Тереза Вейр - Власть кармы

Свой штат местные жители называли Миссура. Дэниэл Синклер и сам раньше называл его так же, но теперь произносил — Миссури. И уже этим определялся его статус в маленьком городке Египет, штат Миссури.

Чужак.

Положение для него тем более унизительное, что в чужаках прежде он вовсе не ходил. Нет, родившись, Дэниэл прямиком попал в теплые заботливые объятия Египта, штата Миссури, а в Египте только так и можно стать своим. Хоть двадцать лет проживите в Египте, а все равно, если вы появились на свет в любой другой точке земного шара, вы — чужак. Ну а уж если вы родились в Египте, штат Миссури, а потом удрали невесть куда, то смело можете добавлять к своей биографии пункт — предатель.

А если все-таки вы вернетесь в родные места, вам все равно никогда не простят бегства и будут подсмеиваться над вашим кажущимся местным жителям вычурным акцентом. Хотя это и не акцент вовсе, а отсутствие местного выговора. Но спорить бесполезно. Никого вы в Египте не убедите, что именно они и говорят с акцентом.

Тягучий выговор Дэниэла был поводом для насмешек в Калифорнии, а в Миссури издеваются над его чужеродной речью. В общем, всегда ты крайний.

Дэниэл стоял в дверях одноэтажного, обшитого вагонкой домика, не замечая мух, прилипших к сетчатой двери и поджидающих случая залететь в комнату, нуждающейся в свежей краске веранды. Смотрел он на свой раздолбанный синий грузовичок, поджидавший его, готовый доставить хозяина туда, куда тому и ехать-то совсем неохота. Мальчишкой Дэниэл питал заблуждение — вот станет взрослым, и не придется ему делать того, чего не хочется. Но когда вырос, то обнаружил — пустые были его мечты.

— Бью! — крикнул Дэниэл через плечо. Настало время сообщить брату о своем отъезде.

Насколько он знал своего брата Бью, тот наверняка еще торчит в ванной — совершает ритуал причесывания, чтоб ни одна прядка не выбивалась; а брился он с таким тщанием, так старательно, что лицо после бритья сияло у него младенческим шелковистым блеском.

— Увидимся через пару часов!

Дэниэл взялся за дверь. Мухи всполошились было, но тут же уселись снова — вялость их казалась издевкой над медлительностью самого Дэниэла, напавшей на него последнее время.

«К дождю, — сказал себе Дэниэл. — Перед дождем мухи всегда рвутся в дом».

— Обожди! — донесся крик из темных глубин дома. — Обожди меня!

Плечи Дэниэла обмякли. Этого-то он и боялся.

Бью поторопился насколько мог — всего через три минуты выскочил из ванной: прическа — волосок к волоску, полосатая рубашка аккуратно заправлена в джинсы с заутюженной складкой.

— Ты не поедешь, — бросил Дэниэл.

— А почему? — В голубых глазах Бью плеснулось удивление. — Ты ведь за леди на вокзал? А я очень поезда люблю. Ты же знаешь — я люблю поезда!

Мешать брату любоваться поездами Дэниэл вовсе не намеревался. Не хотел он другого — чтобы брат увидел «леди». Экстрасенса. Дэниэл злился, что город Египет тратит деньги на то, чтобы прибегнуть к услугам экстрасенса, и только потому согласился поехать за ней на вокзал, что желал поприветствовать ее лично. Да так, чтобы гостья тут же купила обратный билет в свое царство Буду, откуда прикатила. Так что встреча вряд ли сулила стать приятной, но кто-то должен взять это на себя.

— Ее зовут Клер, — поделился с братом сведениями Бью.

— И кто ж это тебе сказал?

— А я слышал, ты говорил про нее Джо. Сказал, что ее имя — Клер. Клер Войант1.

— Нет! Зовут ее Клео Тайлер! — расхохотался Дэниэл. — Хотя твой вариант нравится мне больше.

— Клео… Чудное какое-то имечко.

— Может, сокращенно от Клеопатры, — предположил Дэниэл.

— Еще чуднее.

— Не болтай ерунды.

Но Бью еще не удовлетворил своего любопытства.

— А какой такой ключ она станет искать?

О, черт! А Дэниэл-то надеялся сохранить затею с ключом в секрете.

— Ты никому про это не проболтался, а?

— Ну… может… — Бью опустил глаза, — только Матильде.

— Какой Матильде?

— Да знаешь ты. Девушка из «Приятного аппетита».

Черт подери, значит, теперь наверняка уже весь городок в курсе! Такая глупость, но, к сожалению, типичная для Джозефины Бэннет. Когда два года назад умер ее муж, шеф полиции, Джо заняла его пост, и все было бы распрекрасно, да только она вдруг свихнулась на спиритизме и прочей ерунде и теперь твердо убеждена — ответы на любые вопросы могут дать камни, карты и прочие магические штуковины. А дальше что? Спиритические сеансы в полицейском участке?

Джо прочитала об участии этой Клео Тайлер в раскрытии дела о похищении в Калифорнии. Но Дэниэл слыхал, что ничем особым там Тайлер не помогла. Когда к ней обратились, полиция уже была готова спасти жертву. Однако авантюристка Тайлер в секунду присвоила себе все заслуги по раскрытию преступления и спасению жизни похищенного ребенка.

Дэниэл пытался убедить Джо, что Тайлер просто-напросто шарлатанка и авантюристка, но Джо слушать ничего не пожелала.

— Я посоветовалась с картами. И они говорят, Клео — та самая.

— Та самая — кто? — напирал он. — Чокнутая?

— Ну и ну! С каких это пор ты стал таким серьезным? — парировала Джо. — Ты полегче. Повеселее. Дэнни, мальчик мой, что с тобой стряслось? Малышом ты смеялся без умолку, а сейчас хоть бы улыбнулся когда..

— Веселого-то, Джо, ничего нет. Чему я должен улыбаться?

Что было сущей правдой. Ничего веселого не наблюдалось.

— Патрульная машина в ремонте, — объяснил Дэниэл брату: он специально поставил ее в гараж накануне, чтобы был предлог для отказа. — А в кабине грузовика мало места. Так что уж прости.

— Но мы уместимся! — не сдавался Бью. — Уместимся. Трое всегда умещались. Она толстая? — Он призадумался. — Да хоть и толстая, все равно. Я худой. А ты… ну ты нормальный.

— Она еще и с собакой.

— Какой породы?

— Без понятия.

Раздражение Дэниэла росло. Он старался сдержаться, но ему плохо удавалось.

— Собака, — резко повторил он. — Может, большая. А может, кусачая маленькая шавка.

И тут же пожалел, что повысил на брата голос. Бью-то чем виноват, если шеф полиции их городка нанял какую-то полоумную гадать по чаинкам в чашке.

Парнем Бью был добрым, но, когда с ним обходились несправедливо, надувался.

Дэниэлу говорили, что добрым Бью был с самого младенчества. Что он почти никогда не плакал, почти всегда улыбался. Сам Дэниэл этого не видел, потому что Бью был на два года старше его.

Бью был не совсем полноценным. В этом мире он появился на переднем сиденье родительского «Шевроле» 57-го года выпуска. Еще до того, как отцов стали допускать в родильную палату, и до того, как матери стали толком понимать, что же происходит при родах. Два неопытных родителя старались удержать Бью в родовых путях, где ему, как они считали, и положено находиться, пока они добрались до больницы. А в результате Бью на несколько минул был лишен кислорода.

Самое забавное заключалось в том, что сам Бью ничуть не считал себя в чем-то обделенным. Нет. Таких счастливых, всем довольных людей Дэниэл редко когда встречал. А ведь весь смысл жизни и состоит в этом — быть счастливым и довольным. И что за важность — пусть твои карманы не набиты деньгами, и для тебя без разницы, что Монблан — горный пик, а что ручка — «Бик». В конечном счете, это не имеет ровно никакого значения.

Дэниэл рассчитывал, что, когда он вернется обратно из Лос-Анджелеса в Миссури, ему станет полегче. Но нет, легче не стало, тут были свои трудности. Мальчишкой Дэниэл запоем читал книги про путешествия. Он впитывал информацию о странах, повидать которые ему самому, боялся он, никогда не доведется. Иногда ему думалось, что не прочитай он всех этих книг, то стал бы таким же, как и все другие в Египте: вполне удовлетворенным. Почти самодовольным в своем довольстве. Жители Египта и в голову не брали происходящее в остальном мире, их не волновало, что, может, они упускают что-то. Они и есть мир. Если событие случилось не в Египте, так его, считай, и вовсе не было.

Дэниэл только завидовал такой самодостаточности.

Люди всегда стремятся к большему. А может, секрет в другом — надо довольствоваться малым?

Дэниэл следил, как Бью молча плюхнулся на кушетку, взялся за пульт и включил телевизор. Очень расстроенный.

— Ну, увидимся позднее. О'кей? — Подбодрить Дэниэл старался не столько Бью, сколько себя.

Ответа не последовало. Бью упорно смотрел в телевизор.

— Вечером стейки приготовим. Я купил вчера.

«Как дошло до такого?» — сокрушенно гадал Дэниэл. Он хотел стать Бью другом, братом, а не воспитателем, но ответственность за близкого человека превратила его в какого-то брюзгу, ему и самому-то противного. Общаться с таким он ни за что бы не хотел.

За ним захлопнулась хлипкая дверь. Сквозь дымку зеленой сетки был виден Бью: уставился в экран телевизора, руки скрещены на груди, тело напряжено. Показывали очередное ток-шоу: скорее всего, обсуждали какую-нибудь пошлую, дешево-скандальную тему.

Какое-то время Дэниэл постоял, уперев руки в бока и разглядывая свои сандалии. Правильно ли он поступил, отказав брату в удовольствии прокатиться на этот чертов вокзал? Вот уж низко! Настоящая подлость. Может, Джо права: чересчур уж серьезно стал он воспринимать жизнь?

Он поднял голову.

— Я тут подумал, — бросил он сквозь сетчатую дверь, — а пожалуй что, я и не против компании.

Преобразившись, вмиг забыв всякую обиду, Бью вскочил с кушетки.

— Не стоит опаздывать, — добавил Дэниэл, хотя прекрасно знал: торопить брата — пустая затея. Как и с утренним обрядом омовения, Бью неукоснительно проделывал свою традиционную процедуру, прежде чем выйти из дома.

Бью проверил, все ли в порядке — аккуратно ли заправлена рубашка, продернут ли ремень через все петли на джинсах. Потом натянул кроссовки на липучках.