— Лили, хочешь позвонить родителям?

— Да, пожалуйста. Не могу поверить, что забыла о них. Они, наверное, волнуются, — я слышу ее слова, но не уверен, что верю в них. Я даю ей телефон и наблюдаю, как она нажимает на него своими маленькими изящными пальчиками. И представляю, как эти пальчики лежат на моей широкой груди, пока она объезжает мой член, смотря в мои глаза. Дерьмо, я должен собраться, прежде чем у меня снова будет стояк, и тогда мне трудно будет остановиться.

Она набирает номер, но вызов переходит на голосовую почту. Я вижу огорчение на ее лице, но не могу сказать почему.

— Привет, папа. Сегодня был взрыв в доме. Со мной все хорошо, но вот дом разрушен. Пожалуйста, позвони мне на этот номер в течение следующего часа.

— Ты ведь знаешь, что идешь домой со мной, верно? — мы не обсуждали это ранее, но это логичное решение. Мы едем ко мне, таким образом, я смогу вылечить ее, а затем погрузить своего мальчика в нее.

— Я?

— Да, ты. Я говорил тебе прежде, но думаю, что ты забыла, учитывая, через что сегодня прошла.

— Ты даже не знаешь меня, Трент, — в этом она права, но мне плевать. Я очень решительный человек, поэтому, когда принимаю решение — это окончательно. Теперь она моя, и это все, что я должен знать.

— Я узнаю тебя, — я делаю паузу и похотливо улыбаюсь, — в каждом смысле этого слова.

Она невинно краснеет, и мне интересно, она такая же, как и большинство женщин ее возраста? Я не собираюсь спрашивать, потому что мысль о ней с бывшими любовниками приводит меня в бешенство.

— Все мои вещи сгорели.

— Я думал, ты говорила, что были проблемы с перевозкой, и не все ваши вещи были доставлены.

— Ну, я не жила с ними, до того как они предложили мне остаться в новом доме. Это, предполагалось только до того момента, пока я не решу, что собираюсь делать со своей жизнью. У меня было все, что больше всего имело для меня значение.

Бессмысленная ревность охватывает меня, и я хочу знать, с кем она жила ранее.

— Где ты жила раньше?

— Я была в колледже, но три дня назад получила диплом. На следующий день, я собрала все свое имущество в машину и приехала сюда, чтобы провести с ними рождественские каникулы.

— Я сожалею, Кролик. Я достану что угодно, в чем ты нуждаешься, — я поглаживаю ее щеку, потому что не доверяю себе, когда дело касается ее.

— Ты не должен этого делать. Кстати… почему ты называешь меня Кроликом?

— Потому что когда я увидел тебя несколько дней назад, ты напомнила мне снежного кролика: крошечного, миленького и пушистого.

Я ласкаю ее щеку, поскольку она краснеет.

— Ты назвал меня маленькой и толстой, но милой? — спрашивает она с дразнящей улыбкой, но ее глаза говорят мне, что она боится, я чувствую это.

— Лапочка, ты совсем не толстая. Маленькая, да. На самом деле, милая, хорошо, черт, ты намного больше этого. Ты адски сексуальна, — я чуть слышно рычу, изголодавшись по ней. Мне нужно снова ее поцеловать, чтобы заклеймить, но поцелуи с ней не помогут. Я тверд, и мое тело пульсирует.

— Ты — проблема, — говорю я со стоном, приводя себя в порядок. Она просто хихикает, ей это кажется забавным. Она смотрит вниз на проблему, и ее хихиканье исчезает.

— Теперь тебе не смешно, детка? — ее глаза округляются, так как она уставилась на толстую выпуклость, скрытую моими брюками.

Следующий час мы тратим на заполнение больничных бумаг и после того, как доктор говорит, что все в порядке, она свободна. Я забираю ее прямо в свой дом.

Глава 3

Лили


Это был адский день, а всего только три часа дня. Трент везет меня в свой дом, и это просто удивительно. Его дом — старый трехэтажный, по-видимому, отреставрированный особняк, путь к которому проходит как раз мимо развалин отцовского дома.

Поскольку на мне все та же одежда и его пальто, он не позволяет мне идти в дом, вместо этого несет меня в свой дворец. Я протестую, но мои слова ничего не решают — он ничего не желает слышать. У меня такое чувство, что Трент добивается всего любыми путями, постоянно. У меня нет выбора, так как он спас меня, но самое безумное, это то, что я не возражаю. Его контроль и стремление защищать впечатляют. Все это вызывает эмоции, которые были потеряны, когда моя мама умерла. И если честно, то мне нравится находиться в его сильных больших руках.

Он несет меня по своему мини-замку и поднимается вверх по лестнице в спальню. Я осматриваю комнату, вжимаясь в его грудь и вдыхая запах. Это опьяняюще, и я издаю легкий вздох, который выдает меня с головой.

— Кролик, тебе нравится, как я пахну?

— Да, — признаюсь я.

Черт, вероятно, я сказала это вслух. Я улыбаюсь, пойманная с поличным моим красивым рыцарем. Он улыбается в ответ так, как будто одержал надо мной некую победу. Я ожидаю, что он поставит меня на ноги, но он этого не делает. Он несет меня к своей королевских размеров кровати и укладывает на подушки. Это, должно быть, его комната. Осознание этого пугает и волнует одновременно. Взобравшись на меня, он разводит мои бедра, и я решаю, что он собирается перейти к следующему уровню, но он не делает этого.

Глядя вниз на меня, он рычит:

— В точности так, как я и представлял себе. Ты смотришься идеально на наших подушках.

Я не упускаю слово «наших» и пропускаю его через себя. Может ли этот парень быть серьезным?

Он снова целует меня, и это точно так же напористо, как и в первый раз. Я сказала бы, что это прожигающий трусики поцелуй, но на мне их нет, потому что я покинула дом, думая, что это только на минутку. Даже при отсутствии одежды, я не чувствую себя смущенно или неловко. Он поднимает свое лицо к моему, перед этим вздыхая. Если бы я не чувствовала огромную выпуклость, упирающуюся в меня, то подумала бы, что он разочарован в поцелуе.

— Сейчас вернусь. Не двигайся, — приказывает он глубоким строгим тоном, перед тем как выйти из комнаты, и я еще больше увлажняюсь.

Увидев его эрекцию, я вспоминаю, что произошло в больнице. Моя девственная киска никогда не чувствовала даже отдаленно ничего настолько близкого к удовольствию, которое он доставил мне. Я стону, когда вновь оживляю в памяти его прикосновения.

— Ты, как предполагается, должна отдыхать, не думая о том, что я собираюсь с тобой сделать завтра.

— Завтра? — не хочу показаться нуждающейся, но он оставил мою киску влажной и пульсирующей. Его взгляд говорит, что он доволен моим ответом.

— Да, завтра. Ты слышала инструкции доктора. Она сказала, чтобы ты отдыхала в течение двадцати четырех часов. Поэтому, это то, что мы собираемся сделать, но как только они пройдут, и тебе лучше всего быть готовой к самым лучшим оргазмам в твоей жизни. Я буду трахать тебя до тех пор, пока мы оба не будем в невменяемом состоянии.

Я стону и потираю бедра друг об друга, потому что его слова только еще больше заводят меня. Он тяжело вздыхает и сжимает свой член, наблюдая, как я ерзаю.

— Черт побери. Тебе нужно отдохнуть. У меня есть кое-какие дела, о которых надо позаботиться до завтра, поэтому я буду работать в комнате дальше по коридору. Если тебе что-то понадобиться, просто крикни, и я буду здесь.

Я хочу сказать ему, что то, что мне нужно, находится у него между ног, но он прав, и я не хочу давить на бедного мужчину. Он продолжает пялиться на мою киску, и я знаю, что он хочет ее также сильно, как я хочу дать ее ему. Он поворачивается, чтобы уйти из комнаты, но возвращается, склоняется над моей киской и жадно вдыхает ее аромат, прикусывая лобок.

— Моя, — говорит он, и тогда выходит за дверь.

Я откидываю голову на подушки и немедленно жалею об этом. Головная боль, которая, кажется, отсутствовала, когда Трент был в комнате, ударяет в меня со всей силы. Все болит, и я знаю, что еще часа два мне точно придется помучиться, если я не смогу прямо сейчас принять свой «Ибупрофен». Они предложили мне более сильное средство, но в то время я не чувствовала такой боли. Доктора сказали, что мой уровень адреналина был высок, и он притупил боль, но я не признала, что была действительно сильно травмирована, поэтому отказалась от их предложения использовать «Викодин».

Я, должно быть, была слишком истощена, потому что уснула, а проснувшись, обнаружила Трента, сидящего возле меня с ноутбуком на коленях и в самых сексуальных очках, которые я когда-либо видела. Он представлял собой настолько захватывающее зрелище, что хотелось крикнуть: «Трахните меня жестко, Сэр!» Он продолжает работать с сосредоточенным лицом. Его сильная челюсть сжата, губы напряжены. Я хочу подняться и укусить их. Он, должно быть, принял душ и переоделся, потому что его волосы влажные и он без рубашки. Мое сердце грохочет, а киска пульсирует. Его мышцы больше, чем я думала, а грудь твердая, как камень. Его кожа не гладкая, как у младенца. Нет, она покрыта редкими светло-каштановыми волосками, такого же цвета, как волосы на голове. Он, наверно, почувствовал, что я смотрю на него или, может, это из-за тяжелого вздоха, который я издала, потому что он поворачивается ко мне с улыбкой, разжигающей мою плоть.

— Ты проснулась, Кролик, — говорит он с мягкой приветствующей улыбкой. Он берет свой ноутбук и ставит его на ночной столик, затем толкает мое тело обратно на подушки и склоняется надо мной. — Черт, Кролик. Ты знаешь, что говоришь во сне?

— Говорю?

— Да, говоришь, — он кивает, а его глаза смотрят на меня так многообещающе.

— Что я сказала? — я знаю, что это не могло быть что-то настолько ужасное, потому что он улыбается.

— Я услышал, как ты стонешь и что-то выкрикиваешь, поэтому помчался в спальню, думая, что у тебя кошмар, но это не был плохой сон. Просто знай, что тебе чертовски повезло, что это было мое имя, потому что иначе я был бы вынужден проникнуть в твой сон и вытащить оттуда мудака, избив его до смерти. Ты моя, — от его слов мое тело плавится, и я нахожусь на грани оргазма. Я не должна его хотеть. Он просто мой сексуальный сосед, который, по слухам, является нелюдимым отшельником.