Деньги шли на новейшую литературу, посвященную Греции. Помимо этого, дважды за время супружеской жизни сэр Боугрейв ездил в страну своих мечтаний. Жену с собой он не брал, ссылаясь на то, что следует экономить средства. Тем не менее, путешествия основательно подточили его капитал, а текущие расходы поглотили остаток.
— И как только папа мог год за годом тратить и тратить, и тратить, не понимая того, что придет день, когда тратить станет нечего? — нервно спросил Ники.
— Боюсь, что твоей отец никогда не заглядывал вперед, — ответила леди Стантон, — он целиком жил в прошлом.
— Это простительно человеку, живущему в одиночестве, но нам-то нужно на что-то существовать, а одами в честь островов Греции не заплатишь за обучение в Оксфорде!
Всем было понятно негодование Ники по поводу их теперешнего нищенского состояния. Он пострадал более других. Положение усугублялось еще и тем, что недавно руководитель его студенческой группы написал блестящий отзыв о его успехах. Все в семье были очень этим горды.
Синтия выйдет замуж и не будет обузой. Афина сама станет зарабатывать деньги. Лариса с замиранием сердца слушала, как ее мать читает только что пришедшее из Лондона письмо. Это она уговорила маму написать своей крестной, леди Луддингтон, и попросить составить протекцию в получении места гувернантки. Когда леди Стантон села за стол и принялась читать письмо, написанное красивым почерком, в глубине души она надеялась, что ее старая подруга будет так щедра, что пусть ненадолго, но пригласит Ларису погостить в Лондоне. Лариса не питала подобных надежд. Она однажды видела леди Луддингтон, на свое пятнадцатилетие. Той встречи было достаточно, чтобы отчетливо, гораздо лучше, чем родители, понять, что эта красивая и холодная светская дама не станет связываться с очаровательными Стантонами в силу их общественной незначительности. Лариса была самой умной из дочерей Боугрейва.
Сестры были прекрасно, хотя и несколько бессистемно, образованны. Учил их отец, и в части познаний девушки значительно опережали сверстниц. И так как сэр Боугрейв хотел, чтобы дочери помогали ему в работе, которую он называл «исследованиями» греческой истории, то они свободно могли читать и писать по-гречески. Глава семейства французским владел так же хорошо, как и родным языком: его бабушка была родом из Франции. Иногда за едой он переходил на французский и негодовал, если ему не отвечали на том же языке. При этом требовал, чтобы собеседники говорили столь же хорошо, как и он сам.
История и география составляли неотъемлемую часть его исследований, поэтому познания детей в данных дисциплинах были весьма обширными. Математику же он не любил, находя ее скучной, и дочери разбирались в ней слабо. Лариса как-то сказала сокрушенно:
— Мне необходимо пройти начальный курс арифметики или купить учебник. Как я смогу учить детей считать, если сама складываю на пальцах!
— Ничего, ты выдолбишь эту премудрость, — развязным тоном сказала Афина только для того, чтобы получить порицание от леди Стантон за употребление вульгарных слов.
— А что, Ники так говорит, — оправдывалась она.
— Что дозволено Ники, то не дозволено тебе! — заметила леди Стантон. — Несмотря на то, что мы теперь бедны, мы должны вести себя как приличные и культурные люди.
— Сомневаюсь, чтобы те, на кого мы будем работать, сумели это оценить, — дерзко ответила Афина.
Уже потом, оставшись наедине с Ларисой, она сказала:
— Я ни капельки не завидую тому, что ты будешь гувернанткой. Жуткая должность: выше людской, но ниже гостиной.
— А что мне еще делать? — спросила сестра, — В конце концов, у меня будет содержание, как и у Синтии, а каждый пенс, который заработаю, смогу отдавать Ники.
Последнее не оставляло сомнений. В то же время Лариса, в отличие от Афины, ясно видела, как много препятствий лежит на избранном пути. Первое, и самое главное, — она слишком молода. Кроме того, Лариса смутно догадывалась, что женщины наподобие ее крестной, леди Луддингтон, не сильно жаждут принять в дом красивую девушку, которая затмевала бы их собственные достоинства. Нужно было быть полной дурой, чтобы не заметить, какой фурор вызывало каждое появление их семьи на людях. К сожалению, это не давало никаких преимуществ, даже наоборот. Соседи, у которых были собственные дочери на выданье, всячески старались избежать появления сестер Стантон на приемах, где должны были блистать их невесты.
Теперь, после десятидневного молчания, леди Луддингтон наконец-то ответила. Леди Стантон, прочитав письмо, вздохнула и положила его на колени.
— Что она пишет, мама? — нетерпеливо спросила Афина. — Предлагает что-нибудь стоящее?
— Не знаю уж, что и думать, — пробормотала леди Стантон и вновь поднесла письмо к глазам.
— Я прочту его вам, — сказала она своим мягким музыкальным голосом, который всегда пленял ее мужа.
«Милая Маргарет!
Твое письмо явилось для меня полной неожиданностью: я поняла, что пропустила извещение о смерти твоего мужа в «Морнинг пост»! Единственное, что я могу теперь сделать, так это принести свои запоздалые соболезнования и выражения добрых чувств вашей семье. Я прекрасно понимаю, кем вы были друг для друга и какая это потеря.
Сильно меня расстроило и известие о ваших материальных затруднениях, о том, что моя крестница теперь вынуждена искать место. Ты спрашиваешь, нет ли у меня хороших знакомых, которым нужна гувернантка и куда можно было бы пристроить Ларису, несмотря на ее крайнюю молодость. Я перебрала в памяти массу людей, которым могли бы понадобиться учителя к детям. К сожалению, в Англии не нашлось тех, кто бы принял гувернанткой восемнадцатилетнюю девушку и предпочел ее более взрослым и опытным дамам, их, в общем-то, можно понять.
Однако совершенно случайно меня навестила моя старая, добрая подруга, графиня де Шалон, оказавшаяся проездом в Лондоне. За обедом она сказала, что ее брату, графу де Вальмону, нужна гувернантка из Англии для любимого внука.
Это означает, что Ларисе придется ехать во Францию и жить в Вальмоне-на-Сене. Ты же знаешь, милая Маргарет, сколь небезразлична мне твоя семья, потому-то я и постаралась навести справки о будущем окружении твоей дочери, хотя обычно на такие вопросы достаточно трудно получить ответ: с гувернантками редко считаются. Графиня сказала, что со старым графом живет его овдовевшая сестра, мадам Савини. Жизнь в замке, да и во всем имении, тиха и спокойна. Уверена, что ты для своей дочери предпочтешь именно такую атмосферу сумасшедшим соблазнам Парижа, за которым стоит слава «самого распутного города мира» и который совсем неподходящее место для юной особы.
Помимо этого, графиня сказала, что старому графу далеко за шестьдесят, он, несмотря на полную благосостоятельность, отличается аскетизмом и чувством долга по отношению к тем, кого нанимает. Думаю, моя дорогая подруга, что в данном случае за Ларису можно не беспокоиться. Я попросила графиню написать своему брату рекомендательное письмо, в котором она рассказала об образованности твоей дочери, о том, что она может с успехом обучать его внука. Остается только надеяться на то, что Лариса поймет, какая честь выпала на ее долю, и станет вести себя так, как подобает твоей дочери, — в лучших традициях английской леди.
В эти горькие дни постоянно о тебе, думаю и молюсь за тебя, милая Маргарет.
С любовью, Хелен».
Леди Стантон окончила чтение. Некоторое время стояла полная тишина, затем Афина с жаром вскричала:
— Франция! Ты едешь во Францию! Боже мой, до чего же счастливая ты, богиня. Как я тебе завидую!
— Я не уверена, что смогу принять данное предложение, — тревожно оглянувшись вокруг, сказала леди Стантон.
— А почему бы и нет, мама? — воскликнула Синтия.
— Но это же так далеко! — пробормотала леди Стантон. — Кроме того, что бы там ни писала Хелен Луддингтон, Вальмон-на-Сене совсем рядом с Парижем.
— У Ларисы и денег-то не будет шляться по этому испорченному городу, — вставил Ники. — Но, сказать честно, я тоже ей завидую.
— Крестная пишет, — медленно начала Лариса, — что мне придется вести очень спокойную жизнь в сельской местности, поэтому поддаться соблазнам Парижа у меня будет не больше возможностей, чем сейчас, здесь.
— Надеюсь! — быстро сказала леди Стантон. — Ото всех только и слышишь, что этот город переполнен развратом.
— Но как изысканно там одеваются! — озорно парировала Афина. — Все лучшие модели платьев в «Журнале для леди» — парижские.
— Ну, это меня не касается, я не смогу позволить себе ни одной из них, — улыбнулась Лариса.
— Тем не менее, тебе нужно несколько новых платьев, — настаивала Синтия. — Не можешь же ты ехать во Францию в тех обносках, в которых ты ходишь сейчас!
Лариса оглядела свое платье, когда-то принадлежавшее Синтии и которое в будущем суждено носить Афине.
— Скоро лето, — сказала она. — Я сама смогу сшить себе несколько дешевых муслиновых платьев. Да и кто станет обращать внимание, хорошо ли одета гувернантка.
— Все бы отнеслись с подозрением к роскошно одетой гувернантке! — сказал Ники.
— С подозрением — в чем? — спросила Делия.
— В расточительности, — быстро ответила леди Стантон.
— Как же она может быть расточительной, если у нее нет денег? — поинтересовалась Делия.
— Нечего забивать себе голову глупыми вопросами, — сказала леди Стантон. — У Ларисы будут платья, чтобы ехать во Францию, мы все ей поможем шить.
— Все зависит от того, получу ли я место, мама, — произнесла Лариса. — Теперь мы должны ждать письма от графа.
— Конечно, — согласилась леди Стантон. — Может быть, никуда и не придется ехать.
Казалось, ей нравилась сама мысль об этом. Лариса понимала: если граф ее не возьмет, то тогда придется обратиться в одно из местных бюро, занимающихся устройством гувернанток, ищущих места. Охотников нанять восемнадцатилетнюю гувернантку сыщется немного, несмотря на ее принадлежность к благородной фамилии. Все гувернантки, которые служили в их доме, пока сестры не подросли, были женщинами лет сорока. Как правило, они происходили из семей священнослужителей или врачей, и, казалось, были обречены всю жизнь влачить серое существование. Они не задерживались в доме надолго: сэр Боугрейв находил их присутствие неприятным.
"Влюбленный дьявол" отзывы
Отзывы читателей о книге "Влюбленный дьявол". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Влюбленный дьявол" друзьям в соцсетях.