— Если твой отец требует, чтобы ты явился в это время, значит, надо быть пунктуальным. А теперь сядь, — сказал герцог, указав на стул по другую сторону стола.

— Зачем ты вызывал меня? Я допустил очередную оплошность? Хочешь меня отчитать?

Герцог порылся в бумагах, после чего отложил в сторону перо.

— Нет, на этот раз ты ничего предосудительного не совершал. По крайней мере, ничего такого, о чем бы я знал. Как прошло твое путешествие?

Николас прищурился. Его отец никогда не потребовал бы прийти к нему для того, чтобы тет-а-тет поговорить о таких пустяках. Может, он все-таки узнал о его романе с Софи?

— Превосходно, в особенности мне понравилось пребывание в Венеции.

Отец брезгливо скривил губы.

— Я был там один раз. Ничего примечательного, если не считать таковым вонючие каналы и чудовищные оргии. Омерзительный город!

— Так я слушаю тебя!

— Будь по-твоему, опустим любезности. Мой доктор говорит, что мне осталось прожить в лучшем случае год. И посему я решил, что ты должен жениться в этом сезоне.

— Это правда? — Николас если и почувствовал некоторое сожаление о том, что отцу так мало отпущено, то горести не ощутил совсем. Тот никогда не проявлял к нему каких-либо теплых чувств. Он лишь требовал от сына строгого послушания, и это все. Даже отчитал Николаса за то, что тот взял Эмму на воспитание, и сам ни разу не захотел встретиться со своей единственной внучкой.

— Да. Это должно тебя порадовать, поскольку ты являешься единственным наследником. Однако, зная твой вкус в отношении женщин, я решил, что ты должен сочетаться браком до того, как я…

— Понимаю, — сказал Николас, непроизвольно стиснув подлокотники кресла, в котором сидел. Он никогда не позволил бы отцу подыскать для него спутницу жизни. Для отца главным критерием стало бы положение женщины в обществе — именно так он сам выбирал себе жен. Обе его супруги, с которыми Николасу довелось иметь дело, были желчными корыстолюбивыми особами, которым от герцога были нужны лишь его титул и деньги. Николас ничего не мог сказать о своей матери, поскольку она умерла при родах.

Отец взял со стола лист бумаги и протянул сыну:

— Вот список юных леди, которых я посчитал бы твоим достойным выбором.

— И с какой стати я должен согласиться на твои условия? Если, как ты говоришь, тебе осталось жить не больше года, тогда я вскоре стану наследником и смогу сам принять решение.

— Ты унаследуешь титул и неотчуждаемые земли. Но состояние, которое я накопил, пойдет на нужды благотворительности, если я не одобрю твоего выбора до того, как отойду в мир иной.

Николас стиснул зубы. Он не собирался жениться ни на одной из представленных претенденток, но решил пока не идти на конфликт с отцом.

— Женщина, которую выберу я, обязательно должна быть из этого списка?

— Не совсем так. Сюда я включил тех, кто отвечает моим предпочтениям, и тем самым упростил твою задачу. Если ты остановишь свой выбор на другой женщине, тебе следует меня об этом уведомить, и я наведу справки о ее родословной.

— А дочь графа тебя устроит?

— Я буду весьма польщен тем, что она станет очередной герцогиней Энкрофт. При условии, что ее имя не замарано никаким скандалом. Я должен быть твердо в этом уверен. — Брови герцога сошлись на переносице. — Ты действительно ухаживаешь за такой девушкой? Меня не поставили в известность о том, что ты внезапно изменил своим пристрастиям.

Николас улыбнулся:

— Я говорю о перспективах. Официально еще не приступал к этому. — Но он знал, о ком именно говорит.


— Лорд Энкрофт с визитом, мэм, — сказал дворецкий с порога ее кабинета.

Софи оторвала глаза от книги и нахмурилась.

— Скажи ему, что меня нет дома, Хендрикс.

— О, но это будет такая ужасная ложь! — донесся из холла знакомый бархатный баритон.

Проклятие!

— Так и быть, пусть проходит!

Не успел дворецкий выйти за дверь, как тут же появился Николас. Прислонившись к дверному косяку, он принял вальяжно-расслабленную позу, однако за этой видимой непринужденностью Софи сразу разглядела напряженность, которая не имела никакого отношения к сексу.

— Вы больно ранили мои чувства, миледи, — сказал он, прижав руки к сердцу. — Почему вы не хотите меня видеть?

— Надеюсь, вы сами прекрасно понимаете, — сказала она, небрежно от него отмахнувшись.

— Отнюдь! — Николас вошел и закрыл за собой дверь.

— Полагаю, вам не следовало бы делать это. Не хочу, чтобы из-за вас пострадала моя репутация.

— Не волнуйтесь, я не дам ни малейшего повода. — Он подошел ближе. В походке его и позе, казалось бы, не было ничего особенного, но она чувствовала, что он раздражен. — Почему ты меня игнорируешь?

Софи смотрела на него с улыбкой.

— Ты, видно, забыл, что я не твоя содержанка. И не обязана принимать тебя, когда нахожусь не в настроении.

— Ты, конечно, права. Однако правила приличия требуют, чтобы ты хотя бы прислала мне записку.

Софи видела гнев в его взгляде. Она понимала, что его претензии обоснованны. Конечно, надо было написать ему или принять, чтобы объясниться.

— Извини, Николас. Ты прав. Я вела себя непозволительно. Должна была, по крайней мере, написать тебе.

— Или проинформировать лично. — Он сократил дистанцию между ними и, взяв за плечи, привлек к себе. — Что-то не так?

Софи отвела взгляд. Все то, что между ними, происходило, ее устраивало. Всю неделю она только тем и занималась, что анализировала свое отношение к нему. И чувство, которое девушка испытывала к своему любовнику, стремительно перерастало в нечто настолько глубокое и сильное, что она уже не могла его игнорировать.

— Оказывается, очень трудно сдерживать эмоции, — тихо призналась она.

— В самом деле? — Николас прикоснулся губами к мочке ее уха и поцеловал ее. — Я пытался тебя об этом предупредить.

Действительно, он что-то такое говорил. Но она ему не поверила.

— Именно поэтому считаю, что для нас обоих будет лучше, если мы перестанем видеться.

Николас поднял голову и изумленно на нее уставился.

— Из-за того, что тебе показалось, будто ты что-то испытываешь ко мне, мы должны расстаться? Но это же полная бессмыслица.

— Я так не считаю. — Она высвободилась из его объятий, отошла и села за стол.

— Ты можешь пояснить?

Она опустила глаза, боясь встретиться с ним взглядом. Потому что, глядя Николасу в глаза, она не смогла бы сказать то, что собиралась.

— Тогда никому из нас не будет больно.

Он вздохнул.

— Дорогая, если мы небезразличны друг другу, тогда каждому из нас, так или иначе, будет непросто.

— Я это понимаю. Но рано или поздно тебе придется жениться. — Она отвернулась. — Я не уверена, что смогу спокойно на это смотреть. Возможно, тебе следует уйти сейчас.

— Я непременно так и поступлю, но только после того, как скажу, ради чего пришел.

— Слушаю тебя.

Он опустился на колено, стиснул ее руку и сказал:

— Софи, ты окажешь мне честь, согласившись стать моей женой?

Она вскрикнула в ужасе:

— Ты шутишь?! Мы едва знакомы! И большую часть времени, что мы встречались, мы проводили…

— Не надо уточнений! — вмешался он.

— Позвольте с вами не согласиться.

Николас улыбнулся, и сердце ее затрепетало.

— И все же за то время, что мы были вместе, я отнял у тебя невинность и множество раз наслаждался твоим телом.

Софи закрыла глаза и попыталась ощутить, что подвигло Николаса на этот шаг. Эмоции переполняли его, и она это чувствовала. Но определить причины его внезапного поступка ей оказалось трудно. Она покачала головой.

— Николас, я знаю, почему ты сделал мне предложение:

— Все очень просто. Я просто хочу на тебе жениться:

— Нет. — Софи высвободила руку. — Твой отец настаивает на этом. Я уже говорила тебе, что никогда не выйду замуж за человека, который любит другую.

Николас поднялся и посмотрел на нее сверху вниз.

— Послушай, Софи. Дело не только в моем чувстве к Жанетт. Я знаю, что она замужем. И никогда не полюбит меня. Никогда не станет воспринимать меня иначе, чем друга. Я начинаю с этим свыкаться, и если ты действительно обладаешь тем даром, о котором говоришь, то и сама это уже знаешь. Так в чем же истинная причина того, что ты не хочешь за меня выходить?

Софи встала. Они стояли совсем близко друг к другу.

— Я совсем не знаю тебя, Николас.

— Ты знаешь меня гораздо лучше, чем большинство моих знакомых.

— Но этого мало для брака! — воскликнула она.

— У тебя есть возможность исправить это. Позволь мне ухаживать за тобой как полагается.

— Нет, это невозможно.

— Почему?

Они соприкоснулись плечами, когда Софи прошла мимо него к камину. Она не хотела причинять ему боль, но иного способа заставить Николаса отступиться не находила.

— Я не вижу тебя своим мужем, — прошептала она, глядя в пустой камин.

— О чем ты говоришь?

— Я свела вместе множество пар за последние пять лет, включая некоторых наших общих друзей. Я знала, что они созданы друг для друга, — и поняла это сразу. — Она повернулась к нему лицом, и в глазах ее блестели слезы. — Я видела тебя в моем сознании только в ту ночь в Венеции, Николас. И ни разу с тех пор. Наверное, неправильно истолковала свое видение.

— Почему ты так думаешь?

Просто уверена в том, что мне было суждено провести с тобой только одну ночь. Нам предстояло стать любовниками, но не мужем и женой. Я — не твоя половинка. А ты — не моя.

Он схватил книгу со стола и швырнул ее в угол.

— Проклятие, Софи. Меня это нисколько не убеждает.

— Это правда, Николас. Мы можем быть потрясающими партнерами в постели, но истинной любви между нами никогда не возникнет.