Боже! Мелани ведь отчислят! И меня могут вслед за ней, потому что на репутации будет огромное пятно. И все это за месяц до выпускного!

От подобных мыслей стало вдвойне жутко.

– Неужели нельзя ничего сделать? – взмолилась я, глядя на бывшего соседа полными слез глазами. – Мистер Корбен, посоветуйте хоть что-нибудь!

Почти минуту он колебался, явно над чем-то размышляя, а я всхлипывала и не отводила от него взгляда. Умом отдавала себе отчет, что давлю на жалость специально, но другого мне и не оставалось.

– Ладно, – наконец произнес он очень тихо. – Но учти: я пойду на небольшое должностное преступление. Есть один вариант.

– Какой? – ухватилась я за призрачную возможность.

– Твоя сестра угнала автомобиль одного из преподавателей. Если ты уговоришь его забрать заявление, то тогда, возможно, Мелани отделается штрафом, исправительными работами и обязательством пройти курс лечения от зависимости.

– Как его фамилия? Я должна поговорить с ним. – В душе поднялась волна несвойственной мне уверенности в собственном успехе.

– Адам Браун, заведующий кафедрой аналитики, если не ошибаюсь. – Полицейский еще раз сверился с какими-то документами в деле сестры. – Но есть одна загвоздка. Если в полиции не будет заведено дело об угоне, он не получит страховку за разбитую не по своей вине машину…

У меня внутри все похолодело. Мало того что сестра разбила авто не просто профессора, а именно Брауна, так еще и ремонт этой машины мог обойтись в кругленькую сумму.

Я не обольщалась, глядя на фотографии искореженного металла. Пусть BMW преподавателя было и не самым дорогим, а вполне себе средним авто по ценовой категории, для меня даже эти деньги были непосильно огромными.

– Я должна поговорить с ним, – все так же уверенно отчеканила я. – Хотя бы попытаться.

Корбен тяжело вздохнул и написал на бумаге адрес Адама.

– Только ни в коем случае не говори, где достала, – передавая записку мне, произнес он. – Если спросят, скажешь, что кто-нибудь из университета подсказал. В противном случае мне сильно попадет за нарушение.

– Разумеется, – поблагодарила я и уже через пять минут вышла на улицу перед участком, прикидывая, каким образом быстрее добраться до дома профессора.

Но самым главным вопросом оставалось, что я ему скажу. Как вообще посмотреть в глаза самому жестокому мужчине университета, при одном взгляде на которого меня брала оторопь? Где возьму столько средств, чтобы расплатиться с ним за ремонт разбитой машины?

У меня нет денег, лишь случайные подработки с написанием курсовых для менее умных сокурсников. Возможно, стоило бы рассмотреть занятость по вечерам в местном «Макдоналдсе». Ведь если стану работать в ночные смены, то… То перспективы все равно выходили не радужные.

Чтобы отработать примерную стоимость починки автомобиля Брауна, мне придется продать себя в рабство всем сетям быстрого питания, начиная от «КФС» и заканчивая «Старбаксом».

Через полчаса я стояла перед высотным домом в центре Нью-Джерси, смотрела на уходящие вверх этажи из стекла и бетона и уже сейчас понимала, какая пропасть лежит между мной и обитателями этого фешенебельного небоскреба. Здесь аренда самой дешевой квартиры в месяц стоила как весь бюджет моей семьи за полгода. Но, наверное, такой специалист и талантливый финансовый аналитик, как Адам Браун, мог себе позволить подобную роскошь.

Где-то внутри неуютно завозилось неуместное случаю чувство черного юмора, заявив, что мне крупно повезло, когда сестра разбила не модный спортивный суперкар, а вполне себе скромное авто. А ведь Адам мог себе позволить такую тачку…

Вот что за мысли в моей голове?

Я судорожно сжала в руках сумочку и шагнула вперед, все еще не представляя, с чего начну разговор. Он ведь наверняка догадается, зачем я пришла. Сумеет совместить мою фамилию с точно такой же фамилией неудавшейся угонщицы. Я уже ощущала на себе уничтожающий взгляд, которым он на меня взглянет…

Стоя перед дверью его квартиры, я долго восстанавливала дыхание, прежде чем нажать кнопку звонка. Один раз мелькнула трусливая мысль сбежать прямо сейчас, но я отмела ее как недостойную.

Здравый смысл уговаривал успокоиться и убеждал, что Адам наверняка сумеет понять мою ситуацию и войти в положение, тем более что я пообещаю ему вернуть все деньги, как только устроюсь на работу. Лишь бы жизнь сестре не ломал и забрал заявление.

С этими мыслями я нажала на кнопку. Ждать долго не пришлось.

Дверь открылась рывком, и я замерла на вдохе. Потому что уже приготовилась выпалить с порога что-то вежливое и уважительное, но вместо этого взгляд уткнулся в обнаженную мускулистую грудь, покрытую жесткими темными волосками. Я попыталась опустить глаза в пол, и это почти получилось, но по пути невольно рассмотрела еще и дорожку из все тех же волосков, уходящих от пупка куда-то вниз, под ремень брюк.

Адам Браун открыл мне голым. Ну, ладно. Почти голым, всего лишь с обнаженным торсом. Но этого с лихвой хватило, чтобы я не сумела поднять глаза и посмотреть собственному преподавателю в лицо.

– Здравствуйте, – мой голос предательски дрогнул. – Я к вам…

Мне показалось, что воцарившаяся пауза длилась вечно, пока холодный голос не произнес:

– Входи.

Бросил сухо, словно подачку шелудивому псу. Я лишь немного приподняла взгляд, чтобы убедиться, что путь в квартиру свободен, и шагнула вперед.

Казалось, за мной захлопнулась не обычная дверь, а затворка в клетке с диким гризли.

– Ну, чего встала? Проходи вперед, – в интонациях слышались бесконечное раздражение и даже злость.

Но я продолжала стоять на месте как дура, пока не почувствовала его руку чуть ниже спины, подталкивающую внутрь просторной гостиной.

Захотелось ойкнуть и отшатнуться, но, вспомнив о цели визита, я пулей влетела в комнату и уселась на широкий диван. Мысленно твердила себе, что это прикосновение – всего лишь случайность, но что-то внутри беспокойно возилось и заставляло напрячься. Ведь профессор Браун меня не просто подтолкнул – мне показалось, что даже едва заметно сжал мои ягодицы.

– Ну так зачем ты пришла? – спросил он, присаживаясь в кресло напротив. – Только не говори, что за внеклассными занятиями.

Несмело, но я все же подняла взгляд. Мне казалось, что, открыв мне в таком виде, он все же потрудится надеть на себя хотя бы майку, но мистер Браун не только невозмутимо расположился в кресле, но еще и бокал со спиртным взял в руку. Даже невооруженным глазом было заметно, как сильно его пальцы сжимают стекло в руке, того и гляди переломят тонкую ножку.

– Я пришла просить у вас снисхождения к моей сестре – Мелани. Это она со своим другом угнала сегодня вашу машину, – на одном дыхании выпалила я, стараясь смотреть ему точно в глаза.

– Сестра? – переспросил он, немного подавшись вперед, и я увидела, как его зрачки сузились. – Признаться, когда мне сообщили фамилии похитителей, я думал, что это твоя однофамилица. Мне казалось, ты из более благополучной семьи.

Произнесено было таким тоном, что в нем чувствовалась вся возможная брезгливость этого мира. Я почти физически ощутила, как мне на лоб поставили штамп: сестра наркоманки. А в скобках меленьким шрифтом приписка: потенциально безнадежна…

– У меня хорошая семья, – тут же воспротивилась я его выводам. – Просто Мел оступилась. Такое бывает, она исправится. Это ведь впервые… Она обязательно пройдет курс лечения. Если вы мне не верите, наведите справки о ее отметках в университете. Мелани круглая отличница, очень образованная и умная девушка.

– Да неужели? – Его бровь скептически изогнулась, а в голосе прорезались издевательские нотки. – А мы сейчас точно об одной и той же Мелани Томпсон говорим? В участке я видел обдолбанное быдло, матерящееся на полицейских.

Я вновь опустила взгляд, потому что сама с сестрой так и не встретилась, сразу полетела сюда, на квартиру к профессору. Но я достаточно слышала по телефону, чтобы понять – скорее всего, профессор прав и Мел вела себя не лучшим образом.

– Так зачем ты пришла? – повторил он свой вопрос. – От меня-то что хочешь?

– Заберите заявление. Не ломайте ей жизнь. Мел ведь выгонят из универа и посадят в тюрьму. А меня могут отчислить вслед за ней, – едва слышно пробормотала я. – Обещаю, сестра исправится, пройдет курс против зависимости. Я сама проконтролирую. И деньги за ремонт автомобиля вам тоже верну сама. Устроюсь на работу, буду отдавать все, что заработаю, до последнего цента. Только заберите заявление.

– Ты хочешь, чтобы я собственноручно оставил наркоманку на свободе? – Он все же отставил бокал на столик. Ножка коснулась столешницы с таким резким звуком, что я поморщилась и неуютно дернула плечами. По коже пробежался холодок липкого страха перед чужой злостью. – Такие, как она, должны получать по заслугам. Наркоманы – гниль нашего общества, а от гнили нужно избавляться. Сегодня она украла автомобиль, а завтра прирежет кого-нибудь? Ты не думала о том, что могло случиться, если бы сегодня она сбила человека насмерть? Или несколько человек? В трех кварталах от места аварии находятся детский сад и школа. Твоя сестра могла стать сегодня убийцей. Ты бы тоже пошла к безутешным родителям просить забрать заявление?

Поджала губы. Потому что даже не думала о том, что он сказал. Даже представить себе такое не могла. В голове пронеслись картины, где в участке вместо искореженной машины мне бы показывали фотографии трупов, и к горлу подкатил приступ тошноты.

И все же… Этого ведь не случилось, а значит, я должна была стоять на своем.

– Заберите заявление. Умоляю. – Я вдруг отчетливо поняла, что на мою сестру ему плевать и подобрать нужные слова для ее спасения у меня вряд ли получится. Мужчина казался таким разъяренным, говоря о наркоманах. Искренне ненавидящим. И все же я билась головой в эту глухую стену. – Не ломайте Мел судьбу. И мне тоже.

– А ты-то здесь при чем? Если считаешь, что тебя могут отчислить из-за нее, то это полный бред. Хотя попечительский совет наверняка будет настаивать на врачебной экспертизе на предмет употребления тобой наркотиков.