Никогда! Он изменник!

— Вы лгун, подлец и негодяй!

Рассмеявшись, лорд Камерон склонил к Ней голову, и Аманда поняла, что весь зал следит за ними.

— Неужели я так ужасен, миледи? Жаль, поскольку я чувствую, что вы стоите меня во всем. И я с уверенностью осмеливаюсь считать, что однажды, когда затянутся ваши сердечные раны, вы это поймете — Я справлюсь со своими ранами, но никогда не буду считать себя парой вам, милорд. — Аманда любезно улыбнулась, и они еще быстрее закружились в танце. Он не отрывал от нее глаз, а она с каждым шагом все полнее ощущала тепло летней ночи, сверкание праздничных огней. Его уверенность в себе была чрезмерной, но при одной мысли о его поцелуе, его прикосновениях у Аманды перехватывало дыхание, сердце начинало неистово биться. Она поняла, что не в силах бороться с волнением, которое он в ней пробуждал. Камерон приводил ее в бешенство, и она хотела только одного — доказать, что никогда не подчинится ему — Обратите внимание, дорогая! На нас смотрит леди Женевьева.

— Может быть, она ревнует. Вы ведь недавно танцевали с ней?

— Да, танцевал Но ей я не делал предложения — Понятно. Но вы, вероятно, предлагали леди Женевьеве кое-что другое?

— Ваши глаза, любимая, позеленели от ревности?

— Я вам не любимая, а глаза у меня зеленые от рождения, милорд.

— Леди Женевьева сама предлагает то, что считает нужным, — мягко произнес он. И Аманда дернулась в попытке вырваться из его объятий, поскольку поняла вдруг, что они были любовниками, и разозлилась оттого, что это так сильно ее задело, — Я очень устала. Может, прекратим это притворство?

— Ни в коем случае! Подбородок вверх, глазам — сиять, и пусть весь мир катится к черту, не забыли?

— Сами вы катитесь к черту, сэр Позвольте мне .

— Нет, не позволю.

И он не позволил Он держал ее крепко, так что Аманда оказалась пленницей танца Кружась в вальсе, они обгоняли другие пары, ее волосы и широкая юбка развевались; казалось, что сама красота сверкает огнем в руках высокого смуглого мужчины. Продолжая кружиться, они вылетели из зала на террасу, и Аманда невольно рассмеялась, потому что Эрик не остановился, а повел ее в танце вниз по ступеням, на лужайку, И здесь, освещенные луной, они продолжили свой танец.

Девушка запрокинула голову, улыбаясь. А ведь кое в чем он оказался прав. Она действительно хочет, чтобы ветер развеял ее заботы, хочет вести себя так, как ей заблагорассудится, не обращая внимания на шушуканье окружающих, хочет показать им всем, что она не брошена, что ей совсем не больно. Эрик заметил ее улыбку.

— Соблазнительница и смутьян, миледи? Покажем всем, что жить надо в полную силу и что главное — довериться своим чувствам?

— Вы смутьян. Но я не соблазнительница!

— О! Прошу разрешения с вами не согласиться!

— Вы просите, сэр? Странно, но я не замечала в ваши» словах просьбы.

Он улыбнулся:

— Образно выражаясь, миледи.

— Унижать — вот что вы умеете лучше всего.

— Как вам будет угодно, леди Стирлинг, как вам будет угодно!

И вдруг оказалось, что они уже не танцуют, а стоят в свете луны.

Его губы больше не улыбались. Пристальные глаза укололи ее словно серебристые шпаги.

— Слова носятся в воздухе, Аманда. Злые слова. Если я когда-нибудь вам понадоблюсь, знайте, я приду.

— Вы мне не понадобитесь, — пообещала она.

Но кажется, это было не совсем правдой, так как, хотя ночь была тепла, она дрожала и, несмотря на бурные события сегодняшнего вечера, ей хотелось спрятаться в кольце его рук, почувствовать себя в безопасности. Но все же, подумалось ей, несмотря на всю легкость его тона, этот мужчина не будет покладистым мужем, наоборот, жестким, решительно идущим своим путем. Женщина, которая полюбит его, будет вынуждена подчиниться его железной воле.

Нет! Никогда Аманда не отдаст свое сердце и душу такому, как он. Та боль, что ей пришлось испытать сегодня, — это одно, но оказаться в плену яростной страсти этого человека — совсем другое. Это может принести такие страдания, о которых страшно даже задумываться. Странные ощущения обволокли Аманду словно туман. Ей стало жарко, как-то неловко. Странные, неведомые ощущения охватили ее тело.

— Вы… вы не можете любить меня, ведь вы меня совсем не знаете! — воскликнула она.

— Я знаю о вас очень многое, — ответил Эрик, улыбнувшись в очередной раз. — И не забывайте, что я просто сгораю от страсти к вам.

— Вы просто хотите одержать надо мной верх! И больше ничего.

Я не упала сразу в ваши объятия, как с готовностью делали другие.

Вам нравится побеждать и коллекционировать трофеи. — Но меня вам не одолеть, сэр!

— Вполне допускаю. Поэтому буду считать вас достойным противником. — Эрик ненадолго замолчал, а затем указал куда-то за ее плечо. — Интересный сегодня вечер. Ваш бывший возлюбленной, кажется, нашел себе утешение.

— Что? — Аманда развернулась и, потрясенная, увидела Роберта, выходящего на крыльцо. Вместе с Женевьевой. Он крепко сжимал ее в объятиях. Та обвила руками его шею и, откинув голову, засмеялась грудным смехом. А затем поцеловала его.

Не думая о приличиях, свидетелях, гостях, Аманда закинула руки на шею мужчине, который стоял рядом с ней, и, встав на цыпочки, прильнула к нему всем телом. Инстинктивно она прогнулась, приникая губами к его рту. Ее язык коснулся его зубов.

И тут мир взорвался для нее. Его рот поддался ей, И она оказалась в его руках, кружась под лунным светом, почти не касаясь земли. Его язык проник в ее рот и словно ворвался в самую душу, своим жадным влажным огнем коснувшись сердца. Он положил руку ей на грудь, и что-то в ней жарко шевельнулось в ответ на его прикосновение…

Желание.

— Ох… — Аманда задохнулась, когда его губы наконец оторвались от ее рта.

Он продолжал держать ее в объятиях так, что ее ноги не касались земли. Она вгляделась в его лицо и заметила, как дерзкая улыбка слегка тронула уголки его губ, хотя тон остался серьезным.

— Надеюсь, мои действия соответствовали вашим желаниям, миледи? Блестящий ответный удар! Боюсь, бедняга сейчас проглотит свой язык. Должен ли я отпустить вас и прекратить его агонию? Или вы предпочитаете продлить его мучения? Готов служить вам любым способом, который вы предпочтете.

— О! Вы негодяй! — Девушка задохнулась от негодования. — Отпустите меня! Сейчас же!

Он повиновался. Мгновенно. Она чуть не потеряла равновесие и удержалась на ногах только потому, что успела снова обхватить его за шею.

— Лорд Камерон…

— Да, любимая, что теперь? Никак не получается доставить вам удовольствие.

— Это потому, что я глубоко презираю вас.

— Что ж, с нетерпением буду ждать ваших поцелуев, которые вы подарите мне, когда поймете, что любите меня.

— Поцелуев! Да я буду плевать на ваш труп, когда вас повесят!

— Ш-ш-ш! Осторожнее, он приближается. А за ним следом Женевьева. Ага, вот и леди Гастингс. Забавно, сколь многим гостям вашего отца вдруг срочно понадобилось подышать свежим воздухом.

Не торопитесь, соскользните на землю спокойно. — Он осторожно поставил девушку на ноги. Она все еще была близко к нему, но поза была уже вполне приличной. Он поддерживал ее рукой, сопровождая в прогулке под луной. Аманда бросала на него яростные взгляды, но не сопротивлялась. Ей не хотелось чтобы скандальные сплетни о ее поведении дошли до отца.

— Когда-нибудь вы мне за это заплатите, — пообещала она самым любезным тоном.

— Заплачу? Но, миледи, весь сегодняшний вечер я искренне стремился помочь вам справиться с трудностями. В вашей нежной душе живет мстительность. Ужасно! Когда мы поженимся, мне придется выбить ее из вас.

Аманда отшатнулась было, но увидела смех в его глазах.

— Возможно, я выйду за вас замуж перед тем, как на вашей шее затянут петлю. У вас, как я понимаю, великолепная собственность.

— Вы должны ее осмотреть. Приезжайте в Камерон-Холл в любое время, миледи. Если окажетесь в Уильямсберге, будьте моей гостьей независимо от того, дома я или нет. Я отдам распоряжения Матильде, и вам будут рады в любое время. А… вот идет ваш отец.

Думаю, он разыскивает вас.

Эрик приветственно поднял руку. Найджел Стирлинг остановился на крыльце, засунув руки в карманы сюртука. Увидев Эрика и свою дочь, он начал спускаться по ступеням.

Аманде не понравилось изучающее выражение в отцовских глазах.

Ей был неприятен его взгляд, еще более холодный, чем обычно.

— Вот вы где!

— Вечер просто обворожителен. Конечно, не настолько, как ваша дочь, но сочетание подобных прелестей не оставило мне выбора. Простите меня, — сказал Эрик.

— Я прощаю вас за вашу молодость и влюбленность, лорд Камерон. И за все остальное, — ответил Найджел. Он расплылся в сердечной улыбке, но Аманда по-прежнему ощущала исходящий от отца холод. — Мэнди, гости начинают расходиться. Будь добра, проводи их.

— Конечно, папа. Прошу меня извинить, лорд Камерон.

Эрик взял ее руку и поцеловал. Она подождала, пока он поднимет на нее глаза, и любезно прошептала:

— До свидания.

— Я еще не ухожу, — ответил Он, нахально выгнув бровь.

Она поджала губы, повернулась и упорхнула в дом.

Отец задержался для недолгого разговора, затем последовал за ней, задержавшись у дверей, в то время как Аманда остановилась у лестницы рядом с перилами.

Гастингсы и Хардинги собрались уходить, и Аманда приказала Даниелле принести их шляпы и одежду. Ее благодарили за чудесный вечер, а она приятно улыбалась, гадая, жалеют ли дамы ее или торопятся добраться до дома, чтобы обсудить ее скандальное поведение. Аманде это было безразлично. Она высоко держала голову и сохраняла на лице легкую улыбку. Никому бы и в голову не пришло; насколько она несчастна.

Следующей прощалась миссис Ньюмейер, выразившая восхищение великолепным угощением. Грациозно улыбаясь, Аманда вдруг вспомнила, что даже не взглянула на буфетный стол.