Донна Грант - Влюбленный горец

— Это легко устроить…

— Чего не сделаешь, чтобы только не видеть тебя, — съязвил Куин.

Он понимал, что в его положении этого делать не следует, но не смог удержаться.

Ее гнев исчез так же неожиданно, как возник. Она глубоко вздохнула и вздернула подбородок.

— Зачем ты сражаешься со мной? Судьба связала нас друг с другом. Мне было предсказание на твой счет.

— Я не верю в судьбу. Всегда принимаю решения сам, и поэтому мой ответ тебе — никогда.

Стоявший рядом с ней Уильям зарычал. Куин обнажил клыки. Он был готов кинуться на ублюдка.

— Уильям! — рявкнула Дейрдре.

Синий Воитель мгновенно затих. Он с таким благоговением посмотрел на нее, что Куин чуть не рассмеялся в голос.

— Ну-ка, скажи мне, — вновь обратилась к нему Дейрдре. Длинная белая прядь поднялась с пола и пощекотала Куину грудь. — Скажи мне, о чем ты беспокоишься больше всего на свете?

Куин прикусил язык, чтобы не съехидничать по ее поводу. Захотелось отбросить от себя ее волосы, которые Дейрдре часто использовала как оружие.

— Должно быть, о братьях. А теперь еще и о Каре, раз уж она стала женой Лукана.

Стиснув зубы, Куин попытался вспомнить, с каким грохотом бьются волны о прибрежные скалы, чтобы успокоить бушующую в нем ярость.

С пониманием глядя на него, Дейрдре улыбнулась еще шире.

— Уже месяц прошел, как ты не виделся с братьями, и многое могло перемениться. К примеру, Фэллон мог подыскать себе жену.

«Слушай волны! Слушай волны!»

— Нет, лучше по-другому, — продолжала Дейрдре. — Давай поговорим о мужчинах рядом с тобой. Что ты сделаешь ради их спасения?

Терпение Куина лопнуло.

— Только тронь любого из них, и я устрою тебе смерть самую мучительную, насколько это возможно.

— Вот уж не думаю. Более того, я знаю, что этому никогда не бывать. Ты будешь моим, Куин. Вопрос только в том, придешь ты ко мне сам или поневоле?

— Я уже сказал — ни за что.

— Уильям.

Она щелкнула пальцами.

В следующий миг хаос опрокинулся на них. Уильям накинулся на Йена, а Дейрдре связала Куина волосами. На помощь бросился Арран, но был отброшен назад направленным ударом магии.

Куин кромсал когтями ее волосы, пытаясь освободиться, но, порезанные в клочья, они снова становились целыми. Позади него нарастал шум борьбы. Это Йена пытались оттащить от них.

Пещеру затянуло бледно-голубой дымкой, когда Дункан атаковал Уильяма, чтобы отбить брата. Ему не хватило совсем немного времени. В подземелье ворвался Брок в сопровождении шести Воителей.

Куин зарычал от бешенства, когда Дункан рухнул без сознания, а Йена уволокли прочь. Волосы обвились вокруг его шеи и принялись душить.

— Ты начинаешь меня злить, — обратилась к нему Дейрдре. — Теперь Йен — мой. Я помучаю его, убью, а потом оживлю. И буду делать так до тех пор, пока он не перейдет на мою сторону.

— Нет!

— Да! — взвизгнула она. — И так будет с каждым из твоих людей. Если это не заставит тебя добровольно лечь со мной в постель, я на твоих глазах стану мучить молоденьких жриц, которых мне удалось поймать.

Дейрдре подошла и положила ладони ему на грудь.

— Оставляю тебя, чтобы ты как следует поразмыслил над моими словами. В следующий раз, надеюсь, ты примешь мое предложение.

Как только волосы отпустили его, Куин зашатался и отступил назад. Йена забрали и, наверно, не оставят в живых. Отчаяние Дункана будет безгранично, и это все из-за Куина: не надо было дерзить Дейрдре.

Куин заметил, что с противоположной стороны за ним наблюдает Харон. Арран уже подхватил Дункана и потащил его к пещере, которую тот занимал с братом.

В эту минуту Куин презирал себя. Неужели собственная судьба ему дороже жизни его друзей? И дай Бог, чтобы Дейрдре не обнаружила Маркейл, потому что она обойдется со жрицей намного суровее, чем с любым из его Воителей.

Он повернулся и побрел к себе, но от тяжести всего происшедшего ноги у него подкосились. Куин упал на колени и схватился за голову, из груди вырвался мучительный вопль.

Ярость, отчаяние, негодование — все было в этом крике. Но ему не стало легче.

Почувствовав присутствие Маркейл, силу ее магии, Куин сложился пополам.

— Оставьте меня!

А она не могла бросить его в таком положении. Магия напряженно вибрировала от переживаний, которые одолевали Куина.

Ей хотелось помочь ему. Нет, она должна была помочь ему. Он напрасно винит себя, виновата во всем одна только Дейрдре.

Сердце Маркейл разрывалось от сочувствия. Ей еще не доводилось видеть никого, кто бы так страдал. То ли еще будет, когда Дункан придет в себя… Воспоминание о том жутком рыке заставило ее затрястись от страха.

Дейрдре рассчитывала, что таким образом сломает Куина и его людей, но она ошиблась. Это только укрепит их решимость сразиться с ней.

Маркейл медленно опустилась на колени перед Куином и протянула руку, чтобы коснуться его. Рука дрожала, но не от страха. Маркейл до глубины души была поражена силой его страданий. Она могла облегчить их: надо было лишь дотронуться до него.

— Куин, — шепотом позвала она и провела ладонью по его обнаженной спине.

Он вздрогнул от ее прикосновения, но не отстранился. Маркейл принялась впитывать в себя его гнев и отчаяние. Раньше от этого у нее начинала кружиться голова и появлялась тошнота, но сейчас, на удивление, она ощущала лишь тепло черной кожи и твердость мускулов.

Она закрыла глаза, когда Куин обнял ее за талию. Затем он начал подниматься, и его голова коснулась ее живота и груди. Маркейл прерывисто задышала, сердце готово было разорваться, когда Куин привлек ее к себе. Так они и стояли на коленях, прижимаясь друг к другу.

Увидев его лицо совсем рядом, она вдруг поняла, что губы сами собой приоткрылись навстречу ему. Куин обвил ее руками, и Маркейл оказалась притиснутой к его мускулистой груди.

Тело готово было вспыхнуть от еще ни разу не испытанной страсти. Маркейл погрузила пальцы в прохладные завитки его волос, и это неожиданно помогло ей сохранить ясный ум под напором желания, грозившего с головой захлестнуть ее.

Желание заглушило и все отрицательные эмоции, которые передались ей от него. Словно зачарованная, Маркейл наблюдала, как постепенно исчезает чернота, разлитая в его глазах, и они становятся светло-зелеными.

Можно было не смотреть ни на его кожу, ни на руки: она и так знала, что черный цвет исчез, а на руках нет когтей. Но желание, которое она видела в его глазах, только подстегивало.

От первого прикосновения его губ у нее перехватило дыхание. Она затрепетала, и тогда Куин крепче прижал ее к себе. Куда уж крепче! Она слышала стук его сердца, прерывистое дыхание.

А потом он снова поцеловал ее. На этот раз поцелуй тянулся дольше, его губы словно привыкали к ней. Маркейл вздохнула, когда он провел языком по ее губам, и вдруг его язык проник в ее рот.

Маркейл застонала. Жар наполнил все тело, накапливаясь между бедер. Он целовал ее так долго, пока она не приникла к нему, отчаянно желая получить нечто большее — его самого.

С каждым его прикосновением, с каждым движением его языка в ней росло ожидание, от которого содрогалось все тело, уже не принадлежавшее ей.

— О Господи! — неожиданно сказал Куин.

Она молча заморгала, подняла на него глаза, не уверенная, хватит ли у нее сил произнести хоть слово. Он опять завладел ее губами. Его руки скользнули вдоль спины и легли ей на ягодицы. Затем Куин прижал ее к себе, и она почувствовала его сильное возбуждение.

Боже, как она его хотела! Чувствовать его, смотреть на него, испробовать его… И ничто не было важным в этот момент, кроме Куина и их обоюдного желания.

Таких сладких поцелуев, как у Маркейл, Куин еще не знал. Ему не следовало оставаться рядом с ней, но при первом же ее прикосновении у него не нашлось сил отстраниться.

А сейчас, когда податливое тело прижималось к нему, когда у него над ухом прозвучал сдавленный стон, единственное, что ему действительно было нужно, — это любить ее. Любить, чтобы утонуть в этой нежности, чтобы она ногами обвивала его торс… Куин услышал, как она простонала его имя.

Не останавливаясь, он продолжал целовать ее. Несколько веков прошло с тех пор, как он поцеловался в последний раз, и у него никогда не было женщины, с такой готовностью, с таким пылом отдающейся его поцелуям, как Маркейл.

В паху заныло от желания. Руки задрожали, когда он подхватил ее под ягодицы и прижал к себе. Ее груди коснулись его груди, она снова застонала. Его разгоряченная кровь была готова закипеть от желания и страсти. Жажда целиком познать прекрасную женщину, заключенную в его объятиях, заставила забыть обо всем.

Куин поднялся с пола вместе с обхватившей его Маркейл и уложил ее на спину.

— Мне так нравится чувствовать тебя, — шепнула она ему на ухо, когда он лег на нее всем телом.

Куин застонал в ответ и снова накинулся на нее с поцелуями. Он мог бы целоваться с ней целую вечность, и все равно ему было бы этого мало. Маркейл гладила его по спине, по плечам, а Куин взял ее груди в ладони. Когда большими пальцами он нашел соски и погладил их через платье, то ощутил, как они начали твердеть, а ее ногти впились ему в спину.

Маркейл не остановила его, когда он закатал юбку, чтобы погладить ее по внутренней части бедер, а потом двинуться вверх к сокровенному месту.

Не в силах остановиться, он положил руку на лобок, палец скользнул внутрь.

— Куин, ради всего святого, — пробормотала она, уткнувшись ему в плечо. — Что ты делаешь?

— Ласкаю тебя.

Он снова поцеловал ее, круговыми движениями легонько лаская чувствительный бугорок. Маркейл затрепетала всем телом. Куин еще только начал прелюдию, а она уже была готова достичь пика.