Рэйчел Гибсон - Влюблен до безумия

Ник отвел прядь волос, упавшую на лицо Делейни, и нежно погладил кончиками пальцев ее ухо. Потом взял ее за руку и повел наверх, в спальню.

Пока они шли по лестнице, Делейни думала о завещании Генри и том, какие последствия может иметь сегодняшняя ночь. Насколько Делейни знала Ника, он не из тех, кто упускает из виду что-то важное, тем более если речь идет о наследстве в миллионы долларов. Для этого она должна быть для него так же важна, как – Делейни в этом признаться боялась – он становится важным для нее. Ради того, чтобы быть с ней, Ник рискует очень многим, в то время как она рискует только самоуважением. Но, честно говоря, когда она об этом думала, то вовсе не чувствовала себя ни грязной, ни оскверненной – во всяком случае, сейчас… Может быть, утром почувствует.

Делейни ступила на толстый бежевый ковер. Французские окна спальни выходили на террасу второго этажа. Посреди спальни стояла огромная деревянная кровать, пододеяльник и наволочки на кровати были в бежевую и зеленую полоску. На одном комоде валялись ключи, на другом – газета, которую явно еще не читали. В спальне не было ни сантиметра кружев или оборок, ни единого цветочка в отделке. Это была чисто мужская комната. На стене над камином, отделанным камнем, висели оленьи рога.

Ник поставил бутылки на тумбочку возле кровати. Делейни расстегнула его рубашку и распахнула до талии.

– Мне давно пора увидеть тебя голым.

Она погладила ладонями его теплую кожу, коснулась тонких темных волосков, поднимающихся от живота к груди. Спустила с его плеч подтяжки и сняла с него рубашку. Ник скомкал рубашку и бросил на пол. Делейни окинула взглядом его упругую кожу, мощную грудную клетку, плоские темные соски, окруженные порослью волос, и сглотнула слюну. На ум приходило только одно: «Вот это да!» Она прижала руку к плоскому животу Ника, пробежала пальцами вверх по его ребрам и заглянула в серые глаза. Пока она раздевала его до трусов, Ник наблюдал за ней из-под полуопущенных век. Он был прекрасен. Ноги у него были длинные и мускулистые. Делейни погладила пальцем татуировку на его руке, прикоснулась к груди, к плечам, провела руками вниз по спине. Когда ее рука двинулась ниже, Ник остановил ее, схватив за запястье. Он медленно раздел Делейни и уложил на мягкие фланелевые простыни. Их теплые тела прижались друг к другу. На этот раз Ник любил ее неторопливо. Его прикосновения были другими, не такими, как прежде. Он гладил все ее тело, соблазнял долгими чувственными поцелуями, дразнил ее груди горячим ртом и влажным языком, и когда он наконец вошел в нее, его движения были медленными, контролируемыми. Сдерживая себя, он доводил Делейни до неистовства и все это время неотрывно смотрел ей в глаза.

Чувствуя приближение оргазма, она закрыла глаза.

– Открой глаза, – хрипло сказал Ник. – Я хочу видеть твое лицо, когда ты кончаешь.

Делейни открыла глаза и встретилась с его напряженным взглядом. Что-то в его просьбе ее насторожило, но она не успела об этом задуматься – движения Ника стали резче, толчки глубже. Она обхватила ногами его бедра и забыла обо всем, кроме горячего напряжения желания, нарастающего в ее теле. К этой мысли Делейни вернулась только на следующее утро, перед рассветом, когда Ник поцеловал ее, прощаясь с ней у дверей ее квартиры. Глядя, как он уезжает, она вдруг вспомнила странное выражение его глаз, когда он держал ее голову в ладонях. Он смотрел так, как будто наблюдал за ней со стороны, отстраненно, но в то же время хотел, чтобы она помнила, что это он, Ник Аллегрецца, обнимает и целует ее, доводя до неистовства.

Они занимались любовью в кровати Ника, потом в ванне, но ни один раз не был похож на то безумное соитие в кладовке отеля, когда Ник любил ее с таким неистовством и жадностью, как будто совершенно утратил контроль над собой. В доме Ника Делейни ни разу не почувствовала себя желанной так остро, как это было в отеле.

«Я хочу тебя. Сейчас», – сказал тогда Ник. Он хотел ее так же отчаянно, как она его. Его прикосновения были жадными, полными желания, и Делейни мечтала о них больше, чем о медленных томных ласках.

Делейни заперла за собой входную дверь и сняла пальто. Они с Ником не договаривались о следующей встрече. Он не сказал, что позвонит, и хотя Делейни умом понимала, что, вероятнее всего, это к лучшему, не могла побороть разочарование. Ник из тех мужчин, от которых женщине не стоит ждать чего-то, кроме потрясающего секса, и о таких понятиях, как «следующий раз», лучше даже и не думать. Лучше – но не получается.

Над толстой сосной, засыпанной снегом, взошло солнце. Золотистые лучи разбежались по полузамерзшему озеру. Ник стоял в своей спальне у стеклянной двери на балкон и смотрел, как рассвет разгоняет тени. Снег сверкал на солнце множеством крошечных бриллиантов так ярко, что Ник отвел взгляд. Он отвернулся и посмотрел на кровать. Одеяло и простыня сбились на самый край.

Теперь он знал, что это такое. Он знал, что такое обнимать Делейни и прикасаться к ней так, как ему всегда хотелось. Теперь он знал, каково это, осуществить свою самую давнюю фантазию – уложить ее в свою постель, смотреть в ее глаза, погружаясь глубоко в ее тело, знать, что она его хочет и что он доставляет ей наслаждение.

У Ника было немало женщин. Возможно, больше, чем у многих других мужчин, но меньше, чем ему приписывала молва. Кому-то из них нравилось заниматься сексом медленно, кому-то – быстро, были среди его любовниц и изобретательные и те, кто признавал только миссионерскую позу. Одни считали, что все должен делать Ник, другие из кожи вон лезли, чтобы его ублажить. С некоторыми он и сейчас поддерживал дружеские отношения, других никогда больше не видел. Но ни одна из женщин никогда не заставляла его терять контроль над собой. Ни одна – до Делейни.

Как только он втащил ее в ту кладовку, обратного пути уже не было. Как только она поцеловала его так, будто хотела проглотить, обвила его бедро ногой и прижалась к его восставшему члену, все на свете утратило значение – все, кроме желания погрузиться в ее тело. Нику стало наплевать на завещание Генри, и, уж конечно, его не волновало, что их может застать кто-то из работников отеля. Овладеть ею – только одно это было для него важно. И потом он это сделал – и едва не упал на колени. Секс с Делейни потряс Ника до глубины души. Он был просто ошеломлен.

Новое знание грызло его изнутри, заставляло одновременно и ненавидеть Делейни, и мечтать прижать ее к себе и никогда не отпускать. Но она уедет. Придет срок, и она умчится из города на своей маленькой желтой машине. Ник это знал и чувствовал себя как в аду.

Делейни расчесала пальцами влажные волосы на затылке Ланны и критически оглядела ее в зеркале.

– А если мы здесь подстрижем вот настолько? – Она провела рукой невидимую линию на уровне ушей. – У вас достаточно выразительная линия подбородка, и короткая стрижка вам очень пойдет. Сзади можно срезать наискось, и вы будете взбивать волосы.

Ланна наклонила голову набок и изучила собственное отражение в зеркале.

– А как насчет челки?

– У вас высокий лоб, и челка вам не нужна.

Ланна глубоко вдохнула и медленно выдохнула.

– Ладно, давайте.

Делейни взяла расческу.

– Вы так вздыхаете, словно я собираюсь сверлить вам зубы.

– Я не носила короткую стрижку с четвертого класса. – Она почесала подбородок. – А Лонна, по-моему, вообще никогда не стриглась коротко.

Делейни разделила волосы Ланны на пряди и закрепила их зажимами.

– Вот как? – Она взялась за ножницы. – Ваша сестра встречается с Ником Аллегреццей? – спросила она таким тоном, как будто это ее не особенно интересовало.

– Да, время от времени она с ним встречается.

– Понятно.

Делейни не видела Ника больше двух недель, со дня свадьбы Лайзы. Точнее, видеть она его видела – например на собрании местной ассоциации бизнесменов в зале, полном народу. Потом она заметила его, когда затормозила перед светофором на перекрестке Мэйн-стрит и Первой: ее покрышки заскользили по дороге, и Делейни чуть было не задела большим «кадиллаком» Генри джип Ника. К счастью, она сумела в последний момент взять вправо, а Ник свернул налево. В тот же вечер Ник оставил на ее автоответчике сообщение: «Поставь зимние шины!» В следующий раз она увидела его только вчера – они Софи вышли из конторы через черный ход, а Делейни в это время выбрасывала мусор в контейнер. Ник остановился возле джипа и посмотрел на нее – вернее, обшарил жарким взглядом все ее тело. И она замерла, ошеломленная собственными ощущениями, напрочь забыв про мусорный контейнер.

– Дядя Ник! – позвала Софи, но он не ответил. – Дядя Ник, пойдем!

Он посмотрел на племянницу, затем снова на Делейни.

– Вижу, ты так и не сменила резину на зимнюю.

– Э… нет.

Делейни посмотрела ему в глаза, и у нее закружилась голова, а в желудке запорхали бабочки.

– Дядя Ник, пойдем!

– Да-да, Софи.

Ник в последний раз окинул Делейни взглядом и отвернулся.

Голос Ланны вывел Делейни из задумчивости.

– Мне кажется, последние несколько недель Лонна с ним не виделась, – сказала Ланна. – Во всяком случае, я не думаю, что он ей звонил и предлагал встретиться, а то бы она мне обязательно сказала.

Делейни отрезала волосы на затылке Ланны.

– Вы, наверное, как двойняшки очень с ней близки и все друг другу рассказываете?

– Ну, все мы не рассказываем, но мужчин, с которыми спим, обсуждаем. Но у Лонны мужчин больше и ее рассказы интереснее. Бывало, они с Гейл садились и обменивались мнениями о Нике. Конечно, это было в те времена, когда Гейл еще думала, что у нее есть шансы стать миссис Аллегрецца.

Делейни взяла гребень и медленно отделила прядь волос.

– А теперь она так не думает?

– Нет. Раньше она была уверена, что он разрешит ей жить в его доме, но он даже ни разу не пригласил ее провести у него ночь.