У Ланы внутри все сжалось от нехорошего предчувствия. По выражению лица Изабеллы было видно, что девочка что-то заподозрила, но насколько далеко она зашла в своих подозрениях, пока было не ясно.

«Выручай нас, Пречистая Дева!» – стучало в голове Ланы.

– А, вот и ты! – Лахлан первым пришел в себя. – А ну-ка, покажи нам свой лук.

Однако Изабелл уже забыла о нем. Ее явно интересовало другое:

– А что вы тут делали?

– Что делали? – смущенно повторил Лахлан, расправляя воротник рубашки, ставший для него внезапно слишком тесным.

– Похоже, вы тут целовались, – брякнула Изабелл, бросая на Лану взгляд исподлобья, словно соперница, не желавшая ни с кем делиться Лахланом.

– О, конечно, нет. С чего ты взяла? – Лахлан бросил отчаянный взгляд на Лану, прося у нее помощи.

Губы девушки зашевелились:

– Я тут застряла. Мои волосы… гм… зацепились, а его светлость помог мне освободиться.

– А за что они тут зацепились? – искренне удивилась девочка.

Лахлан и Лана обменялись беспомощными взглядами. В самом деле, за что?

Лахлан растерянно взмахнул рукой, словно пытаясь извлечь из воздуха предмет, за который зацепились волосы Ланы.

– За гвоздь! – почти в один голос воскликнули они.

– За гвоздь? – протянула Изабелл, внимательно разглядывая стену, к которой прислонилась Лана. Стена была голая и ровная, как чистый лист бумаги. На ней не было ни одного гвоздя. На ней вообще ничего не было.

Изабелл метнула на Лахлана взгляд, который по ярости вряд ли уступал взгляду Сюзанны, ее матери:

– Ты хотел ее соблазнить?

Изабелл была близка к истине, пожалуй, даже слишком. Лана в отчаянии, – терять ей было почти уже нечего, – решительно бросилась вперед:

– Мари Изабелл Макбин, что это такое? Где ты слышала такие слова?

Изабелл дернула плечом:

– От Эндрю. – Она немного растерялась и надула губы: – Он сказал, что не соблазнял мою маму, когда я застукала их примерно за тем же самым.

Лахлан побледнел и опять беспомощно посмотрел на Лану.

– Боже мой! – пробормотала она, находчивость изменила и ей.

В маленькой комнате повисла напряженная тишина. Надо было как можно скорее выходить из затруднительного положения.

– Боже, какой чудесный лук! – воскликнул Лахлан. Молчать дальше было выше его сил. – Позволь мне взглянуть на него?

Быстро выйдя из гардеробной в спальню, он взял лук из рук девочки и принялся его с видом знатока рассматривать. Но это вышло у него не естественно, а как-то натянуто, ощущалось притворство. Он встал в позу лучника и натянул тетиву.

– Да, очень хороший лук. А ты, Изабелл, хорошо стреляешь?

Девочка, чувствуя в его голосе фальшь, молча перевела взгляд с него на Лану и обратно. Однако живость характера и детская непосредственность взяли верх над ее подозрениями, и она, распираемая желанием похвастаться, снова включилась в игру.

– Еще как. Я тебе покажу.

– Отлично. Но здесь не самое удобное место. Давай в другой раз и в другом, более подходящем месте, хорошо?

Лахлан сел вместе с девочкой на диван напротив камина. Лана направилась в другую сторону, чтобы сесть в кресло возле окна. Ее била нервная дрожь, которую она никак не могла унять.

Чудесно было оказаться в его объятиях, а то, что их едва не поймали на месте преступления, теперь, после того, как опасность миновала, приятно щекотало ей нервы.

Конечно, нехорошо было так думать и так себя вести, тем не менее она это делала.

Пока Лахлан вместе с Изабелл обсуждали достоинства лука, Лана непрерывно размышляла о том, где удобнее всего было бы, как выразилась Изабелла, соблазнить Лахлана. Мест в замке, где они могли бы укрыться от любопытных глаз, было достаточно.

Пусть вокруг столько народу, пусть за ними наблюдают, охваченной азартом и страстью Лане вдруг захотелось всех обвести вокруг пальца. Она снова обольстит его, и плевать на условности и приличия.


Лахлан заметил, как необычно и загадочно улыбалась Лана. От одной лишь ее улыбки в нем воспламенилась страсть. Вполуха слушая Изабелл, хвастающуюся, как метко она стреляет из лука, он все время украдкой поглядывал на Лану.

Было досадно, что Изабелл им помешала, но ему почему-то казалось – он и сам не знал почему, – что это даже к лучшему. Ведь к ним могла войти не девочка, а кто-нибудь из взрослых, и тогда последствия были бы намного печальнее. А если бы Изабелл вернулась чуть позже, то ее жизненный опыт серьезно расширился бы, но в столь юном возрасте увиденное ею вряд ли пошло бы ей на пользу.

Нет, нельзя играть с огнем. Надо быть более осторожным и не терять самообладания.

После знакомства с Магнусом Лахлан понял: если его и Лану застанут в объятиях друг друга, быть беде.

Разгневанный Магнус, разумеется, потребует, чтобы он женился на его дочери. С другой стороны, ему не хотелось дурачить отца Ланы. Это было бы неправильно.

В последнее время Лахлан даже думать забыл о своих благих намерениях и данном себе обещании хотя бы временно уклоняться от встреч с Ланой. Осознавая все безумие своего поведения, он понимал, насколько слаб, что у него нет ни сил, ни воли сопротивляться страсти, которую в нем вызывали прелести Ланы.

Краем глаза он заметил, что к ним в комнату кто-то вошел. Это был Александр. Хотя Лахлан и Лана сидели едва ли не в противоположных углах комнаты, Лахлан все равно заволновался, – а вдруг Даннет что-нибудь заподозрит.

– Ваша светлость, – обратился к нему Александр.

– Да?

– Вам нужно немедленно спуститься вниз.

Изабелла моментально надула губы:

– Зачем? Я ведь показываю ему мой лук.

– В другой раз, малышка, – строго заметил Даннет. – Его светлость должен идти со мной по очень важному делу.

– Что случилось?

– К нам пожаловал Стаффорд.

У Лахлана неприятно засосало под ложечкой. Совсем недавно они с Даннетом быстро просмотрели письма, похищенные Изабелл в замке Скрастера. Многое в них оказалось очень интересным. Из одного письма стало ясно, что бароны Лахлана вступили в заговор против него, что душой заговора был именно Скрастер, который намекал на «влиятельного и могущественного покровителя», который берется уладить «проблему Кейтнесса».

На роль столь сильного покровителя мог претендовать только один человек. Стаффорд. Только он один был способен придумать такой гнусный и коварный план.

– Черт, что ему надо? – Лахлан взглянул на Изабелл, смотревшую на него очень серьезно и внимательно, совсем не по-детски. – Я хотел сказать, что привело его сюда, в Даунрей?

– Не знаю. – Александр пожал плечами. – Как он сам сказал, ему надо обсудить кое-какие дела с Магнусом. Думаю, вам это известно лучше меня.

– Спасибо. – Лахлан отдал лук Изабелл. – Мне пора, сама видишь.

Он тяжело вздохнул. Сегодня ему меньше всего хотелось видеть маркиза Стаффорда, да и не только сегодня. Особенно после того, как Лахлан узнал об устроенном против него Стаффордом заговоре. После таких новостей Лахлан не был уверен в том, что сумеет спокойно беседовать с этим бастардом.

Впрочем, нет худа без добра. Он постарается вывести Стаффорда на чистую воду. Сперва надо будет выяснить, что этот негодяй замышляет, а потом припереть его к стенке. Нет, со Стаффордом пора было кончать.

Он посмотрел на Лану и кивнул на девочку. Та все сразу поняла и, протянув ребенку руку, спросила:

– Изабелл, ты не хочешь пойти со мной прогуляться?

Однако по внезапно ставшему суровым и даже жестоким лицу Изабелл было видно, что идти гулять она нисколько не хочет.

– Не хочу. Я пойду вместе с ними.

– Но послушай, им надо заняться важными взрослыми делами.

– Я тоже уже взрослая. – В упрямстве с Изабелл не мог сравниться никто.

– Нет, дорогая, придется тебе все-таки идти со мной.

Но Изабелл никак не соглашалась. Она наклонилась поближе к Лахлану и прошептала:

– Это тоже плохой человек?

Лахлан подавил улыбку. Забота маленькой Изабеллы выглядела очень трогательно, хотя ему было вовсе не до смеха. Стаффорд имел прямое отношение к заговору против него.

– Скажу тебе по секрету, я не причисляю его к моим друзьям.

– Ага, – понимающе закивала Изабелл, поднимая вверх лук. – Я метко стреляю. Если надо будет кого-нибудь застрелить, позови меня.

Девочка не шутила и не играла, она была более чем серьезна.

– Я застрелю любого твоего врага.

Лахлан молча смотрел вслед Лане, которая уводила с собой маленькую бесстрашную Изабелл. Ему стало немного веселее, как-никак среди его друзей есть чемпион по стрельбе из лука, и пусть он ростом только ему по пояс.


По пути в гостиную Лахлан пытался унять бившую его нервную дрожь. Он готовился к схватке, а перед любой схваткой даже самой опытный и смелый боец всегда немного волнуется.

Он знал, что бой со Стаффордом – это его бой, и он должен выиграть его сам. Однако он также знал, что за его спиной стоят друзья, и ему было от этого как-то спокойней.

Лахлан и раньше сталкивался с коварным и беспринципным маркизом. С ним всегда надо было держать ухо востро. Но сейчас Лахлан собирался не только сбить с него спесь, но и указать ему его место. Стаффорд считался фаворитом у принца, и для этого имелись веские основания. Но Лахлан, имевший теперь на руках очень любопытные бумаги, хотел напомнить ему, что благосклонность принца намного легче потерять, чем приобрести.

Перед ведущими в гостиную дверями Лахлан остановился, мысленно готовясь к предстоящему разговору. Маркиз вместе с Магнусом пил виски. От одного его самодовольного вида к горлу Лахлана подступила желчь. Рядом с ними сидела Сюзанна, красная, то и дело сжимавшая и разжимавшая кулаки. Видимо, то, о чем говорили мужчины, ей не только не нравилось, но и вызывало раздражение. По слухам, Стаффорд пытался заполучить ее руку и вместе с рукой ее земли.

Судя по лицу Сюзанны, речь шла именно об этом. Зная ее характер и отвагу, Лахлан не сомневался, что ей было противно то, что к ней относятся как к товару или как к пешке на шахматной доске, но маркизу, увлеченному интересной сложной партией, ее переживания были безразличны.