И Джесси тоже бежала к ней, распростав руки.

– Детка, детка, детка! Где же ты была так долго? Я по тебе все глаза выплакала, беспокоилась день и ночь! Но, насколько мне казалось, ты должна была остаться в живых. И ни словечка от тебя или от кого-то еще, чтобы известить! – Берта обнимала, тормошила, прижимала Джесси к себе, гладила ее по волосам, снова сжимала в объятиях, отодвигала от себя, чтобы посмотреть на нее и все в таком духе.

Джесси оставалось лишь покориться шумному приему Берты. Она была еще достаточно молода, чтобы нуждаться в материнском внимании и ни за что на свете не лишила бы Берту шанса проявить это внимание и заботу. Она радостно смеялась, успевая давать односложные ответы на тысячу вопросов Берты о том, где она была и все ли хорошо. Наконец удостоверившись, что ее малышка действительно в полном порядке, Берта обратила проницательный взгляд серых глаз на виновника всех этих неприятностей – Джейка Колтрейна.

У Джейка хватило благоразумия выпрямиться, а не остаться в небрежной позе наблюдателя, прислонившегося к боку лошади, когда он, улыбаясь, любовался встречей Джесси и Берты. Его лицо приняло серьезное, мрачное выражение, лишь Берта направилась к нему. Джейк переглянулся с Джесси, шагающей рядом с Бертой, обнявшей ее за плечи и увлекаемой заботливой рукой. Джесси начала нервничать. Неужели эти двое никогда не поладят. Хотя бы, пока Джейк не уедет. Болезненный укол в сердце при этой мысли сразу же заставил ее замедлить шаг. Берта еще плотнее обхватила Джесси за плечи.

Когда обе они остановились рядом с Огоньком, Джейк решил заговорить первым.

– Берта, – вот что он сумел сказать в качестве приветствия, но, кроме того, прикоснулся кончиками пальцев к полям шляпы и кивнул головой.

Берта сразу же отпустила Джесси.

– Ну, Берта, что дальше, молодой человек? И иди скорее сюда, я хочу и тебя обнять тоже. А потом я поколочу тебя за то, что ты уволок мою девочку черт знает куда! – широкая улыбка и распростертые объятия были предназначены и для Джейка. Джесси едва не хлопала в ладоши от радости; она знала, что Джейку нужно, чтобы его радушно приняли, как родного в своем доме.

Джейк обнял Берту, она немедленно вернула объятие и похлопала его по спине. Потом, одной рукой обхватив талию Джесси, другой – Джейка, провела их обоих в хижину, где и должен был состояться дотошный допрос с пристрастием.

* * *

– Ты еще не сказала Джейку, что скоро он станет отцом, а?

Джесси чуть не подавилась ржаным хлебом, который уминала на ужин со свежим молоком, тушеными бобами, свининой и свежей зеленью. Она отпила большой глоток молока, прежде чем ответить:

– Как… как ты догадалась? – даже самой показалось, что голосок ее звучит виновато.

– Ну, черт побери, детка, что у меня глаз нет, что ли? У мужчин нет таких глаз, как у женщин. Я видела, когда ты мылась сегодня после обеда. В животе у тебя еще мало что есть, зато в груди полно. Так что все ясно.

Джесси рассеянно откинула назад тяжелую темную косу уже высохших волос и уставилась в тарелку. Купаться днем было приятно, и это несколько отвлекло ее от быстрого отъезда Джейка вместе с солдатами в Кэмп-Николс, где должен был отчитаться перед полковником Китом Карсоном. Он не сказал, когда вернется назад. И вернется ли? Джейк уехал. Когда сказал, что Огонек тоже почуял дом, сердце у Джесси заныло. Она подумала, а вдруг Джейк… но нет, нет, нечего себя мучить. Она подняла полные слез глаза на Берту.

– Нет, не сказала. Не представилось удобного случая, – и опустила глаза, уставившись на свои руки. На этот раз Джесси была в платье из мягкого синего муслина с вышитыми цветочками. – Он никогда не заговаривал… а я просто не могла…

– Посмотри на меня, детка, – послышался мягкий голос Берты. Джесси подняла глаза. К своему облегчению, она увидела любовь и сострадание, а не осуждение, в этих добрых глазах. – Джейк тебя любит. Он и не должен без конца это повторять. Конечно, девушкам нравится слышать это часто, но мужчины не таковы. – В голосе Берты появились ворчливые нотки, хотя она продолжала утешать Джесси, но вместе с тем проявляла твердость: – В любом случае, он имеет право знать. Ведь он – отец. И малышу нужен папа. Этот ребенок не только твой, он принадлежит и Джейку тоже.

– А если мы не нужны ему, Берта? Я не переживу, если он откажется от нас! Ему нравится его жизнь. Он никогда не говорил, что хочет успокоиться и осесть на месте. Заниматься здесь фермой – это убило бы его. Это не его дело, оно ему не нравится…

– Откуда тебе известно, какое дело ему нравится, а какое нет? Могу побиться об заклад, ты никогда не спрашивала, что у него на сердце. Ты не видела его, как он со слезами на глазах вылетел из моего фургона после того, как бандиты Хайеса украли тебя. А разве согласился бы он жениться на тебе перед всеми этими людьми в караване, если бы не любил? Он бы и так вышел из положения – уехал бы и все. Но он же не уехал.

– Берта, мы не женаты по-настоящему. Он использовал свое вымышленное имя – Джосая Таккер. А этого человека нет на самом деле. Я беременна, но не замужем. Я рада, что мои родители не могут видеть этого. Иначе я убила бы их.

– Ну и ну, теперь послушай меня, молодая леди, – Берта наклонилась над столом и уперлась указательным пальцем в Джесси. – Когда этот молодой человек вернется, а он вернется, это так же верно, как то, что я сижу здесь. Так вот, когда он вернется, ты побежишь прямо к нему в объятия, скажешь, что ты его любишь и что скоро он станет отцом. Потом пусть сам решает, что ему делать с его жизнью. Ты меня слышишь?

Джесси поджала губы. Хоть глаза ее метали молнии из-за того, что с нею так разговаривают, она вынуждена была признать, что Берта права. Хотелось бы ей иметь такую уверенность. Джесси перевела дыхание и расслабилась. Она слишком устала, чтобы бороться. Слабая улыбка осветила ее лицо.

– Ах, Берта, наверное, ты права. Как всегда. Ему следует знать правду. Я скажу ему.

Берта удовлетворенно хлопнула ладонью по столу, поднялась, подошла к отремонтированному окну, которое Хайес вышиб три месяца тому назад, отдернула новую занавеску, осмотрела двор и повернулась к Джесси:

– Ну вот, я рада, что ты поняла, моя красавица Джесси. Похоже тебе улыбается удача – и как скоро! – по ее открытому лицу расплылась улыбка.

– Что? – Джесси привстала со своего стула, но сразу же снова шлепнулась на него. Что это Берта говорит? Схватившись за край стола, так что побелели косточки пальцев, она спросила: – Что ты имеешь в виду, какая удача?

– Почему бы тебе не подойти самой и не взглянуть? – она буквально тряслась от смеха и возбуждения, продолжая держать занавеску.

Джесси вскочила, отодвинула свой стул. Иногда Берта бывает прямо как ненормальная. Джесси приподняла вторую половину занавески и выглянула во двор. Бо дворе происходило слишком многое, всего сразу не охватишь.

Глаза Джесси перебегали от одной подробности к другой, Джесси высматривала лишь одного человека, которого она хотела и не могла найти.

– Так когда же?.. – Джесси резко повернулась к Берте, но той уже не было у окна, она сидела за столом с хитрой улыбочкой на лице, как кошка, которая поймала мышь. – Когда?.. Что?.. – пробормотала Джесси, поворачиваясь то к окну, то к Берте, пока не смогла, наконец, выдавить из себя какие-то членораздельные слова: – Берта, что, что происходит? Все украшено, как для праздника. И столько людей, там есть даже женщины. И никаких фургонов.

– Знаю, детка. У нас есть соседи в форте. Полковник Карсон сказал, что теперь опасности нет и женщины могут приезжать и жить в этих местах. Он разрешил своим людям привезти сюда жен. Теперь насчет украшений и всего прочего. Зачем, как ты думаешь, я продержала тебя дома полдня с мытьем и так далее? И наши долгие разговоры? Нужно было кое-что приготовить.

Джесси подошла к своей смеющейся подруге, склонила голову набок и уперев руки в бока, возбужденно спросила:

– Берта, скажи-ка мне немедленно, что здесь происходит?

Неожиданный стук в дверь привлек их внимание, и разъяренная Джесси распахнула ее. Ей казалось, она точно знала, кто будет стоять на пороге, но увиденное превзошло все ожидания…

– Добрый вечер, мэм. Я полковник Кит Карсон, командир гарнизона Кэмп-Николс, а это капитан Абе Стидман, наш священник. Мы прибыли на свадьбу, так что если вы…

– Я? – непонимающе повторила Джесси, переводя глаза с одного достойного джентльмена на другого.

Полковник почувствовал себя неудобно и стал поглядывать на Берту.

– Ну да, мэм, Вы. Вы – невеста.

– Невеста? Я?! – Джесси чувствовала себя так, словно проснулась и не понимает, что происходит. И почему все говорят с нею, как с другого конца подземного хода? Она терпеть не может подземные ходы. Особенно такие, где так темно, а теперь еще и звезды…

Полковник, священник и Берта, расставив руки, подхватили Джесси и перенесли на кровать, так как она упала в обморок. Полковник поинтересовался:

– Она ничего не знала о свадьбе? Для нее это явилось полнейшей неожиданностью, так ведь?

Уперев руки в бока, Берта наблюдала за священником, обмахивающим епитрахилью бледное лицо Джесси.

– Не беспокойтесь за нее – о первой свадьбе она тоже ничего не знала. Если то потрясение ее не убило, это тем более не убьет.

В свою очередь священник удивился:

– Первая свадьба? Какая первая свадьба? Сколько же свадеб им надо?

Но теперь у Берты не было времени для ответов на вопросы. Она вежливо, но твердо выставила их за дверь, услышав бормотание, доносившееся с кровати.

– Джентльмены, прошу меня извинить, но я должна помочь невесте.

Полчаса спустя Джесси стояла перед зеркалом. Берта пыталась укротить ее буйные кудри, и чем больше старалась уложить их в элегантный узел, тем меньше они слушались и выскальзывали из огрубевших от работы рук Берты. Джесси посмеялась бы над наилучшими намерениями бедной Берты сделать из нее в день свадьбы «настоящую леди», если бы та не причиняла ей такую боль, возясь с непокорными волосами.