Я перетащила на кухню ноутбук Адама и включила одну из лекций по аналитике, материалы из которой должны были прийтись очень кстати для защиты диплома. Но слова будто проходили мимо меня. Я ни черта не могла запомнить из-за нервов.

Ужин был почти готов, когда в дверном замке повернулся ключ.

Я сняла фартук и, поправив завязанные в хвост волосы, отправилась в прихожую.

Меньше всего я ожидала увидеть Адама с огромным, роскошным букетом орхидей.

– Бог мой… – протяжно выдохнула я, ощущая, как немного притупляется тревога, накопленная за день, а в глубине души расправляет крылышки хрупкая бабочка Счастье.

– Это тебе. – Подойдя ближе, Адам передал мне цветы; вид при этом он имел хмурый.

– Спасибо. – Я подняла на него смущенный взгляд и попыталась поцеловать, но букет был настолько велик, что дотянуться не получилось. Адам наклонился ко мне сам, сминая губы властным, даже немного грубым поцелуем, но тут же заглаживая его нежными прикосновениями. – Адам, они чудесные, но сейчас, наверное, не время…

Я нервно закусила губу, ощущая внутренний диссонанс. В такой ситуации нужно кидаться мужчине на шею и восторженно благодарить за цветы, но меня слишком тревожили события сегодняшнего дня.

– Про нас узнали, – нервно стиснув тонкие стебли, с ходу поделилась проблемой я.

– Я в курсе, – совершенно спокойно ответил Браун, стаскивая ботинки. – Меня сегодня вызывали в попечительский совет.

– И… что произошло? Какое решение там приняли? – Я подобралась, со страхом ожидая, что он сейчас скажет что-то совсем нехорошее.

– Все в порядке, Фел. Правда, я ушел из экзаменационной комиссии, но уверен, что ты справишься со всем на «отлично», тем более что даже я не собирался натягивать тебе оценку в случае чего, – усмехнулся в ответ Адам.

– Понятно…

Голова шла кругом. С одной стороны облегчение из-за того, что для Брауна наша связь не будет иметь никаких последствий, а с другой – легкое волнение. Не станут ли меня дополнительно «валить» на сдаче?

– А теперь ты, моя девочка, перестаешь переживать на эту тему и продолжаешь готовиться к защите диплома, – мягко улыбнулся в ответ Браун. – Поверь, все закончилось хорошо. Ты же не думаешь, что я настолько слаб, что не смогу нас защитить?

Это «нас» отозвалось теплом и трепетом где-то в глубине души.

– Конечно, я в тебя верю. Но… – я смешалась и замолчала, не уверенная в том, что стоит говорить про остальные «радости».

– Ну-ка, ну-ка… – мужчина подался вперед, заинтересованно глядя на меня.

– Однокурсники, – поморщилась я и вздохнула. – Я даже телефон выключила – очень сильно досаждают.

– Фел, ты их через пару недель не увидишь вообще. Стоит ли переживать? Да и сейчас время подготовки, а стало быть, ходить в университет необязательно. Или скучаешь по общению со сверстниками?

– Нет, что ты, – тут же открестилась я, потому как особо близких отношений у меня за время обучения ни с кем не сложилось.

– Вот и чудно. – Мужчина потянул носом и алчно покосился в сторону кухни. – Пахнет вкусно. Что приготовила?

– Запеченное мясо и картофель ломтиками по-деревенски.

– Звучит неплохо. – Меня развернули и, шлепнув по попе, отправили в комнату ставить цветы в воду.

Пока Адам переодевался и мыл руки, я пробежалась по его квартире в поисках достаточно вместительной вазы для букета, но ничего подобного в жилище закоренелого холостяка не водилось, потому пришлось приспособить под эти цели большое ведро.

Ужин прошел мирно.

– Спасибо. – Меня чмокнули в щеку и заявили: – А теперь тебя ждет гранит науки! А я тут закончу, и мне тоже нужно просмотреть последние сводки.

Я вернулась в гостиную с ноутом, но сосредоточиться на учебе никак не удавалось. В наушниках очередную лекцию надиктовывал один из светил аналитики, а мои глаза никак не могли оторваться от Адама. Он прислонился бедром к столу и листал вкладки в телефоне.

Я соскучилась…

Раньше я никогда не тосковала по поцелуям, объятиям и прикосновениям, потому что, как правило, после них Эштон начинал претендовать на более откровенные ласки, а это мне просто не нравилось. Но с Адамом все было совершенно иначе…

Я смотрела на его высокую, подтянутую фигуру, изящные пальцы, падающую на лоб прядь волос, и мне дико хотелось… его.

В какой-то момент Браун поднял голову и с ходу поймал мой взгляд. Все замерло, словно время остановилось. Воздух между нами наэлектризовался, жаля кожу едва ощутимыми разрядами, от которых разбегались мурашки и отзвуки будущего наслаждения. Я прекрасно знала, как ЭТО с ним. Знала, что бывает после того, как Адам так смотрит.

Медленно облизнула губы, и Адам в нескольких метрах от меня многозначительно усмехнулся и, бросив телефон на стол, неторопливо двинулся ко мне.

Я поняла, что все будет иначе, в тот момент, когда он остановился в шаге от меня и сжал плечо, удерживая в кресле. Стоял, медленно перебирая мои волосы и оттягивая пряди все сильнее, вынуждая меня запрокинуть шею и смотреть прямо ему в глаза. Впрочем, нет, в глаза далеко не сразу… Ведь напротив моего лица были его бедра, а выше мускулистый торс, широкие плечи… Когда мужская ладонь соскользнула мне на шею и сжала ее, я вздрогнула от незнакомых, но таких будоражащих ощущений.

Глаза Адама темнели все сильнее, и в них словно все демоны ада бесились на своих цепях. Так близко от меня, совсем рядом… под его смуглой кожей.

Чувство опасности будило древние инстинкты.

Он мужчина. Он хищник. Злой, голодный и опасный. Но я давно уже перестала его бояться. Я знала, что хищник может быть нежным. Если захочет, разумеется. Он столько времени давал мне то, что я хотела, так почему бы сейчас не покориться мне?

Прохладные пальцы скользнули выше, к подбородку, и с нажимом провели по моим губам.

– Приоткрой рот, – тихо скомандовал Адам.

Я подчинилась, и мужчина рвано выдохнул, когда я чуть лизнула подушечку большого пальца. Он резко подался вперед, рывком прижимая меня к себе и прихватывая кожу на плече зубами. Я вздрогнула от странного контраста легкой боли и нежности языка, за которым пришло осознание, что… хочу еще.

– Фе-е-ел… Сладкая девочка, – низко промурлыкал Браун, разворачивая меня спиной к себе и надавливая между лопаток, заставляя опуститься ниже и опереться руками на столик. Мой взгляд невольно остановился на очертаниях городского пейзажа за панорамным окном всего в нескольких шагах от нас.

Наглые руки скользнули вперед и взялись за первую пуговичку на моей блузке, но уже на третьей у моего зверя кончилось терпение, и, вновь впившись зубами в мою шею, он рванул ткань. Пуговицы с тихим звоном рассыпались по столу и ноутбуку в отдалении.

– Фелиси-и-ити, – протянул Адам, накрывая мои груди ладонями и рывком сдвигая с них чашечки белья. – Красивая, умная… послушная. Моя… Я хочу тебя вот так. Страстно, долго, резко, лишь немного сдвинув белье… Знаешь, как меня заводит эта картина? Ты в моих руках, стонешь от наслаждения, а тело прикрывают лишь тонкая ткань белья, которое, разумеется, ни капли не мешает мне тебя брать.

– Адам, – тихо ахнула я, пытаясь повернуться к нему. – Окна же… видно!

– Кому? – Он рывком прижался бедрами к попке, вдавливая в край стола. Страстно, жестко… до тихого всхлипа, вырвавшегося из моей груди, до дрожи, до зарождающегося пламени между ног. – Никому не видно, чем я тут занимаюсь со своей маленькой скромницей. Фел, неужели ты и правда думала, что люди любят друг друга исключительно в спальне?

– И вечером, – задыхаясь, подтвердила я.

– Фе-е-ел… – Горячее дыхание мужчины прошлось по плечам, и он поцелуями спускался все ниже по позвоночнику, оставляя огненные следы после каждого влажного прикосновения. – Я дико тебя хочу… трахнуть. Именно трахнуть, маленькая. Разложить на этом самом столе и иметь, пока ты не устанешь стонать, почти теряя сознание от наслаждения. Знаешь, как я буду это делать?

Он ущипнул сосок, и я тихо вскрикнула, выгибаясь под телом Адама, за что заслужила укус и строгое:

– Лежи смирно, детка. Сейчас все будет так, как я хочу… С чего бы начать? – Рука вновь стиснула грудь, а после отпустила и скользнула по ребрам ниже, чтобы начать неторопливо задирать юбку. – Мне всегда нравилась твоя одежда, Фелисити. Она позволяла вволю фантазировать о том, что от желанного тела меня отделяет всего лишь тонкая ткань юбки, которую можно в любой момент задрать, а тебя наклонить… вот как сейчас… стянуть с тебя трусики… Ты чувствуешь? Тоже как сейчас, моя хорошая. И погладить между ножек. В моих мыслях, в моих мечтах ты всегда была уже влажная, детка. Как сейчас…

Развратные, пошлые слова заставляли сходить с ума, а прикосновения вышибали из головы остатки разума, и все, что я могла, – тихо вздыхать и вздрагивать от его касаний. Адам комментировал каждое свое действие, а я сходила с ума от дикой смеси похоти и стыда.

Он прекрасно знал, как меня трогать, с виртуозностью музыканта настраивая струны чувственности моей натуры. Умелые пальцы обвели вход в лоно, размазывая липкую влагу, и рывком вошли в тело, заставив подавиться вдохом и выгнуться на столе. Вышли, скользнув выше, безошибочно находя клитор. Адам ущипнул, погладил, обвел вокруг и вновь погрузился в тело, но уже медленно, слишком-слишком медленно.

Внезапно Браун слегка отстранился и, перевернув меня на столе, с горящими глазами расстегнул юбку и резко стащил ее с бедер, а после с дьявольской усмешкой разорвал тонкие кружевные трусики. Меня трясло, я не отрываясь смотрела в черные, как полночь, глаза Адама и понимала, что это его дикое, необузданное желание заразно. Оно, как вирус, передается воздушно-капельным путем, проникает в легкие и зажигает кровь, испепеляя разум и стыд.

Не успела я опомниться, как мужчина подхватил меня на руки и поставил на пол у окна, обнимая двумя руками и выкручивая соски.

– Ты краснеешь, – мурлыкал на ухо чертов Браун, покусывая мочку и заставляя пылать под его руками, одна из которых вновь нырнула в киску. – Нежные щечки, нежный румянец, нежные складочки между ног… Знаешь, как мне сейчас хочется завести тебе руки за спину так, чтобы ты слегка выгнулась и застыла в неудобном положении? А потом я расстегну штаны и войду в тебя… медленно, Фел, очень медленно.