Они поладили не сразу. Даггеру было неловко служить у важной леди, а она расстраивалась, что именно этот человек воспитал ее дочь. Порой между ними вспыхивали бурные ссоры, но в конце концов они научились быстро мириться и приходить к согласию.

На свадьбу пригласили и слуг Джереми – ведь Дэнни считала их друзьями. Она решила предложить Клэр сменить работу, в надежде что ей понравится воспитывать детей. И Дэнни не ошиблась: Клэр охотно согласилась, хотя и поскандалила с Даггером в первый же день. Но рано или поздно с ним все уживались, а запугать Клэр было не так-то просто.

На свадьбе, в элегантном костюме, Даггер преобразился. По такому случаю он побрился и стеснялся самого себя. Дэнни вспомнила, как много лет считала его родным. Она уже забыла, как Даггер выгнал ее, наоборот, была ему благодарна: если бы не Даггер, она никогда больше не увидела бы Джереми. Именно Даггера она попросила провести ее по усыпанному цветами проходу между креслами в церкви к алтарю.

Разряженная в пух и прах Люси на церемонии разрыдалась в голос. И Эвелин не сдержала слез. Дэнни сама проронила несколько слезинок под чудесной вуалью, но лишь от радости – клятва верности соединила ее с Джереми навсегда. Ей достался хоть и не тот порядочный муж, о каком она мечтала, но любимый, самый завидный холостяк всего Лондона. И он всецело принадлежал ей.

До свадьбы Джереми ее так и не увидел. Накануне вечером Дэнни отправили спать пораньше – утро предстояло хлопотливое. А когда ее подвели к алтарю и священник объявил ее и Джереми мужем и женой, поцелуй затянулся так надолго, что кое-кто из гостей начал многозначительно покашливать. Поцелуй прервал отец Джереми, с силой хлопнув сына по спине, чтобы поздравить. И чуть не сшиб обоих новобрачных с ног.

На свадьбу явились все члены клана Мэлори, в том числе и дети, на этом настояла Дэнни. Оказалось, что семья гораздо больше, чем ей представлялось. Так сбылась еще одна ее мечта – иметь огромную семью. Исполнилось все, о чем она так долго мечтала – за единственным исключением, о котором Дэнни упомянула Джереми поздно ночью, ложась спать в огромной спальне в ее доме, фамильном особняке ее отца, который теперь принадлежал ей. Дэнни не могла дождаться, когда у нее появится сын, к которому перейдут баронский титул и состояние.

Несколько часов молодожены наверстывали упущенные недели. Простыни скрутились в клубок. Наконец Дэнни затихла, обнимая мужа. Она ничуть не устала. И он тоже.

– Надо как следует проветрить весь дом. Здесь все еще пахнет пылью, – сказал Джереми.

Дэнни кивнула:

– Его совсем недавно привели в порядок. Все эти годы дом простоял запертым. – Она подумала и спросила: – Ты хочешь жить здесь?

– Нет. – Он выдержал долгую паузу. – А ты?

– Твой дом мне нравится больше. Там легче убирать.

Он рывком сел и нахмурился:

– Даже не вздумай наводить порядок в доме, Дэнни. Этого я не потерплю. Хватит тебе размахивать метелкой.

Она хихикнула и снова притянула его к себе.

– Я просто пошутила. Я прекрасно сознаю мое положение.

– Хорошо, что я о нем не знал до того, как сделал тебе предложение, – буркнул он. – Иначе я бы ни за что не отважился.

Пришла очередь Дэнни сесть на постели и спросить:

– Это еще почему?

– Да потому, дорогая, что твоя мама не подпустила бы меня к тебе. И мы бы не познакомились, не полюбили друг друга, и я по-прежнему блаженствовал бы в роли холостяка, не подозревая, что без тебя я несчастен!

Подумав, Дэнни засмеялась:

– Она полюбит тебя, как только узнает поближе.

– На это не рассчитывай, детка. Она меня насквозь видит и скоро поймет, что такой негодяй не пара ее дочери. Ты ведь могла бы сейчас носить высокий титул. Об этом мечтают все матери.

– Хорошо бы убедиться самой…

– Как это?

– Стать матерью. – И она прошептала: – Я хочу ребенка, Джереми, твоего ребенка.

Он застонал, сжал ее в объятиях и хрипло прошептал:

– Дэнни, уверяю тебя: это желание я исполню с великой радостью.

– А поскольку и я готова к его исполнению, может, спать сегодня не будем?

– Не только сегодня, но и завтра, и послезавтра, и до тех пор, пока ты не располнеешь.

– А тошнить по утрам меня не будет. Мама говорит, что ее не тошнило, да и мою бабушку тоже.

– То есть это у вас фамильновое? Значит, мне есть за что благодарить твою мать.

– Фамильное, – поправила Дэнни.

– Что?

– Это фамильное. – Она просияла. – Оказывается, это приятно – для разнообразия поправить тебя. – И она пробасила, подражая мужу: – А как же!

Джереми покатился со смеху.