Он наклонил голову, чтобы Флора смогла надеть амулет ему на шею.

– Теперь этот амулет по праву принадлежит тебе.

– Ты уверена?

Флора кивнула, в глазах ее стояли слезы счастья.

– Ты собирался отдать за меня жизнь, и теперь я по доброй воле отдаю это тебе, моему мужу и возлюбленному.

Не зная, что ответить, Лахлан нежно поцеловал Флору, после чего бережно выпустил ее из объятий.

Он уже готов был подняться и уйти, но оказалось, что она вовсе не собиралась отказываться от своих намерений. Ее руки заскользили по его груди, и от одного этого прикосновения кровь горца закипела.

– Понимаешь, я промерзла до костей, а эти одеяла не дают тепла. Неужели ты не найдешь способа согреть меня?

Лахлан замер, и тут же рука Флоры скользнула к застежке его штанов.

На этот раз Лахлан почувствовал, что больше не сможет терпеть: его желание близости с ней стало чересчур сильным, и обуздывать его было все равно что пытаться остановить молнию.

Его голос сделался глухим от напряжения:

– Ты правда уверена, что хочешь этого? На этот раз пути назад не будет. Наш брак пока еще не подтвержден официально, и, если ты захочешь его аннулировать, я, как и обещал твоему брату, не буду чинить тебе никаких препятствий.

– Вот и не делай этого. С прошлым покончено, и я не собираюсь возвращаться к нему. Теперь я смотрю только в будущее, а будущего без тебя для меня не существует.

Проведя рукой по выпуклости на его обтягивающих штанах, Флора тихонько застонала, и этого оказалось достаточно, чтобы Лахлан начал действовать. Прикосновение его рта к ее губам обожгло Флору, как лесной пожар. Его руки заскользили по ней, все крепче прижимая ее к себе.

Флора чуть не задохнулась от счастья. Он был таким удивительным, таким сильным! Тело воина, мощное и гибкое, покорно отдавалось ее ласке.

Лахлан прервал поцелуй только для того, чтобы снять одежду, и, тут же скользнув в постель, оказался рядом с ней.

Флора таяла в пламени его объятий, ей хотелось ощутить каждый дюйм его сильного тела. Его теплая гладкая кожа вызывала бурный прилив чувств.

Большие руки Лахлана завладели ее телом. Он прикасался к ней всюду – гладил, ласкал, его пальцы ныряли в ее волосы.

Тело Флоры стало влажным и пульсировало отчаянным желанием. Она жаждала его прикосновений. Этот голод по нему зарождался где-то в глубине ее существа и требовал удовлетворения.

Лахлан пытался управлять своими чувствами, но это давалось ему с трудом. Его язык проник в ее рот и теперь ласкал его изнутри нежно и требовательно.

– Не отстраняйся, я хочу тебя всего, целиком, – прошептала Флора. – Можешь не церемониться со мной, и не надо меня жалеть.

Лахлан сжал губами ее пульсирующий сосок и принялся посасывать и тянуть его, потом слегка прикусил, а Флора извивалась под тяжестью его тела, пока спазмы не начали сотрясать их обоих.

Подняв голову, стараясь удержать ее взгляд, Лахлан вошел в нее одним мощным движением, и это исторгло у нее крик восторга. Лахлан заполнил ее целиком, даря такое острое наслаждение, что казалось, она не выдержит его.

Затем он начал двигаться внутри ее тела, и от возникшего напряжения Флора всхлипнула. У нее захватило дух: это была не только чувственность, не только сладострастие, но нечто гораздо более первобытное и глубокое – совершенное единение двух тел и полное слияние душ. Они действительно были предназначены друг для друга.

Внезапно Флора почувствовала, что Лахлан замер, увидела, как наслаждение изменило его лицо, услышала гортанный крик освобождения и позволила себе расслабиться, будто тело ее утратило вес, а сердце на мгновение перестало биться. Некоторое время она продолжала сжимать его, пока наконец теплая струя семени не изверглась в нее.

Лахлан был безжалостен и не дал ей даже перевести дыхание: теплый и трепетный, он нависал над ней, бедра его покачивались, прижимаясь к ней, и это трение вновь и вновь исторгало у нее крик. Медленные и сильные волны наслаждения обрушивались на Флору, погребая ее под собой. А когда наконец отхлынула последняя, Лахлан так нежно и бережно уложил ее рядом с собой, будто опасался, что она вот-вот рассыплется на тысячи мельчайших осколков.

Лахлан провел рукой по теплой бархатистой коже Флоры, наблюдая за тем, как ее дыхание становится спокойнее и грудь вздымается медленнее. Он не знал, что сказать. Счастье, удовлетворение, облегчение – все это окончательно смешалось в его душе. Казалось, Флора сумела сорвать с него все лишнее, добраться до сути, она подарила ему свою любовь и приняла все, что в нем было.

– Моя жена, – с гордостью прошептал он. Флора ответила глубоким вздохом.

– Я люблю тебя, слышишь?

– Да. – Ее губы изогнулись в шаловливой улыбке. – И на этот раз тебе удалось доказать мне это.

Эпилог

Август 1608 года


Флора с мужем бродили по вересковым пустошам, наслаждаясь последними часами покоя перед бурей, не сговариваясь думая о том, что прошел год с тех пор, как они вернулись в Брекакадх. Свадьба Мэри и Аллана должна была состояться уже через несколько дней, и скоро ожидали прибытия гостей на празднество длиной в неделю, в том числе всех братьев и сестер Флоры, за исключением Гектора, все еще остававшегося «гостем» Аргайла.

Жаркое солнце позднего лета усиливало и без того яркие краски цветов повсюду. Флора глубоко вдыхала сладостный, напоенный ароматами воздух, напоминавший о невиданной щедрости природы. Всюду Флора видела следы изобилия, сопутствовавшего им с тех пор, как они вернулись в Брекакадх, это казалось ей настоящим волшебством.

– Думаешь, она рада за нас?

Лахлан вопросительно посмотрел на нее:

– Кто?

– Элизабет Кемпбелл.

Лахлан усмехнулся; сейчас он казался много более уверенным в себе, чем прежде. Клан процветал, а постоянная борьба, которую он вел со дня смерти отца, закончилась. К тому же события прошлого лета еще больше укрепили их с Флорой любовь.

– Не думал, что ты так суеверна…

– А что тут такого? Ты получил назад свой замок с одобрения Тайного совета благодаря моему кузену и вернул ему былое великолепие. Урожаи превосходны, скот тучнеет, и даже бури, потрепавшие другие острова, миновали нас. К тому же…

Тут Флора многозначительно посмотрела на мужа, и губы Лахлана дрогнули.

– Согласен, и это тоже.

Он повернулся к жене, давая ей возможность лучше рассмотреть маленький сверток у него на руках.

Сердце Флоры наполнилось счастьем, как бывало всегда, когда она видела их вместе: своего обожаемого мужа и лежавшего у него на руках их крошечного сына, которого назвали Джоном в честь дяди.

Лахлан придвинулся к Флоре и нежно поцеловал ее в губы, а потом прикоснулся губами к головке, покрытой младенческим пухом и выглядывавшей из другого свертка на ее руках. Девочку они назвали Дженет в память о матери Флоры.

Природа поистине щедро одарила их двойняшками.

Притронувшись к амулету, когда-то бывшему символом проклятия, а теперь ставшему символом их неисчерпаемой любви, Лахлан улыбнулся, и Флора улыбнулась ему в ответ. Сердце ее переполнялось любовью к ее несравненному мужу и бесценным детям, и она с радостью подумала, что теперь по праву может считать себя самой счастливой женщиной на свете.