Этот вопрос снова заставил Старка глубоко задуматься..

– Нет, – сказал он наконец почти шепотом.

– Громче, мистер Старк. Члены палаты, возможно, заинтересуются вашим ответом.

– Нет, – повторил Старк. – Я так не думаю.

– Значит, если корабль, который вы пытались поджечь семнадцать лет назад, все-таки уцелел и сейчас находится в хорошем состоянии, то, должно быть, кто-то на нем остался в живых?

– Да, вероятно, так все и было, – согласился Старк.

Допрос свидетелей продолжился. В ходе его «Арканум» был безусловно опознан как «Арктур» по первоначальным чертежам, и сделали это люди, которые строили его. Следователи обнаружили также первоначальное носовое украшение и доски с названием корабля, спрятанные в фальшперегородке. Написанное от руки завещание с подписью Александра Меридона, в котором Гриф объявлялся наследником, было признано подлинным не менее чем пятью уважаемыми графологами. Даже Мазу, щеголяя кошачьей походкой и татуировками, пришел дать показания. Он рассказал, как присоединился к команде «Арктура», состоящей в двух человек – мужчины и двенадцатилетнего мальчика, на западном побережье Африки в начале 1851 года.

Наконец в зал суда в сопровождении чиновника вошел шаркающей походкой старик Бадгер. Принеся присягу, Бадгер, сдвинув подрагивающие брови, решительно посмотрел на Грифа, и тот отвернулся, понимая, что на этот раз когда-то верный ему слуга будет говорить правду.

Казалось, лорд-канцлер был немало удивлен, услышав, что старик, который на первом допросе выглядел крайне подавленным и бормотал нечто непонятное, сейчас твердо заявил, что сам пригласил обвиняемого в дом.

– Мистер Бриджуотср, ваши показания существенно отличаются от тех, которые вы давали ранее.

Губы Бадгера дрогнули, но он так ничего и не сказал.

– Соответственно я должен напомнить вам, что вы находитесь под присягой.

– Да, ваша светлость, – наконец отозвался Бадгер. – Сейчас я говорю правду, а тогда... лгал.

– Мистер Бриджуотер, – немедленно обратился к нему Вуд, – вы говорите, что ранее лгали, давая свидетельские показания. Что именно из ваших прежних показаний не соответствует действительности?

– Раньше я говорил, что впервые обнаружил его светлость в погребе утром. Это была ложь. Накануне вечером, когда он позвонил у входа, я открыл дверь и впустил его в дом.

– Вы не сказали об этом полиции?

– Нет, сэр.

– А почему вы скрыли от полиции этот факт?

– Потому что... Видите ли, войдя в дом, его светлость попросил меня поклясться, что я никому не скажу о его появлении.

– Обвиняемый просил вас поклясться в этом?

– Да, сэр. – Бадгер посмотрел на своего господина с мольбой в глазах, и Гриф слегка качнул головой, прощая его. Теперь любое лжесвидетельство Бадгера уже не имело смысла.

– Мистер Бриджуотер, – продолжил Вуд, – когда вы открыли дверь и увидели обвиняемого, вы узнали его?

– Сперва я подумал, что да, сэр.

– И кто, по-вашему, это был?

– Лорд Александр, сэр.

В зале загудели.

– Но ведь лорд Александр умер семнадцать лет назад, разве не так?

– Именно так, сэр.

– Как долго вы оставались в этом заблуждении?

– Пока его светлость не сказал мне, что не является лордом Александром.

– Там, где вы встретились, было достаточно света, чтобы разглядеть его?

– Да, сэр.

– Пока он не сказал вам, что не является лордом Александром, как вы могли принять его за человека, который, как вам было известно, умер семнадцать лет назад?

Бадгер поджал губы.

– Вы сочтете меня старым дураком, сэр...

Лицо адвоката смягчилось.

– Конечно, нет, мистер Бриджуотер. Я только хочу, чтобы вы рассказали, что подумали тогда. Никто здесь не будет смеяться над вами, если вы скажете правду.

– Ну, я подумал, что это привидение, сэр.

– Почему вы пришли к такому заключению?

– Он выглядел, как лорд Александр, сэр, и его галстук был в крови. В свое время говорили, что пираты перерезали лорду Александру горло, сэр.

– По вашим словам, обвиняемый сказал вам, что не является лордом Александром. И кем же он представился?

– Сказал, что его зовут Грифон и он – сын Артура.

– Вы поверили ему?

– О да, сэр.

– Значит, все это время, когда никто не мог определить, кем является обвиняемый, вы знали, кто он на самом деле, но не сообщали полиции?

– Нет, я никому не говорил, сэр. Я ведь дал клятву. – Неожиданно Бадгер разразился слезами. – Я не думал, что его приговорят к повешению.

Выждав несколько минут и дав Бадгеру немного успокоиться, Вуд спросил:

– Вы и сейчас верите, что обвиняемый действительно является Грифоном Меридоном, внуком покойного маркиза?

– О да, сэр, разумеется!

– Мистер Бриджуотер, я правильно полагаю, что в Ашленд-Корте имеется портрет лорда Александра?

– Да, сэр, это так.

– И где он висит?

– В гобеленовой комнате, сэр, на северной стене, около двери. Обычно он висел в галерее, но мистер Элиот перенес его наверх после смерти отца.

– Ваша светлость, – обратился Вуд к лорд-канцлеру, – я прошу позволения представить здесь упомянутый свидетелем портрет. Это работа сэра Джорджа Ричмонда. Лорд Александр позировал художнику в декабре 1849 года, когда ему было тридцать лет.

Когда портрет внесли, Вуд дал указание расположить его рядом с Грифом так, чтобы лорд-канцлер мог одновременно видеть и картину, и обвиняемого.

Гриф хорошо видел, как изменилось лицо канцлера. Его седые брови взметнулись вверх, и он медленно кивнул:

– Ваш аргумент весьма убедителен, адвокат. Поверните портрет так, чтобы его могли видеть лорды.

Помощники судебного пристава поставили портрет на ступеньки перед пустым троном и повернули его. По залу тут же пронесся гул голосов.

На картине был изображен молодой человек, позади которого вместо традиционной собаки и греческого храма виднелся штурвал корабля; в правой руке моряк держал секстант. Он слегка прислонился к коробке рулевого управления, его светлые волосы развевались по ветру, а на лице сияла смелая улыбка.

– Не этот ли портрет вы упоминали, мистер Бриджуотер? Это он висел в гобеленовой комнате в Ашленд-Корте?

– Да, сэр. – Бадгер кивнул. – Он и есть.

В этот момент Тесс подумала, что если бы Гриф, стоя у штурвала «Арканума», мог посмотреть на себя в зеркало, он увидел бы именно эту картину.

Тесс так и не смогла заставить себя остаться в зале во время голосования. Когда Грифа увели, она выскользнула наружу, надеясь, что ей удастся поговорить с ним, но к тому моменту, когда она вышла в холл, он уже исчез.

После этого ей оставалось только ждать, сидя в офисе Вуда. Адвокат все не появлялся, и это ее ужасно расстраивало. Она его жена, и Гриф нуждается в ней. Разве она не имеет права быть с ним, когда их будущее висит на волоске? И почему он не попросил встречи с ней?

Впрочем, Тесс знала почему. Гриф расстался с ней, потому что не любил ее, и у нее не было оснований думать, что он изменил свое отношение к ней. Правда, он пытался спасти ее от Стивена, и это тоже кое-что значило. Он рисковал жизнью ради нее, и Тесс уцепилась за эту надежду, хотя знала, что она весьма слаба. Чувство вины, долг, гнев и еще множество причин могли заставить его вернуться, чтобы спасать ее, но ни одна из них не имела отношения к любви.

Наконец ее пригласили на оглашение приговора, и она, тихо войдя в зал, остановилась в том же месте, где стояла раньше. Затем ввели Грифа. Выражение его лица было все таким же подавленным.

Остановившись перед ступеньками трона, Гриф так и не поднял глаз.

– Милорд!.. – Лорд-канцлер сделал паузу.

Стоявший рядом со своим подзащитным Вуд многозначительно кашлянул, и Гриф поднял голову.

Канцлер чуть заметно улыбнулся ему странной улыбкой и потом заговорил снова:

– Милорд, присутствующие здесь пэры обсудили представленное им утверждение о том, что вы являетесь Грифоном Артуром Меридоном, маркизом Ашлендом. Принимая во внимание свидетельские показания и все то, что было предъявлено по делу, члены палаты лордов единодушно согласились признать вас Грифоном Артуром Меридоном, достопочтенным маркизом Ашлендом, с возвращением вам всех соответствующих прав и привилегий.

Тесс проглотила подступивший к горлу ком, но ее радость тут же померкла. Впереди было судебное разбирательство факта убийства, а Грифа, казалось, совершенно не тронуло изменение его статуса, как и то, что он в одно мгновение вошел в число богатейших людей империи.

Заседание продолжилось, и секретарь зачитал обвинительный акт, а затем заключение суда присяжных Винчестера, после чего лорд-канцлер снова обратился к Грифу:

– В данный момент вы присутствуете на судебном разбирательстве в связи с предъявленным вам обвинением в убийстве Стивена Элиота из Гэмпшира. Это обвинение имеет весьма серьезные основания, учитывая приговор, вынесенный судом присяжных.

Тесс крепко сжала руки, а потом заставила себя спрятать их в юбке.

– Тем не менее, милорд, – продолжил лорд-канцлер, строго соблюдая формальности, – вы можете считать этот приговор недействительным, поскольку вам повезло родиться вашей светлостью и, согласно конституции нашей страны, вас могут судить только члены палаты лордов.

Внимательно глядя на Грифа, лорд-канцлер терпеливо ожидал ответа, а когда его не последовало, после небольшой паузы добавил:

– Не знаю, может ли это послужить утешением для человека в вашем положении, но должен напомнить, что вас будут судить люди, чья справедливость не вызывает сомнений. На их решение влияют только ясные и правдивые показания.

Гриф по-прежнему не проявлял никаких эмоций; он выглядел очень усталым, и Тесс надеялась, что ему хотя бы предложат сесть. В зале возникла напряженная тишина, и тут адвокат поднял руку.

– С каким заявлением вы обращаетесь теперь? – спросил у него лорд-канцлер.