спросить у тебя разрешения? — парировала Джейн.

— Да, должен, — с ненавистью бросила Люсиль, окончательно утрачивая контроль над собой. — Думаешь, ты такая умная? Что ж, посмотрим! Что ты успела узнать о Рэндале за то короткое время, что вы знакомы? Что ты вообще знаешь о мужчинах, если уж на то пошло? Ты не больше и не меньше чем разодетая кукла. У тебя нет ни опыта, ни ума, чтобы удержать такого мужчину, как Рэндал. И хуже того — тебе не представится такая возможность, уж я позабочусь об этом. А теперь беги расскажи ему, что я была с тобой груба. Посмотрим, что он скажет и кого поспешит утешить — тебя или меня. Я не боюсь тебя, и ты скоро узнаешь почему. Она выходит замуж за Рэндала! Надо же придумать такое!

Почти что выплюнув эти слова в лицо сопернице, Люсиль стремительно вышла из комнаты, захлопнув за собой дверь так, что звук был слышен во всем доме.

Джейн ошарашенно смотрела ей вслед. Лицо ее побледнело, а сердце бешено билось. Ей хотелось побежать за Люсиль, выкрикивая ей вслед оскорбления, высказать ей все, что она о ней думает, но воспитание не позволяло Джейн вести себя подобным образом. Ей оставалось только молча стоять, кусая губы и сжимая дрожащими руками носовой платок.

Она слышала, как хлопнула на втором этаже еще одна дверь, — значит, Люсиль у себя в спальне. Поглядев в окно, Джейн увидела Рэндала и Эдварда Джепсона, возвращавшихся из конюшни.

Оба курили огромные сигары, начатые еще после обеда, и выглядели спокойными и благодушными. Какое облегчение видеть несклонных к драматизму, вменяемых, разумных мужчин после отвратительной выходки Люсиль!

И тут Джейн вспомнила, что она натворила. Она не выполнила просьбу Рэндала хранить в тайне их помолвку и поставила под угрозу постановку новой пьесы Рэндала, в которую вложил огромные деньги ее отец. И у нее не было разумного оправдания для подобной несдержанности, но эта несносная Люсиль просто довела ее! Поначалу Джейн еще пыталась сдерживаться, но Люсиль не желала останавливаться. Терпение Джейн лопнуло, и она выпалила единственное, что — она знала — причинит сопернице боль.

Впервые она по-настоящему испугалась. Обычно уверенная в себе Джейн запаниковала — она подставила не только Рэндала, но и Эдварда Джепсона, и своего отца. Ярость, которую она почувствовала в разгар схватки с Люсиль, потихоньку испарялась. Во время перепалки она ненавидела ее так яростно, что была не в состоянии контролировать себя и думать о последствиях.

Джейн давно призналась себе, что ревнует Рэндала к Люсиль Лунд, но никак не предполагала, что можно испытывать такую жгучую ненависть к другой женщине.

Эдвард и Рэндал, пригнув головы, так как оба они отличались высоким ростом, вошли в гостиную.

— Не хочешь прогуляться по саду? — спросил Рэндал у Джейн. — Там удивительно хорошо сегодня.

— А где Люсиль? — поинтересовался Эдвард Джепсон.

Это был вопрос, который он продолжал задавать с момента, когда сделал Люсиль Лунд звездой и взял на себя руководство ее жизнью.

Пятидесятипятилетний Эдвард Джепсон выглядел старше своих лет из-за седины на висках и лысины на макушке. Годы работы без надлежащего внимания к себе наградили его внушительным животом и бледным, нездоровым цветом лица человека, который проводит слишком много времени в помещении.

Да, когда-то Эдвард Джепсон был ковбоем. Но с тех пор прошло много лет, и сейчас он скорее выглядел как безобидный, обремененный семьей бакалейщик. На самом же деле это был очень ловкий и дальновидный бизнесмен, но за годы работы среди людей театра Эдвард приобрел неподражаемый экстравагантный шарм, так что тем, кто не знал его достаточно хорошо, трудно было представить, насколько четко и быстро работает его мозг, пока он изрекает разные банальности или расточает комплименты хорошеньким девушкам.

Рэндал симпатизировал ему, хотя и признавался Хоппи, что после нескольких лет знакомства он знает Эдварда Джепсона так же мало, как и в день их первой встречи. Хоппи же признавалась, что боится Эдварда. «У него холодный взгляд», — говорила Хоппи, и Рэндал отлично понимал, что имеет в виду его секретарша.

Эдвард умел говорить приятные вещи и вызывать улыбку на губах собеседника, но все это было лишь давно опробованным прикрытием для его истинных чувств, а вот глаза выдавали характер этого человека. Они были хитрыми и проницательными, и те, кто хотел пустить пыль в глаза, быстро обнаруживали, что становятся безоружными, когда на них смотрит Эдвард Джепсон.

— Где Люсиль? — повторил свой вопрос Джепсон, и Джейн обнаружила, что отвечает ему, а не смотрит на Рэндала.

— Она пошла наверх. — Джейн помедлила, прежде чем продолжить. — Боюсь, я ее расстроила.

Эдвард поднял брови.

— Расстроила Люсиль? — удивленно спросил Рэндал. — Но каким, черт побери, образом? Что случилось?

Джейн колебалась. Затем, с усилием, которое делало честь скорее ее гордости, чем ее честности, она сказала: