— Скорее всего, мне придется покинуть страну.


Глава 15


Эвис дождалась, пока Элизабет усядется, прежде чем начать разборку. Она собрала подруг у себя с единственной целью — понять, в чем они допустили ошибку, поскольку их план с треском проваливался.

— Итак, — сказала Эвис, разгладив морщинки на юбке, — кто-нибудь из вас заметил вчера, что Николас и Софи злятся друг на друга?

— Лично мне показалось, что Софи дуется на него, — заметила Элизабет. — Николас умеет держать себя в руках.

— Но нашей подруге такая задача по силам, — со смехом сказала Виктория.

Жанетт кивнула.

— Может, кому-нибудь из нас стоит нанести ей визит и выяснить, в чем причина ее раздражительности?

— Прекрасная мысль, дорогая, — с улыбкой сказала Эвис. — Но ты забываешь о том, что Софи слишком проницательна — она всех видит насквозь. Надо придумать убедительный повод для этого, в противном случае наша подруга сразу заподозрит неладное.

Все тут же устремили взгляды на Жанетт. Та смущенно потупилась.

— Полагаю, вы уже все знаете?

Эвис кивнула.

— Я помню, как тебя тошнило по вечерам, когда ты была беременна Кристианом. Бессонные ночи. Я отсыпалась утром, и то лишь после того, как съедала тост, запив его чаем. С восходом солнца ты чувствовала себя превосходно. Нетрудно было догадаться о твоем положении, дорогая!

— Ну что же, ваша догадка верна. Блэкберн удивил меня своей реакцией. Я думала, муж рассердится из-за того, что второй ребенок появится так скоро, но он так обрадовался! — Жанетт замолчала и отпила глоток чая. — Так что я зайду к Софи завтра, чтобы поговорить с ней о моей беременности.

— Превосходно, — сказала Эвис. — И, пожалуйста, постарайся выяснить, отчего она так гневается на Николаса. Я уверена, что дело, разумеется, не в том, что тот пришел на ужин без приглашения. Между ними что-то происходит, и нам надо понять, почему мы не можем их поженить.


Николас сидел за столом и нетерпеливо барабанил пальцами по столешнице из вишневого дерева. Он пригласил к себе в кабинет миссис Гриффон уже десять минут назад, а та все не являлась. Достав из папки рекомендации гувернантки, Николас в который раз пробежал глазами письмо от лорда Уэстбери. Там было черным по белому написано, что она служила у него двенадцать лет.

Так кто же лгал?

Софи казалась вполне искренней, когда хвалила эту женщину. Первым напрашивался вывод о том, что гувернантка сказала неправду относительно своего возраста и стажа работы. Но как бы там ни было, миссис Гриффон была наставницей Софи и потому не могла не знать ее отца.

В дверь кабинета деликатно постучали.

— Вы хотели видеть меня, милорд?

Николас внимательно посмотрел на гувернантку. В ее светло-каштановых волосах легко различались седые пряди, а вокруг глаз залегли глубокие морщинки. На вид ей было около пятидесяти.

— Да, миссис Гриффон, — сказал он, вежливо встав. — Прошу вас, присаживайтесь.

Та нахмурилась.

— Что-то случилось?

— Я бы хотел задать вам пару вопросов.

— Пожалуйста, — сказала она, сев на указанный им стул.

Николас вернулся за стол и взял в руки письмо от лорда Уэстбери.

— Миссис Гриффон, когда вы пришли устраиваться на работу, то сообщили мне, что вышли замуж в двадцать лет, и девять лет спустя ваш муж умер. Через год после его смерти вы стали служить гувернанткой у лорда Уэстбери.

— Да милорд. Все верно.

— Вам, прошу простить, если вопрос покажется бестактным, сорок шесть лет?

— Да.

Он пристально посмотрел на гувернантку. Глаза ее не лгали.

— И вы работали только на лорда Уэстбери?

— Я была наставницей Дженны.

— Все двенадцать лет? — продолжал допрос Николас.

Миссис Гриффон напряженно замерла.

— Что конкретно вы пытаетесь узнать, милорд?

Я познакомился с девушкой, которая сообщила мне, что вы были ее гувернанткой на протяжении восьми лет. И у нее совсем другое имя.

На глазах у Николаса женщина сильно побледнела.

— Софи вам сказала об этом? — прошептала она еле слышно.

— И очень обрадовалась, когда я сообщил, что вы гувернантка моей дочери. Хвалила ваш ум и методы обучения. И еще настоятельно рекомендовала мне попросить вас устроить для Эммы серию экскурсий по Британскому музею, потому что вы очень много знаете о хранящихся там экспонатах.

Миссис Гриффон прижала ладонь к губам. Глаза ее наполнились слезами.

— Как она, милорд? Я не видела ее больше восьми лет.

— Очень хорошо. Могу я предположить, что лорд Уэстбери нанял вас учить Софи потому, что приходится ей отцом?

— Милорд, я прошу у вас прошения за то, что не была с вами вполне откровенна. Я действительно работала на него двенадцать лет. Восемь лет — с Софи, а следующие четыре года — с леди Дженной. — Миссис Гриффон опустила голову и тихо сказала: — Прошу вас, милорд, никому не говорите. Если кто-нибудь узнает правду, лорд Уэстбери перестанет давать дочери средства к существованию.

— Я не собираюсь объявлять об этом. Это вовсе ни к чему.

— Тогда зачем вам понадобилась эта информация?

— Как средство для достижения цели, мисс Гриффон. — Увидев, что та застыла в недоумении, он пояснил: — Этого, возможно, будет достаточно, чтобы убедить Софи выйти за меня замуж.

— О, милорд, из нее получится чудесная маркиза!

Николас широко улыбнулся.

— Убежден, что так оно и будет, миссис Гриффон.


На следующее утро Софи смогла спуститься к завтраку лишь к одиннадцати. С каждым днем утренняя тошнота становилась все мучительнее. Грудь увеличилась и стала настолько болезненно-чувствительной, что даже надевать корсет стало пыткой. Софи никогда не была плаксой, а сейчас из-за любого пустяка на глаза набегали слезы.

Взглянув в ежедневник, она вздохнула с облегчением. Сегодня у нее не будет клиентов. Покончив с перепиской, Софи взяла книгу и пошла с ней в гостиную. Чтение хоть как-то отвлечет ее от назойливых дум.

Но только сегодня буквы расплывались, смысл ускользал, и мысли возвращались к насущной проблеме ее теперешнего состояния. Ей предстояло принять решение в самое ближайшее время. Если альтернативы отъезду из страны нет, то гнева отца ей не избежать.

Возможно, удается убедить его, что так будет лучше для них обоих. Если Софи уедет из Англии, он сможет жить спокойно, уверенный в том, что никто не узнает, что она — его дочь. Отец должен обрадоваться этому обстоятельству, не так ли? Возможно, тогда он согласится и впредь ее содержать. Она могла бы снять небольшую квартиру в Венеции и уже там заниматься тем делом, что приносит ей доход здесь. Без отцовских денег не удастся прокормить себя и ребенка.

Но самым большим препятствием к отъезду был Николас. Что бы ни произошло между ним и Жанетт, он должен узнать о ее беременности. Он будет в ярости, если Софи скроет правду. И что еще хуже, вне зависимости от пола ребенка может пожелать забрать того к себе, как в случае с Эммой. Софи никогда не согласится на это.

Господи, как же выпутаться из всего этого ужаса?

— Мадам, к вам гостья, — объявил с порога Хендрикс, леди Блэкберн.

Софи опустила взгляд на руки. Она ничего не могла сделать с переполнявшим ее гневом. Возможно, решила она, пора высказать Жанетт начистоту все, что она думает. Тогда хоть в чем-то наступит ясность.

— Пригласи ее войти.

— Велите приказать принести вам чай сюда?

— Нет, благодарю. — У Софи глаза блестели от слез. Она не считала Жанетт своей самой близкой подругой, но не могла остаться безразличной к предстоящей утрате.

— Доброе утро, Софи, — с улыбкой сказала Жанетт, войдя в гостиную.

— Чем обязана столь раннему визиту? — сквозь зубы процедила она вместо приветствия.

Жанетт, как ни в чем не бывало, уселась в кресло, обтянутое бледно-желтой тафтой.

— У меня есть, кое-какие новости, и я хотела ими с тобой поделиться.

— Я уже их знаю.

Жанетт нахмурилась и склонила голову набок.

— Полагаю, ты почувствовала мое состояние, но только радости я не вижу.

— А ты счастлива?

— Сейчас — да. Вначале очень переживала. Не знала, как к этому отнесется Мэтью. Он хотел немного подождать с рождением второго ребенка, и потому мы пользовались тампонами, как ты и рекомендовала.

Речь шла о тех способах предохранения, про которые напрочь забыла Софи, когда осталась с Николасом наедине в этой самой комнате. Если бы она вспомнила о мерах предосторожности, когда они занимались любовью в этом самом кресле, то, возможно, сейчас не оказалась бы в столь затруднительном положении.

— Итак, Блэкберн ничего не имеет против того, чтобы растить ребенка от другого мужчины?

Жанетт вскочила с кресла как ошпаренная.

— О чем ты говоришь?

— Я знаю правду. Нечаянно услышала ваш разговор с Энкрофтом в саду во время бала.

Синие глаза подруги расширились от ужаса.

— Я не имею понятия, о чем ты говоришь, Софи. Между мной и Николасом ничего нет. Мы просто друзья.

— Конечно! Вас связывает только общий ребенок.

— Что за чушь ты несешь? — Жанетт открыла рот от изумления. — Не могу поверить своим ушам! И это говоришь ты, которая сама свела нас вместе! Софи, ведь это ты сказала мне, что Блэкберн — моя настоящая любовь! Я найду с ним свое счастье.

— Ты не единственная женщина, которая заводит романы на стороне после рождения первенца, — с горечью констатировала Софи. А ведь она испытывала такое удовлетворение, когда они поженились. Как можно так ошибаться?

— Я никогда бы так не поступила, Софи. И ты оскорбляешь меня своими нелепыми обвинениями.