Доктор Нонна - Влюбленный скрипач (сборник)

– Привет, Анатолий! Не узнал меня? Я… Саша.

– Здравствуйте! – Саша почувствовала, что он не хочет с ней говорить.

– Я не вовремя?

– Да!

– Понимаю. Не буду вас отвлекать, скажите только, Давид здоров?

– Да, – на другом конце провода положили трубку.

После этого звонка Саша долго находилась в депрессии. Она бесцельно бродила по дому, часто непричесанная и кое-как одетая. Лена пыталась ее растормошить, боясь, что подругой в конце концов заинтересуются психиатры. Юрий много разъезжал по командировкам, и часто не один. Саша знала, что у него появилась любовница. Но это молодую женщину не волновало, ведь она не была ему женой, а лишь выполняла договор. Кстати, супружеский долг Юрий выполнял отменно. Иногда Саше казалось, что он ее мужчина и судьба, ей хотелось так думать, но мысли сами возвращались к Давиду…

Из депрессии ее вырвала очередная беременность.

– Саша, ты почему не кушаешь? – спросила как-то Лена за завтраком, когда кухарка ушла за овсянкой.

– Не хочется что-то. Да и мутит меня…

– Слушай, дорогая, а ты, случаем, не беременна?

Саша схватилась за щеку, отбросила со лба непослушную прядь волос.

– Лена, кажется, да! У меня задержка – три недели! А может, и больше…

– Заказать очередь к гинекологу? Хочешь, я с тобой поеду? Юрий Андреевич еще не скоро из командировки вернется. Он звонил сегодня.

– Боже! Как я не хочу…

– Не говори так! Посмотри на Настеньку! В два года девочка говорит на двух языках… А красавица какая! Нет, дети – это святое! Если бы я могла рожать… – Она печально вздохнула.

– Ладно. Сегодня все прояснится.

Осмотрев Сашу, гинеколог подтвердил:

– Мадам, поздравляю, вы беременны. Десять недель.

– Не может быть!

– По размерам плода – десять недель! Я не ошибаюсь. Никогда!

– Извините, доктор! Это русские эмоции, – выручила Лена.

По дороге домой Лена попросила:

– Давай заедем в банк. Мне надо подруге деньги перевести.

Саша согласно кивнула:

– И покушаем там в кафе. Мне так хочется лягушачьих лапок отведать!

– Во время беременности это не лучшая еда!

– Так они же, как цыпленок, нежные!

– Ладно, с тобой сейчас спорить бесполезно. Ты со мной зайдешь или в машине посидишь?

– В машине посижу! – Саша открыла окно и стала наблюдать за прохожими.

Вдруг ее взгляд привлекла группа молодых мужчин. Если бы Саша не услышала обрывки русской речи, то приняла бы их за немцев: все в длинных черных пальто, в шляпах, галстуках и дорогой обуви.

Один из мужчин, садясь в «Мерседес», исподлобья взглянул на нее.

– Давид! – Саше казалось, что она выкрикнула его имя, но она только прошептала его.

Когда Лена вернулась из банка, Саша сидела, откинув голову на спинку сиденья, и ловила ртом воздух, она задыхалась.

– Тебе плохо, Сашенька? «Скорую»?

– Нет. Я видела его!

– Господи, кого?

– Давида! Это был он! Я не ошиблась! Лена, он на свободе!

– Успокойся! Это же замечательно! Теперь ты его найдешь!

– Я не хочу рожать этого ребенка!

– Прекрати! Это… не обсуждается. – Лена вдруг превратилась в холодную, расчетливую домоправительницу. – Послушай, Саша, как только ты родишь мальчика, отец перепишет на тебя все состояние!

– Мне нужен Давид, а не эта проклятая Швейцария с деньгами, без души!

– И все же тебе понадобятся деньги. Не забывай: Павлик, мама и Анастасия – это твое приданое.

Больше к тому разговору они не возвращались. Столько лет играя роль, проживая чужую жизнь, Саша решила, что заработала эти деньги. Вечером она сообщила Юрию о своей беременности, тот находился в очередной командировке где-то на юге Швейцарии.

– Позвони папочке, обрадуй! – Юрий был навеселе и, похоже, не один, Саша сразу почувствовала нотки бравады, которые всегда появлялись в его голосе в присутствии женщин.

– Ты вернешься, и мы вместе ему сообщим.

– Ладно. Я устал. Целую тебя и Настюшу!

Саша смотрела на телефон, как на гадюку. Потом бросила трубку и долго мыла руки горячей водой и мылом.

«Где ты, мой любимый, где?» – взывала она длинными швейцарскими ночами.

– С боевым крещением! – Толик похлопал друга по плечу. – Ты был асом в этой разборке! Как ты его подстрелил!

– Я убил человека! – Давид покрылся холодным потом и побледнел.

– Лучше было бы, чтобы он убил тебя? Мы на тропе войны. Побеждает тот, у кого рука не дрогнет. Совсем не вижу повода для душевных мук. Кстати, ты знаешь, ребята сообщили, что у Артема инфаркт. Может не выкарабкаться. Поехали!

Они сели в джип. Толик лихо вел машину, искоса поглядывая на мрачного, кусающего губы Давида.

– Слушай, Димыч, Томка сказала, что ты Ирке очень понравился, – не зная, как еще отвлечь друга от одолевших его тяжелых мыслей, произнес он.

– Какой еще Ирке? – нехотя поднял глаза Давид.

– Ну, подруге ее. Длинноногой модели. Может, покутим вместе?

– Томка давно не пила? Всего месяц прошел. Если ты будешь таскаться с ней по ресторанам – она сорвется.

– Да, это верно, – задумчиво проговорил Толик. – А давайте на выходные в Киев махнем!

– Ну давай…

Давид витал в своих тягостных мыслях. Он убил человека, и совершенно ясно, что рано или поздно это должно было произойти. До сих пор в ушах Давида звучал приглушенный хлопок пистолетного выстрела и резкий, короткий вскрик за ним. Перед глазами стояло нелепо распластавшееся на земле тело, лужа бурой крови на асфальте и закатившиеся, остекленевшие глаза на искаженном болью лице. «Нет, такая жизнь не для меня, – стискивая зубы, думал Давид. – И почему, почему я совсем один? Родных уже нет, любимая с другим. Я, конечно, знаю теперь, где она живет, и могу ее найти. Но зачем? Я ведь ей не нужен!»

– Слушай, Толян, а возьми в Киев Ирку вашу! – согласился он.

– Не вопрос. Договорились, Димыч!

Но в Киев на выходные они так и не поехали. Умер Артем. Перед смертью он сказал: «Меня заменит Скрипач».

Провожали Артема в последний путь со всей пышностью, и непосвященные даже думали, что хоронят какую-то знаменитость. Шагая за гробом, Давид вспоминал, как они с Артемом познакомились.

Толик привел друга на банкет, который устраивал по случаю своего дня рождения один из членов группировки. Во главе стола, рядом с виновником торжества, восседал крупный седовласый мужчина с красивым благородным лицом. Увидев друзей, он сразу поманил пальцем Давида.

– Наслышан о тебе. Кличка есть?

– Скрипач, – ответил тот.

– На скрипке играешь?

– Да!

– Исполни…

Давид сыграл «Мурку».

– Нет, – брезгливо поморщился Артем. – Что-нибудь классическое.

И тогда он заиграл Паганини. С тех пор все в банде звали Давида Скрипачом. Он быстро заслужил признание и уважение, но сам не чувствовал себя своим среди этих людей. Он хотел строить бизнес и зарабатывать по-другому. И вот теперь, когда не стало Артема, Давид вдруг понял, что нужно делать. «Надо пойти к Исааку Моисеевичу». Уже сидя в тюрьме, Давид узнал, что переносил бриллианты и другие «камешки». Узнал он это случайно, потому что тот парень, который заменил его в этом деле, тоже спустя несколько месяцев попался… «Камешки» он бросил в канализационный люк, и их не нашли. Он все время говорил: «Вот выйду отсюда и буду самым богатым!» В отличие от Давида этот парень знал, что передает.

Нашел Давид Исаака Моисеевича в плачевном состоянии. У того развилась болезнь Паркинсона. Тремор рук был такой ужасный, что бывший директор музыкального училища не мог держать даже ложку. Исаак Моисеевич почти не ходил, так как походка стала тоже скованная, поэтому он семенил мелкими шажочками. Но этот мужественный человек не утратил самоиронии и часто подшучивал над собой, сидя в своем бархатном темно-зеленом кресле. За несчастным ухаживал молодой медбрат Геннадий, который стал его руками и ногами, но не головой.

– Здравствуйте, Исаак Моисеевич!

– Приветствую тебя, Скрипач. Вон как ты повзрослел. Молодцом! А я знал, что ты придешь за должком.

– За каким должком? – опешил Давид.

– Ну, я тебе откладывал деньги, а когда тебя посадили, отдал их твоей женщине.

– Моей женщине?

– Да. Ее Саша, кажется, зовут?

Давид залился краской, и его бросило в жар, как почти всегда случалось, когда он вспоминал о ней.

– Нет. Я посоветоваться пришел. В общем, я ступил на бандитскую тропу, а теперь хочу организовать свой бизнес. Рэкетом больше заниматься не буду. Правильно вы говорили, это все не мое. Но я хочу быть состоятельным человеком. Вы мне поможете?

Исаак Моисеевич, забыв о болезни, хотел встать, но, едва приподнявшись, беспомощно упал в кресло. Руки предательски дрожали.

– Да, сынок. Я помогу тебе. Детей-то у меня нет. Не возражаешь, если я тебя усыновлю? – в его голосе зазвучала надежда и радость от осознания своей нужности хоть кому-то.

– Да! – Давид кивнул, ему действительно не хватало родной души.

– Так вот. Бизнес – это как оркестр. Если плохо дирижируешь – все: музыки не будет…

Так Исаак Моисеевич посвящал в тайны бизнеса своего приемного сына, а Давид был хорошим учеником. Он занялся ювелирным бизнесом. Буквально через год филиалы компании «ДМ & Co» были выстроены по всему миру. Ювелирные изделия компании пользовались популярностью в Америке. Особенно Давид гордился несколькими редкими бриллиантами: один был в двенадцать карат, а еще имелся голубой бриллиант в шестнадцать карат. Конечно, все они хранились в сейфе швейцарского банка.

Бывшие члены банды рэкетиров теперь тоже работали на него. Толик был правой рукой Давида. Друзья часто сидели допоздна: обсуждали деловые вопросы и просто разговаривали, иногда выпивали. Толик никогда не спешил домой. Это удивляло Давида. И он как-то спросил друга:

– Почему ты домой не торопишься?

Тот потер бритую голову и вздохнул.