Сабрина Йорк - Влюбленный лэрд

В эту тяжелую для Лахлана минуту Лана слегка погладила его ладонь. Это молчаливая поддержка его приободрила. Он сжал ее руку так, как утопающий сжимает брошенную ему веревку.

Да, он больше не один.

Да, сколько бы еще лжи ему ни пришлось изобличить, – он был не один.

Рядом с ним была она.

Лахлан ухватился за нее как за спасательный трос.

Сейчас он был слишком взволнован и потрясен, но как только он успокоится, как только к нему вернется его хладнокровие и способность рассуждать, он попытается все как следует разузнать. Он выяснит раз и навсегда, кто стоял за всей этой громадной ложью.

И если это Дугал, то пусть тогда он пеняет на себя.

Лахлан был полон решимости дойти до конца: выяснить, зачем и кому понадобилось так портить ему жизнь. Больше и хуже того, намеренно приближать его смерть.

Они приехали в Фосс рано вечером, когда только начало темнеть. Как ни хотелось Лане пойти прогуляться на известный в округе холм Фосс, но было уже поздно. Жаль, это была бы прекрасная возможность остаться наедине с Лахланом. Но солнце уже катилось за горизонт, и скоро должно было совсем стемнеть.

Наступала долгожданная ночь, сулившая им обоим столько радости. Если только им никто не будет мешать.

Когда они, выйдя из кареты, разминали затекшие ноги, рядом с ними спрыгнул с лошади Дугал. Он подошел к Лахлану. Между ними состоялся короткий и не самый мирный разговор. Лана стояла далеко и ничего не слышала, но она видела их жестикуляцию и выражение лиц. Лицо Дугала стало мрачным, злым и даже обиженным.

Гостиница в Фоссе оказалась полупустой, свободных номеров было сколько угодно.

Пока Даннет с Лахланом выбирали комнаты, Лана присела возле Ханны:

– Как ты себя чувствуешь?

– Лучше. Сейчас лучше. – Ханна улыбнулась. – Мы ведь не едем, а сидим на месте.

– А вид у тебя усталый. – Лана поправила выбившуюся из прически сестры прядь волос. – Помнишь, когда Сюзанна вернулась из Перта, ее тошнило точно так же, как и тебя.

Лана пристально посмотрела на живот сестры. Нет, ее способность видеть скрытое от людских глаз не подвела ее и теперь. Тут не могло быть ошибки, она твердо была уверена в том…

– А помнишь, почему ее тошнило?

– Конечно, помню, – отозвалась Ханна и вдруг просияла. – Неужели ты хочешь сказать?.. Боже, какое счастье!

– Я более чем уверена.

– Лана, дорогая! – Ханна обвила ее рукой за талию. – Как это чудесно! У нас будет малыш с точно такими кудрями, как у Алекса!

– Или девочка с глазами, как у тебя, – подхватила Лана.

– А как ты думаешь, кто родится? Мальчик или девочка?

Лана заколебалась, хотя ей сильно хотелось раскрыть небольшой секрет – что у них, скорее всего, будет двойня. Мальчик, такой же сильный и мужественный, как его отец, и девочка, озорная и веселая, как ее мать. Один – сорванец, другая – озорница, два чуда…

– Лана? – Ханна серьезно взглянула на сестру, словно желая спросить ее о чем-то таком, что ее очень волновало.

– Тебе надо отдохнуть. – Лана намеренно перевела разговор на другую тему.

– Что ты этим хочешь сказать? Это твой ответ? – Ханну нельзя было так просто провести.

– Понимай как хочешь.

– Ладно, не будем дразнить гусей, – уже без прежнего напора, почти шутливо ответила Ханна.

– Вот и чудесно. Лучше послушай моего совета. Отдохни, пока это возможно. – Лана подмигнула сестре.

– Какой прекрасный совет, – подхватил только что вошедший Даннет. Он взял жену за руку и помог ей встать: – Номера для всех нас есть. Я велел хозяину гостиницы приготовить для тебя что-нибудь легкое, почти постное.

В приливе нежности Даннет поцеловал жену в лоб, это было очень трогательно.

– Постное? – с явно недовольным видом воскликнула Ханна.

– Не совсем. Это мясной бульон. Думаю, от него тебе станет легче.

– Не хочу я никакого бульона! Более того, ничего постного.

– Дорогая, но ты же болеешь.

– Я не больна, – вспылила Ханна.

– Боже, да ты ведь молилась почти у каждого куста или дерева по дороге сюда!

Ханна ласково прижалась к его груди:

– Послушай меня внимательно. Я не больна. Дело в том…

Тут она начала шептать ему на ухо. Даннет сперва побледнел, потом покраснел, затем, словно ища подтверждения словам жены, бросил вопросительный взгляд на Лану. Та кивнула в знак согласия.

– Вы уверены? – Даннет переводил взгляд с жены на ее сестру и обратно.

Ханна решительно закивала, а Лана вскинула брови, как бы говоря: как?.. ты сомневаешься?.. да ведь ты должен быть на седьмом небе от счастья!

– Ты не рад? – спросила Ханна, прекрасно понимая, что Алекса совсем не нужно об этом спрашивать, но просто желая получить подтверждение.

– Рад? – От избытка чувств Даннет потерял дар речи. Он с нежностью обнял жену и принялся целовать ее глаза, щеки, губы. – Никогда в жизни я не был так счастлив! Я… – Голос опять изменил Даннету, и он запнулся. Переполненный счастьем, Даннет подхватил жену на руки и побежал с ней наверх, в их номер.

– Что ты делаешь? – испуганно, но вместе с тем радостно закричала Ханна. – Опусти меня, я не хочу! Ну, пожалуйста!

– Ни за что. С этой минуты ты больше не будешь ходить.

– О Даннет, ради всего святого! Перестань ребячиться! Я же не калека и пока еще могу передвигаться самостоятельно.

– Ты в деликатном положении. А вдруг ты оступишься или упадешь в обморок от усталости.

– Дорогой, – рассмеялась Ханна, – неужели ты собираешься носить меня на руках все девять месяцев?

– Тише, любимая. Сейчас мы дойдем до нашего номера, и там ты отдохнешь.

– Боже, вы все как будто сговорились, заладили одно и то же: надо отдохнуть, отдохнуть, а я совсем не устала!

Их голоса слышались все тише и тише, Даннеты уже поднялись наверх, скрывшись за поворотом лестницы.

У Ланы вырвался шумный вздох: наконец-то она осталась одна. Теснота кареты, недомогание сестры, суета в гостинице – какое это удовольствие – хоть немного побыть одной!

Однако наслаждаться одиночеством и покоем ей пришлось не слишком долго. Вскоре со двора в зал вошел Лахлан, но его появление вызвало у нее радость.

Как же он был красив, мужественен, обаятелен! У Ланы от охвативших ее чувств ноги сделались ватными, внутри ее что-то вспыхнуло и загорелось, требуя утоления.

– А-а, вот и ты, – прошептала она присевшему подле нее Лахлану. – Ты задержался? Что ты делал во дворе?

– Да так, немного поболтали с Дугалом, – мрачным тоном ответил он. Догадаться, о чем он разговаривал с кузеном, было нетрудно, вряд ли их разговор можно было отнести к разряду приятных.

– Что ты ему сказал?

– Да ничего особенного. Просто велел уехать, дав одно срочное поручение.

– Поручение?

– Да, велел ему отвезти мои указания Скрастеру. Он владеет хорошим куском земли, выходящим к побережью. Сказал, что это очень срочно. Хотел как можно скорее отделаться от Дугала и воспользовался поездкой к Скрастеру как предлогом.

– А-а, ясно. Он один из главных подозреваемых.

Лахлан мрачно кивнул:

– Думаю, что так оно и есть. Но прежде чем начать с ним очень серьезный разговор, мне нужно время, чтобы во всем разобраться. Отослав его прочь, я смогу проверить: ночные посещения – это его рук дело или нет.

– А если это не он?

– Если не он – тогда кто-то другой, за чьей спиной стоит мой кузен. Он всегда предпочитал загребать жар чужими руками.

Ход рассуждений был безупречен.

– Кроме того, мне хотелось эту ночь побыть вместе с тобой, чтобы никто, слышишь, никто не мог нам помешать.

Его страстное нетерпение сильно поразило и обрадовало Лану.

– Могу тебя утешить, скорее всего, ни Даннет, ни Ханна не присоединятся к нам во время обеда.

– Прекрасно.

– У меня предчувствие, что сегодня Даннету будет не до нас. Он будет ухаживать за женой, сдувать с нее пылинки и никуда не отпустит.

– А тебя предчувствия никогда не обманывают?

– Обычно нет. – Лана закусила губу. От этого милого жеста у Лахлана таяло сердце.

Но тут к ним подошел хозяин гостиницы вместе с его женой:

– Ваша светлость, у меня нет слов, чтобы выразить мое удовольствие видеть вас в нашей скромной гостинице!

Говоря, он непрестанно кланялся, его жена от него не отставала, то и дело приседая в реверансе.

Лахлан не выдержал, встал из-за стола и, подойдя, по-приятельски хлопнул трактирщика по плечу. Бедный провинциал от растерянности окаменел.

– Любезный хозяин, я оч-чень р-рад, что остановился у вас.

Услышав его шотландский, Лана чуть не прыснула со смеху.

– Мне бы хотелось хорошо поесть и как следует выспаться, одним словом, отдохнуть.

– Конечно, конечно, ваша светлость. – Хитрый трактирщик мгновенно сообразил, на что намекал герцог. Никаких любопытных зевак, поменьше посторонних, поменьше народу в гостинице. Он понял, что это будет вознаграждено должным образом.

– А нельзя ли подать нам обед в отдельный кабинет?

Хозяин удивленно окинул пустую залу гостиницы, но тут же стер с лица удивление. У знатных особ свои причуды.

– Хорошо, ваша светлость, хорошо.

– Вот и чудесно. – Лахлан подал руку Лане. – А сейчас мы пройдем и посмотрим комнаты, которые вы нам отвели, вы не против, мисс Даунрей?

– Конечно, ваша светлость, – весело отозвалась Лана. Ей нравилась эта двойная игра: по ночам называть его по имени, а днем на людях – «ваша светлость».

– Тогда пройдем.

Они поднялись наверх, и хозяин гостиницы распахнул перед ними дверь:

– Самая большая и самая удобная комната для вашей светлости.

Лана окинула номер беглым взглядом: действительно, было неплохо – широкая кровать, большой камин, массивный стол, стулья.

– А рядом, по соседству, комната для дамы. – Хозяин открыл другую дверь. Номер был намного скромнее.

– Прекрасная комната. Прелестно! – Голос девушки звучал весело и оживленно, но она явно кривила душой, что сразу отметил про себя Лахлан.