Гарольд Роббинс - Властелины удачи

— В свое время, да. Не будь я столь стара и уродлива, я бы попыталась обворожить и тебя. По крайней мере, ты мог бы показать мне свое сокровище, о котором так много говорят.

— В машине по пути назад.

— Обещаешь? Дашь посмотреть и потрогать?

— Обещаю, — рассмеялся Парриш. — Посмотришь и потрогаешь.

Официант принес им по второму стакану. Она пригубила «мартини».

— Так что ты принес?

— Магнитофонную запись. И фотографии. Нового клубного шоу Гленды Грейсон, которое открылось в Гаване. Она выходит на сцену практически голой. А какие у нее монологи! Можно считать, что с телевидением она распрощалась навсегда.

— Ага. Теперь мне все понятно. Она разошлась с «Корд продакшнс». И теперь Джонас хочет показать ей, кто в доме хозяин.

— Она действительно работает в Гаване. Фотографии и запись сделаны во время выступления.

Лорена вздохнула:

— Боюсь, я ничем не смогу тебе помочь, Бен.

— Но почему?

— Не думаю, что Уолт это опубликует. Почему-то он настроен против Джонаса. Он хотел дать материал о Маргит Литтл. Более того, приказал использовать его. А вот этого он не напечатает. Не думаю, что он поможет Джонасу утопить Гленду Грейсон.

— Кажется, я знаю почему.

— Тогда ты знаешь больше меня. — Лорена вздохнула. — Отнеси фотографии и пленки Эдне. С ней у тебя проблем не будет.

— Но ее колонку не публикуют в шестидесяти восьми газетах.

— Их у нее сорок шесть. Тоже немало. А после первой публикации Уолту не останется ничего другого, как разрешить и мне проехаться по этому поводу. Покажи-ка фотографии.

Лорена Пастор открыла большой конверт из плотной бумаги, просмотрела фотографии Гленды Грейсон, выступающей на сцене гаванского клуба.

— На телевидение ее больше не пустят, — кивнула она. — А газеты, которые не напечатают эти фотографии, распишут во всех подробностях, что на них изображено. Если и монологи будут под стать фотографиям, хранители общественной морали впадут в истерику.

Бат привез в Лас-Вегас результаты фэбээровского исследования бутылки из-под абсента. Пока Джонас читал документ, добытый Тони, он наблюдал в телескоп за девушками на крыше другого отеля.

«ФЕДЕРАЛЬНОЕ БЮРО РАССЛЕДОВАНИЙ

ВАШИНГТОН

ДЖ. ЭДГАР ГУВЕР, ДИРЕКТОР

Дактилоскопическая лаборатория Федерального бюро расследований провела необходимые исследования бутылки из-под вина, не имеющей этикетки, и установила следующее.

На бутылке обнаружены следы отпечатков пальцев четырех человек: двоих — плохо различимые, двоих — четкие. Состояние плохо различимых отпечатков пальцев не позволяет с уверенностью сказать, принадлежат ли они людям, отпечатки пальцев которых имеются в архиве ФБР. Установлено, что четкие отпечатки принадлежат известным Бюро индивидуумам:

1) Анджеле Бурнс Деймон Лэтем, родившейся в Йонкерсе, штат Нью-Йорк, 21 мая 1918 г. 11 марта 1941 г. она была арестована почтовыми инспекторами в Уайт-Плейнсе, штат Нью-Йорк, по обвинению в краже из почтовых ящиков. При обыске в ее квартире были обнаружены также поддельные банкноты. Ее признали виновной в краже из почтовых ящиков и приговорили к пяти годам тюремного заключения. 20 июня 1941 г. ее перевели в федеральную женскую тюрьму…»

Джонас перевернул страницу. Об Анджеле он и так все знал.

«2) Морису Коуэну, родившемуся в Нью-Йорке, штат Нью-Йорк, 26 апреля 1882 г. О Морисе Коуэне Бюро известно следующее:

а) 3 мая 1900 г. Морис Коуэн был арестован в Новом Орлеане, штат Луизиана, по обвинению в мошенничестве. Впоследствии судебный иск был отозван;

б) 8 августа 1900 г. Морис Коуэн был арестован в Новом Орлеане, штат Луизиана, по обвинению в мошенничестве. Суд приговорил Мориса Коуэна к году тюрьмы. 21 сентября 1900 г. Коуэна перевели в тюрьму штата Луизиана, из которой он вышел 21 сентября 1901 г.;

в) 17 марта 1903 г. Морис Коуэн был арестован в Хьюстоне, штат Техас, по обвинению в бродяжничестве. Приговорен к месяцу дорожных работ. Освобожден 18 апреля 1903 г.;

г) 4 июня 1927 г. Морис Коуэн был арестован в Детройте, штат Мичиган, по обвинению в пособничестве убийству. Обвинение снято за отсутствием улик. Освобожден из тюрьмы округа Уэйн 19 августа 1927 г.;

д) 23 января 1932 г. Морис Коуэн был арестован в округе Лукас по обвинению в нарушении национального «сухого закона» и законов штата Огайо, запрещающих торговлю спиртными напитками. Приговорен к трехлетнему тюремному заключению. Отбывал наказание в тюрьме штата Огайо с 27 февраля 1932 г. Освобожден досрочно 2 мая 1934 г.

Предположительно, Морис Коуэн был членом Пурпурной банды.

Более никакой информацией о криминальной деятельности Мориса Коуэна Бюро не располагает».

Джонас плотоядно улыбнулся:

— Так вот, значит, кто у нас Моррис Чандлер.

— Интересно, что бы мы выяснили, поинтересовавшись прошлым Невады Смита? — спросил Бат.

Лицо Джонаса потемнело.

— Нет! — крикнул он. — Даже не думай об этом. Не смей даже… Сукин сын! — Он схватил пузырек с таблетками, открутил крышку, вытряхнул на ладонь крохотную капсулу, отправил в рот и четверть минуты сидел, закрыв глаза.

— Могу я тебе помочь?

Джонас покачал головой:

— Таблетка поможет.

Бат смотрел на Джонаса. Сказать хотелось многое, но язык не слушался. Господи, как же трудно быть сыном такого…

— Слушай меня, — продолжил Джонас. — Не вздумай проверять Неваду. Это был удивительный человек.

— Лучше тебя? — Фраза эта вырвалась у Бата непроизвольно. Он-то хотел успокоить отца. — Я имею в виду…

— Да, — прервал его Джонас. — Лучше меня. Лучше старика, я про своего отца. В определенном смысле. Невада знал о жизни то, что никому не известно. Жаль, что вы не сошлись с ним ближе. Я… — Он тяжело вздохнул. — Итак… Чандлер — это Коуэн. Преступник-рецидивист. Боже ты мой!

Бат и Маргит Литтл сидели в уютном чешском ресторанчике в Беверли-Хиллз. На столике горели свечи. Они уже отобедали и теперь допивали вино. Рука Бата лежала на руке девушки.

— Маргит… — говорил он тихо, почти шепотом. — Возможно, мой вопрос не станет для тебя сюрпризом. Ты поедешь со мной в отель?

— Не думаю, что это здравая идея, Бат, — ответила она.

— Иной раз лучше всего подчиниться велению сердца, а не разума.

Маргит вздохнула:

— Для меня это не сюрприз. Я знала, что ты попросишь меня об этом, если я вновь соглашусь пообедать с тобой. Наверное, если бы я не хотела услышать этот вопрос, то не приняла бы твоего приглашения.

Вместе они обедали уже в четвертый раз. Из их разговоров за обеденным столиком Бат уяснил, что Маргит далеко не так наивна, как могло показаться с первого взгляда. Наоборот, ее отличали расчетливость и напористость, она знала, чего хотела и как этого добиться. Она знала, что молодость и талант — ее козыри. Она прекрасно держалась перед камерой. В перспективе она могла пойти гораздо дальше Гленды Грейсон, и последнее также не составляло для нее тайны.

— Если тебя не оскорбил мой вопрос, меня не оскорбит твой отказ, — улыбнулся Бат.

— Не оскорбил, я знала, что от этого вопроса мне никуда не деться. Его задают все, рано или поздно. Но я полагаю, что это лишнее.

— Почему?

— Твой отец. Он будет в ярости. Не так ли?

— Ну, во-первых, ему незачем знать об этом. А во-вторых, ты же не его собственность. Он говорил, что любит тебя? Предлагал выйти за него замуж?

Маргит покачала головой.

— Вот видишь…

Бат допил вино. Теперь уже Маргит накрыла его руку своей.

— Хорошо, Бат. — На ее губах заиграла кокетливая улыбка. — Полагаю, чем больше у девушки надежных друзей, тем для нее лучше.

Они совокупились на диване, а потом, когда им стало тесно, скатились на толстый ковер, где и кончили, Бат — в полном изнеможении, а Маргит — переполненная энергией. Она встала и в танце прошлась по комнате. Бат, как завороженный, не отрывал от нее глаз. Впервые он видел женщину, которая выбривала лобок. Маргит тряхнула головой, села на диван.

— Есть у тебя «Олд башмиллз»? — спросила она. Джонас приучил ее к ирландскому виски, и она всегда заказывала его перед обедом. — Хочется выпить.

— Я похотливый соблазнитель, — улыбнулся Бат. — Заранее заказал бутылку, надеясь, что смогу заманить тебя сюда.

Он налил виски в два стакана, добавил льда.

— За следующий сезон. — Он поднял стакан.

— За следующий сезон, — согласилась она.

— Он будет очень успешным для нас.

Маргит задумчиво посмотрела на него, потом кивнула.

— «Маргит шоу», — промурлыкал он.

Именно Бат предложил это название, опустив фамилию Маргит[48]. Бат сел на диван рядом с девушкой, положил руку на чисто выбритый лобок, начал поглаживать влажную ложбинку. Маргит чуть раздвинула ноги, откинулась на спинку дивана, удовлетворенно вздохнула.

Гримерная клуба «Океанский дом» в Майами-Бич не шла ни в какое сравнение с гримерной концертного зала отеля «Насьональ» в Гаване» или «Фламинго» в Лас-Вегасе. Гленда стояла под душем в тронутой ржавчиной стальной кабинке, отделенной от гримерной брезентовой занавеской. Амелия держала наготове большое махровое полотенце, понимая, что ее звезде придется вытираться и одеваться в присутствии двух мужчин.

Джон Стефано сидел на стуле (дивана в гримерной не было) и курил большую сигару. Сэм Стайн расположился на другом стуле.